Тут засмеялся и Бобби. Лапейр понемногу оттаяла. И даже более того: она, видимо, поверила, что Бобби – настоящий репортер. Воодушевление Бобби испарилось, как только они оказались у тигриного вольера. Запахи крови, корма и экскрементов животных смешались в один тошнотворный коктейль. На земле под ногами он увидел багровый след, который зигзагом вился по брусчатке под несколькими скамейками и столом. На конце следа лежало тело – именно там, где его оставил тигр. На границе между дорожкой и газоном. Мужчина лет сорока, в футболке и шортах-бермудах. Его пальцы, скрюченные, будто когти, вцепились в сотовый телефон. В груди зияла дыра, шея была прокушена. Под телом собиралась в лужу кровь, а ветер разгонял ее все шире и шире.

У Бобби скрутило живот. Он отвернулся, чтобы прийти в себя.

– Все еще смешно? – поинтересовалась Лапейр.

Бобби зажмурил глаза и верхней губой заткнул себе ноздри. Он терпеливо дождался, пока тошнота не отступит, и спросил: «А кто такие криминалисты?»

– Отдел научной экспертизы. Судмедэксперты. На каждом месте преступления у них право первой ночи. Четыре года назад, когда я начинала, у нас было только двое парней в комбинезонах; теперь их вдвое больше, чем сотрудников убойного отдела.

– А где тигр?

– Примерно через сотню ярдов отсюда, за тем холмом, – ответила Лапейр. – Мы всадили снотворное, но угомонить его не получилось, и пришлось нейтрализовать при помощи оружия.

– Вы укокошили тигра?

– Нам пришлось его нейтрализовать.

Бобби улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой.

– Давайте попробуем общаться по-дружески, а не так, будто один из нас репортер?

– Нам пришлось его нейтрализовать, пока он снова не стал опасен.

Бобби открыл блокнот. Он записал имена Лапейр, Лесли Консорта и Терри Аббатисты. Сделал набросок места преступления, грубо прикинул, какую дистанцию пришлось преодолеть тигру своим прыжком. И слово в слово записал рассказанное ему Лапейр.

– Тут ведь только один тигр?

– Очень надеюсь, – ответила Лапейр.

Бобби перемахнул через забор и оказался в тигрином вольере.

– Вылезайте оттуда, – закричала Лапейр. – Живо!

Бобби съехал в ров между внутренним ограждением и сеткой-рабицей. Затем распахнул входную дверцу и по туннелю пролез в логово тигра. Небольшая кормушка была почти полной, рядом лежал сноп сена, служивший подстилкой. Стены были покрыты эпоксидной смолой, и ее запах еще не выветрился, однако в клетке пахло кое-чем еще и намного сильнее. В ноздри ударила жгучая вонь кошачьей мочи. На каменных стенках, у корыта с едой – практически везде были высохшие лужицы. Почему животное изгадило всю клетку, да еще и так быстро? Бобби вышел наружу и поймал на себе грозный взгляд Лапейр из-за забора.

– Теперь мне даже жалко, что тигров не два, – сказала она. – Что вы там делаете? Будь это местом преступления, я бы вас мигом упекла за… Да что вы творите? – Лапейр перешла чуть ли не на крик.

Бобби отступил на пару шагов – как можно дальше ото рва. И побежал, работая руками, как заправский спринтер. В самый последний момент он оттолкнулся от края и взмыл в воздух. Лапейр отшатнулась, пытаясь не упасть и одновременно не оказаться у Бобби на пути. Тот тяжело приземлился на прорезиненный склон и успел зацепиться за сетку, пока инерция не отбросила его назад. На одних пальцах Бобби повис над глубоким рвом. Он поднял глаза, и в этот момент Лапейр пришла в себя.

– Псих ненормальный, – бросила она.

Бобби подтянул ноги под ушибленный живот. Медленно встал, перелез через ограду.

– Я не эксперт по животным, но не странно ли, что у меня получилось?

Лапейр, немного остыв, снова взглянула на ограду:

– Не особо. Но прыжок что надо. Каким спортом занимались?

– Думаю, тут слишком близко, вольер нельзя считать безопасным…

Лапейр замотала головой.

– Забудьте. На вашем месте Аббатисту я бы не трогала. Вас выкинут с работы. Да и юристы зоопарка с нами уже беседовали. Приезжали двое с рулеткой. Здесь одиннадцать футов. Прыгнули вы здорово, не спорю, но это на целых восемнадцать дюймов больше, чем минимальное расстояние согласно требованиям Ассоциации зоопарков и аквариумов Западной Калифорнии.

Бобби кивнул и кое-что пометил в блокноте.

– Пойдемте взглянем на тигра.

Лапейр указала на холм, и вместе они поднялись на вершину. Около трупа стоял детектив Лесли Консорт и устало беседовал с двумя сотрудниками зоопарка. Выражения лиц у всех троих были страдальческие, а женщина двадцати с небольшим лет то и дело поглядывала на мертвое животное как будто с некоторой печалью.

– Гибель туриста снимает с нас всю ответственность. Раз тигр напал, не важно, последний он в своем роде или таких еще пятьсот тысяч.

Бобби прошел мимо них и склонился над тигром. Из шеи и задней поверхности бедра торчали два дротика. Дыры от пуль располагались не столь аккуратно. Одна пуля вошла сверху в левую часть черепа и вышла чуть повыше шеи. Вторая – и, как показалось Бобби, решающая – увязла в мягкой влажной плоти над сердцем. Повсюду была кровь: на когтях, на лапах, распускалась фейерверком из ран на голове и шее. Бобби заметил, что по составу кровь тигра и его жертвы различалась. Следы на лапах были густыми и алыми, а вот кровь самого животного – намного жиже, чуть ли не ярко-розовая.

Бобби поднял голову ровно в тот момент, когда детектив Консорт с неохотой протягивал сотруднице зоопарка свою визитку.

– Вам они скажут то же самое, – услышал Бобби.

Когда смотрители зоопарка ушли, Бобби спросил:

– О чем шла речь? Убитый тигр им дороже отца семейства?

– Хорошо сказал, – ответил Лесли Консорт, – и правильно подметил. Они, похоже, считают, что мы слегка перестарались. Будет хреново, если этот случай отправят на рассмотрение. – Лесли потер лоб и позволил себе еще раз зевнуть – так широко и заразительно, что Лапейр с Бобби тут же зевнули следом. А Лесли добавил: – Вот дерьмо. Забыл, что передо мной репортеришка. Никакие мои слова в газете не появятся. Понял, парень? Я ничего не говорил.

– О чем бы ни написала газета, виноватым вас не выставят, – пообещал Бобби.

– Я не стрелял, только приказ отдал…

– Я к тому, что никто вас винить не будет, как только прочтут про туриста.

Взгляд Бобби то и дело возвращался к трупу. Он впервые в жизни видел мертвеца, и с этим зрелищем нелегко было свыкнуться.

– Ну да, пожалуй. Эти мудрилы утверждают, что таких тигров и в мире-то почти не осталось, – буркнул Лесли. – Да откуда им знать? Они что, лично считали?

– Что вы сказали? – спросил Бобби.

– Про мудрил?

– Что это за тигр? – Бобби вспомнил вчерашний имейл. Как будто лет сто уже прошло.

– Индонезийский тигр. Похоже, вымирающий.

– Странно, – сказал Бобби, потирая висок. – Очень странно.

– Что странного? – переспросил Лесли.

– Да не слушай его. Он только что перемахнул через ров в клетке тигра, – вставила Лапейр.

– Стойте, стойте. Мы тут вчера вечером получили странное письмо на почту «Реджистера». В нем утверждалось, что редкий индонезийский тигр кого-то там съест.

Лесли с интересом наклонил голову:

– Это была угроза?

– Это был гороскоп.

Лесли Консорт усмехнулся. Потом расхохотался. И хохотал целых тридцать секунд без перерыва.

– Так звучало одно из предсказаний. Для Овна. В зоопарке вас убьет редкий индонезийский тигр.

Смеяться Лесли перестал. И через мгновение спросил:

– Может, мне сгонять за картами Таро?

– У нас в патрульной машине наверняка завалялась доска Уиджи, – добавила Лапейр.

– Мы получили двенадцать предсказаний. Восемь из двенадцати – чепуха. И все двенадцать – чересчур конкретные, поэтому я и не воспринял их всерьез. Например, «вы сломаете коронку на зубе». Или «наденьте зеленое, чтобы получить повышение». – Бобби расхаживал взад-вперед, то и дело поглядывая на облепивших тигра мух.

– Значит, восемь из двенадцати – чепуха. А еще четыре? – спросил Лесли.

– Одно было про лесной пожар. Еще два – про смерть. В первом упоминался тигр. Во втором – «вас протащат по дороге, прицепив за бампер собственной машины». Моя подруга, прочитав, аж похолодела – так красочно все описано. Про смерть там не говорилось, только что нападут и протащат. Но, полагаю, смерть тут неизбежна.

Лапейр и Лесли побелели как полотно. Бобби глядел то на него, то на нее.

– Что такое? Думаете, надо было отнестись серьезно? Мне показалось, прикольнулся кто-то.

– Не пудри нам мозги, парень. Профессиональные журналисты так не делают.

– Расскажите, если я чего-то не знаю.

Лесли подошел к Бобби и заговорил, положив ему на плечо руку. Одновременно он пытался прочитать по лицу Бобби, о чем тот думает:

– В два часа ночи меня выдернули из постели из-за убийства в Клермонте. Мужчину четыре квартала тащили за пикапом. Смерть была неизбежной.

– Дважды случайно угадали? – переспросил Бобби. Мыслями он вернулся к утренней планерке. Там говорили что-то про лесной пожар. У торгового центра.

Лесли покачал головой.

– Даже не знаю, что и думать.

– Верните на секунду телефон, – попросил Бобби у Лапейр. Та взглянула на Лесли, который лишь пожал плечами.

– Ладно. Только шефу набери, – сказал он и повернулся к Бобби. – А что за четвертое предсказание?

Лапейр кинула Бобби его телефон. Потом отошла на пятнадцать футов и начала тыкать в экран своего мобильного.

– Было там что-нибудь про совершившего самоубийство судью? – спросил Лесли.

Бобби пролистал письмо вниз.

– Прочту повнимательнее остальные девять. Может, в них косвенно упоминается самоубийство. Было предсказание о том, что мужчина спустит все свои накопления на ипподроме Дель-Мар. Что-то про лошадь. Сьюзи Би Лесси – так, кажется, ее звали. Это для Девы. Что если судья играл по-крупному и…

Бобби заметил, что Лесли задумался. Брови ходуном ходили по лбу. Но потом он все-таки отверг предположение Бобби:

– Возможно, отправитель видел первое убийство, а затем чудесным образом угадал насчет тигра. И не такие странности случались. В Клермонте жуть творилась. Понимаю, почему соседи не хотели иметь с нами дело. Что если кто-то решил таким причудливым образом сообщить нам о преступлении?

Информация от Бобби вдохнула в Лесли энергию, но она уже снова начала испаряться.

– А о чем последнее предсказание?

– Об изнасиловании. Групповом изнасиловании в Университете Сан-Диего. В одном из братств.

– Каком?

– Не помню.

– Сил моих нет, – вздохнул Лесли.

Лапейр закончила говорить по телефону и вернулась к ним.

– Шеф решил, что я его разыгрываю. Он нас высмеял. Сказал, если мы решили поиграть в детективов-экстрасенсов, то мы уволены. Еще сказал, что Эйдельман совершил самоубийство. Они только что общались с его женой – она подтвердила, что это может быть правдой. Он сидел на сильных антидепрессантах, но пару недель назад прекратил их принимать. И оставил записку.

– Что-нибудь насчет скачек? – спросил Бобби.

Лесли Консорт вытащил из нагрудного кармана сигарету и затянулся. Дым от зажатой в пальцах сигареты добавлял экспрессии жестам.

– Довольно. Я чуть не поверил в этот вуду-бред. Вот как сильно устал.

– А вы не станете проверять, было ли изнасилование? На всякий случай, – не унимался Бобби.

– Я проверю, как поживает моя кроватка.

– Сейчас найду название братства, – сказал Бобби, листая письмо.

– Два сбывшихся гороскопа из двенадцати впечатляют. Передайте вашему астрологу мои поздравления. – Лесли потушил сигарету и застегнул пальто, чтобы уберечься от холодного ветра и закрывших солнце облаков.

Лапейр сделала пометку в телефоне и сунула его обратно в карман. Оба детектива выжидающе посмотрели на Бобби.

– Гороскопы пишу я, – пробормотал тот.

– Поздравляю, – ответил Лесли.

– Только эти не мои.

Лесли дал Бобби визитку.

– Перешли письмо мне. Попрошу айтишников глянуть. Возможно, автор имеет отношение к первому преступлению – тогда переговорим с ним, даже если он лишь свидетель. – Лесли нетерпеливо взглянул на часы. – Лапейр, узнай, когда же наконец припрутся криминалисты? О боги…

Лапейр снова отошла и принялась тыкать в телефон.