– «Овен. Вы целых четыре часа прождете у кабинета врача. Не забудьте полностью зарядить телефон или взять книгу. Остерегайтесь Дев, Львов и Раков. Телец. Вы – олицетворение силы и сексуальности. Пусть в браке у вас секса не было уже несколько месяцев, ваш партнер может неожиданно открыть в себе неодолимое желание физического контакта. К сожалению для вас, это желание она удовлетворит после работы, трахнув своего коллегу на столе в кабинете».

Сара остановилась и покраснела.

– Как глупо.

– Последнее прямо в тему, – заметил Бобби, и Сара покраснела еще гуще. Она продолжила читать и вдруг вся выпрямилась.

– Бобби, посмотри на Близнецов.

Бобби заглянул ей через плечо:

– «Близнецы. Ваша луна находится в Стрельце. Контраст между знаками придаст вам амбициозности, упорства и позволит добиться успеха. Под крестом на холме в Президио-парке вы откопаете четверть миллиона долларов наличными».

– Проверим? – выдохнула Сара.

Бобби задумчиво прикусил нижнюю губу. Он пробежал взглядом по остальным предсказаниям. Все, кроме одного, оказались весьма заурядными. У Весов, знака самого Бобби, упоминались угловые дома и предсказывалась внезапная смерть от сердечной недостаточности. А в конце письма он обнаружил то же загадочное предупреждение, что и накануне: «Опубликуете – и сбудется одно. Нет – сбудутся все».

– Завтра это выйдет в газете. Майло уже решил. Так что даже если все правда, сбудется только одно. И я сильно удивлюсь, если наш безымянный неуловимый псих выберет стать на четверть миллиона беднее.

– Давай съездим и проверим. Я хочу проверить.

Сара вскочила и от возбуждения не заметила, как оказалась прямо в объятиях Бобби. Она в панике подняла на него глаза. Но через мгновение расслабилась. Обвила его рукой, уткнулась лицом в шею. Бобби замотал головой, как выскочившая из воды собака. От ее волос пахло шампунем и раем. Прижавшись к Саре, он почувствовал, как глаза у него начинают закрываться.

– Я хочу в кровать, – сказал он.

– Бобби, нам нельзя.

– Один, – уточнил он.

– А, тогда ладно.

Бобби аккуратно отпустил Сару. Он безумно хотел и дальше обнимать ее, ощущать ее тело на своем, чувствовать ее тепло, как нежно дышит она ему в шею. Но не отпустить ее и снова поцеловать, на этот раз умышленно и будучи трезвым, означало предать все, что ценил в себе сам Бобби – сложные отношения с чувством собственного достоинства и ясное представление о высокой, но не всегда достижимой морали. Он отодвинулся от Сары на расстояние вытянутой руки и сказал:

– Ножки стола для пинг-понга внизу проржавели.

– Что? Какого стола? Ты о чем?

– Я предположил, что на столе для пинг-понга кого-то изнасиловали. В братстве. Представил, как девушку швырнули на стол – сильно, так что разом отлетели колеса. Только без колес стол простоял много дней, если не недель. Как бы иначе ножки успели проржаветь? Кто-то подсадил мне в голову мысль, а недостающую информацию восполнило воображение, не заботясь о ее правдивости. В этом вся соль гороскопов.

Сара молчала, наклонив голову. Давала ему выговориться.

Тут Бобби чуть не рассмеялся, вспомнив свои же слова на первой встрече с Майло: средства массовой информации снова должны стать правдивыми и вызывать доверие.

– Если в эту чушь поверит достаточное количество людей, она разрастется и приведет к ужасным последствиям. – Бобби в задумчивости почесал щеку. – Завтра я разберусь, что на самом деле происходит, запихну Пандору^[4] обратно в ящик, и мы безо всяких сожалений забудем про четверть миллиона долларов, которой никогда и не существовало, – пообещал он.

Бобби вытащил из кармана визитку детектива Лесли Консорта. Не объясняя ничего, он набрал на клавиатуре Сары адрес и переслал Лесли письмо. Потом положил визитку обратно в карман и направился к двери.

– Теперь эта проблема не моя, а детектива Консорта. Единственное, о чем мне стоит переживать, – что через три дня меня укокошит морской стройбатовец.

– Ну прости меня, пожалуйста.

– Я просто устал, Сара. Безумный был день.

Сара снова его обняла – на этот раз неловко, как брата, – и он вышел на улицу. Дождался громкого щелчка в замке, добрался до дома и, не раздеваясь, в изнеможении рухнул на не расстеленную со вчерашнего дня кровать.

Глава 11

Когда на электронный ящик с характерным «дзыньк» упало письмо от Бобби, Лесли Консорт одной ногой уже был в кровати. Эта нога была одета в поношенную фланелевую пижаму и прикрыта мягким хлопковым халатом.

На кровати его ждало свежевыстиранное постельное белье – почти нетронутое за пару часов сна накануне и пахнущее стиральным порошком.

Рядом на тумбочке стояла чашка с молоком.

Лесли лег и принялся потягивать молоко. Но через несколько минут все же с неохотой взял телефон и открыл почту. Допив, он снова завалился на кровать и уткнулся головой в мягкие подушки.

Его полуприкрытые веки закрылись полностью.

Вдруг он резко сел, не без труда опустил на пол одну ногу, за ней – другую.

И начал одеваться.

Не то чтобы Лесли верил в правдивость предсказаний, но он знал: если их опубликует «Реджистер», это уже будет не важно.

Стоит первому номеру газеты стукнуться о чье-то крыльцо, как через считаные минуты в Президио-парк понабегут люди с лопатами.

На возвышенности в центре парка находилось два креста. К первому вела длинная извилистая дорога, которая упиралась в городскую парковку. С парковки открывался вид на Восьмое шоссе. Второй крест находился в полумиле от первого, на поросшем травой холмике. Его окружала кирпичная ограда и кустарник. Нескончаемый бюджетный кризис заставил городские власти восемь месяцев назад сократить часть садовников. В результате изысканный парк медленно возвращался к своему более естественному облику. На кустах во все стороны разрослись кривые ветки, повсюду валялись листья, неподстриженная трава была всех возможных оттенков – от коричневого до темно-зеленого, в зависимости от количества доступного ей в Сан-Диего солнца. К своему величайшему неудовольствию с трудом продравший глаза Лесли узнал, что и биотуалеты давно никто не чистил.

Все еще окрыленная повышением Лапейр вызвалась патрулировать участок возле креста на холме. Земля там была выложена холодным рассохшимся кирпичом, а значит, интереса к этому кресту будет явно меньше. Лесли же расположился у креста над шоссе.

Не успел он присесть на ближайшую скамейку, как рация запищала.

– Есть что-нибудь? – электронный голос Лапейр из динамика своей монотонностью напоминал робота.

– Газеты развезут по домам не раньше пяти утра. Так что пару часов нам придется здесь убить.

– Может, сами пороем? – спросила Лапейр.

– Я уже обошел периметр. Свежевскопанной земли не заметил. – Он отпустил кнопку, и рация щелкнула.

В ответ молчание, а потом вопрос:

– Ну и что?

– А то, что, если наш таинственный предсказатель и правда зарыл здесь деньги, мы бы увидели, где он копал.

– Вдруг деньги уже были тут? – предположила Лапейр.

– Прямо сейчас ты мне призналась в двух вещах. Во-первых, ты поверила газетчику Фриндли, что перед нами сумасшедший гений, способный за короткое время организовать сразу несколько преступлений. И во-вторых, спланировал он эти преступления заранее и много недель назад закопал в парке четверть миллиона долларов. Без какой-либо видимой причины.

– И все же, вопреки всей логике, не стоит ли проверить? Что если мир не так прост, как кажется, и клад прямо у нас под ногами…

– Как он там оказался? – спросил Лесли.

– Да хоть пираты оставили сто лет назад. Какая разница? – Лапейр вроде шутила, но звучала абсолютно искренне. А следующую фразу она произнесла уже совсем серьезно. – Что мы теряем?

– В худшем случае – полицейские значки.

– Мне очень нравится моя работа, – сказала Лапейр. – Но знаешь, что бы мне понравилось еще больше?

– Четверть миллиона долларов?

– Так точно. Как давно ты служишь, Лесли?

– Семнадцать лет.

– Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным?

– Нет. – Лесли задумался. – Ну, может, разок. Пятнадцать лет назад был один тип по имени Джек Мадригал. Грозился весь Сан-Диего на колени поставить. Склеивал послания из газетных вырезок и отправлял в «Реджистер», обещая убить конкретных высокопоставленных городских чиновников. Даже на меня у него зуб имелся. В каком-то смысле очень киношная история.

– Что ему было нужно?

– Мы так никогда и не узнали. В конце концов он поджег пустую библиотеку. И на следующий день мы его поймали. Благодаря этому делу, в том числе, меня и повысили до детектива. В газете написали, что месяцем ранее его выселили из дома. Городские власти планировали построить там школу. Или что-то в этом роде.

Лапейр промолчала. Несколько минут Лесли барабанил пальцами по подлокотнику скамейки. Вдруг его осенило. Он снова взял рацию и спросил: «Лапейр, а ты ведь копаешь, да?» На другом конце повисла тишина. Он снова спросил: «Лапейр, ты сейчас копаешь?»

И снова ему никто не ответил. Лесли почувствовал, как глубоко в груди у него разгорается тревога. Он поднес рацию прямо к губам. «Лапейр, ты чего там удумала? Если немедленно не ответишь, я решу, что с тобой что-то случилось. И если окажусь не прав, разжалую обратно так быстро, что и моргнуть не успеешь!»

Снова долгое молчание, после которого Лапейр все же ответила: «Я не копала. Не совсем. Так, землю потыкала немного».

Дышала она сбивчиво – видимо, оттого, что выколупывала кирпичи и «тыкала землю».

– Все, Лапейр, тишина в эфире!

Следующие несколько минут Лесли глядел вниз на шоссе. Он поражался тому, что в каждой проезжающей мимо машине сидят люди, которым очень нужно прямо сейчас куда-то попасть. От этого вида то и дело подкатывала хандра, свойственная всем копам, которые служат чересчур долго. Лесли любил помечтать об идеальном обществе, где почти не будет законов, а действия людей обретут согласованность, и тогда появится слабая надежда, что все наконец заживут в мире.

Он понаблюдал еще какое-то время, а затем снова обошел вокруг креста.

* * *

Первый человек появился ровно в четверть шестого утра. Это был мужчина чуть старше тридцати. Он уверенным шагом шел к кресту, за спиной у него висел металлодетектор, а на плече лежала длинная ржавая лопата. Отсчитав от креста шесть футов на восток, он воткнул лопату в землю. Ровно через шестьдесят секунд после него появилась юная парочка – девушка была все еще в пижаме. В руках они держали садовую лопатку и мастерок. Через тридцать секунд в запрещенном для парковки месте остановилась машина, из которой вылезла раскрасневшаяся домохозяйка в бигуди. В левой руке у нее была короткая лопатка. После прибытия шестой, седьмой и восьмой машины Лесли по рации запросил поддержку и вызвал на подмогу Лапейр. К тому моменту, как Лапейр добралась до вершины холма, вокруг креста собрались еще двадцать шесть автомобилей и примерно две сотни человек с разного рода металлическими инструментами.

– Ближе никто не подходит, – приказал Лесли. – С раскопками на сегодня закончено.

Молодая пара в пижамах не обратила на него никакого внимания, и парень вонзил лопатку глубоко в землю. Один за другим остальные последовали его примеру.

– Мы можем стрелять по ним за то, что они копают? – поинтересовалась Лапейр.

– Я даже не уверен, что они нарушают закон, – ответил Лесли.

Спустя несколько минут прикатил первый патрульный фургон. Оттуда вылез один из новеньких по имени Джеффрис.

При виде людского сборища у Джеффриса округлились глаза.

– Детектив Консорт, что здесь происходит?

– Возьми ленту. Оцепи все от того большого дуба через дорогу и до этой стены. Лапейр, возьми рацию и попроси блокировать подъездную дорогу. Парк мы закрываем. Совсем от гостей не избавимся, но так точно будет лучше.

Лесли и новенький встали под крестом плечом к плечу.

– Делай как я, – скомандовал Лесли, после чего обратился к сборищу: – От имени полиции Сан-Диего приказываю вам немедленно прекратить раскопки и воздержаться от них в дальнейшем.