Дженнифер Торн: Диавола

© 2024 by Jennifer Thorne Translation rights arranged by Jill Grinberg Literary Mangaement, LLC and The Van Lear Agency LLC. All rights reserved.

© Сечкина Н., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Эвербук», Издательство «Дом историй», 2024

© Макет, верстка. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2025

Моей семье, которой не стоило бы читать эту книгу, – спасибо, что ничуть не похожи на Пэйсов

Твоя плоть и кровь

В этом году традиционный семейный отдых Пэйсов начался для Анны со лжи. Только так и следовало поступить, и ни малейшей вины Анна за собой не чувствовала.

Бенни, желавший поддержать всегдашний образ неразлучных близнецов, предложил встретиться в пятницу и вместе лететь во Флоренцию из Ньюарка, выбрав его как компромисс между Нью-Йорком и Филадельфией, но в этом случае Анне пришлось бы почти все девять часов полета терпеть соседство нового бойфренда Бенни, а у нее, помимо естественного человеческого стремления избегать пыток, были планы получше.

Поэтому она придумала отговорку – дескать, один из клиентов в последнюю минуту назначил на вечер пятницы встречу, как назло, дико важную, это агентство – сплошная головная боль, ох, ей в самом деле нужен отпуск, – и Бенни закатил глаза, досадуя вместе с сестрой, а не на нее, в том-то и разница.

Рано утром в четверг Анна прилетела во Флоренцию и остановилась в крошечной, снятой через «Эйрбиэнби» квартирке неподалеку от площади Санта-Кроче.

Всю вторую половину дня она просидела на хлипком полукруглом балкончике, уложив на голые ноги альбом для эскизов и стараясь поймать настроение пейзажа. Когда же от выпитого вина линии утратили четкость, Анна отложила альбом и вышла на улицу – просто пройтись.

La passeggiata – «прогулка» на итальянском. Анне нравилось все: людской поток, свобода, окружающая разноголосица и красота везде, куда ни кинь взгляд.

В пятницу прилетали остальные члены семейства, и, хотя флорентийский аэропорт расположен в нескольких милях от центра города, проснувшись, Анна мгновенно почувствовала прибытие родни, точно наткнулась в списке дел на пункт, выполнение которого долго оттягивала, точно кто-то невидимый похлопал ее по плечу: «Эй, о нас не забыла? Это мы, твоя плоть и кровь! Тебе что, вообще все равно?»

Мать и отец летели из Огайо с пересадкой в лондонском Гатвике; их самолет приземлился в 07:28 по центральноевропейскому летнему времени – расписание Анне было выслано.

В аэропорту они дождутся Бенни и его Нового Парня, с которым еще не имели удовольствия познакомиться, и все вместе на арендованных машинах двинутся на юг, в средневековую деревушку Монтеперсо, притулившуюся на вершине холма в долине Кьянти. Примерно тогда же в деревню пригремит Николь со своим балаганом. Радостное воссоединение почти полного состава семьи Пэйсов случится где-то к обеду. Анна сомневалась, что родственничкам будет сильно ее не хватать, что бы они там ни говорили ей после.

Пятницу она посвятила музеям: Академия изящных искусств, галерея Уффици. Molto bene^[1]. Ошеломительно – в лучшем смысле слова.

Из осторожности Анна не стала сообщать семье время прибытия своего несуществующего рейса, благодаря чему субботним утром успела насладиться кофе с бриошью и еще одной прогулкой. После этого она перекинула через плечо сумку и распрощалась с Флоренцией. Прыгнув в поезд, идущий на юг, Анна доехала до ближайшего к Монтеперсо городка, на привокзальной парковке уселась на бордюр и вызвала такси.

Водитель, молодой парень с шапкой спутанных кудрей и жидкими усиками, немного говорил по-английски.

– Вам точно надо на виллу «Таккола»^[2]? – спросил он, на выезде из города круто свернув вправо и подрезав другой автомобиль. – Я могу отвезти вас… куда захотите.

– Мне начинать волноваться? – спросила Анна.

За окном, словно почтовые открытки, одна прелестнее другой, проносились пейзажи: поджарые кипарисы и приземистые оливы, аккуратные ряды виноградников на холмах, живописные руины, деревеньки, тысячу, а то и больше лет жмущиеся к темным бокам гор. Изредка гармонию нарушали приметы нынешнего времени – широкая спутниковая тарелка на крыше дома или забор, обклеенный рекламой летнего парка аттракционов.

Анна знала, что мозг отфильтрует все эти образы позже. Люди склонны запоминать только приятные моменты отдыха, и она – не исключение.

– Нет-нет, шучу, – ответил водитель, но изучил ее внимательным взглядом в зеркале заднего вида, и у Анны мелькнула смутная мысль, не следует ли ей опасаться его самого.

Воображение нарисовало картину: таксист, компания местных дружков, вторая машина где-нибудь на грунтовке, все только и поджидают одинокую девушку.

– Где вы живете? – спросила она на итальянском. – Dove abita?

Водитель перевел взгляд на дорогу, и очень вовремя: такси чудом успело увернуться от потока встречных автомобилей, двигавшихся по самой середине узкого серпантина.

У Анны глухо заколотилось сердце. В кровь хлынул адреналин; она прикусила губу.

– Неподалеку от того места, куда везу вас, – отозвался водитель, тоже на итальянском.

Анна выпрямилась на сиденье.

– И как у вас тут можно повеселиться?

– Весело тому, кто сам весел, – сказал таксист, или, по крайней мере, так поняла его ответ Анна. Вообще-то, произношение у нее было куда лучше, чем собственно познания в итальянском.

– В точку, – заметила она. На английском.

Впереди Анна разглядела небольшой деревянный указатель, сильно заросший сорной травой, из-за чего надпись было не разобрать. Справа от указателя тянулась узкая проселочная дорога. Водитель повернул так резко, что Анна едва не завалилась набок. Вновь откинувшись на спинку, она услышала, как таксист хихикнул себе под нос.

Они миновали поле, посреди которого пасся крупный облезлый козел, привязанный к колышку, а рядом с колышком валялся наполовину спущенный футбольный мяч. Из высоких травяных зарослей за спиной козла вышел рыжий кот. Он потянулся и лениво потрусил за автомобилем. Вывернув шею, Анна какое-то время следила за котом через заднее стекло.

Когда она повернулась обратно, они уже были на месте.

Вилла «Таккола».

– Я могу приехать, свозить вас куда-нибудь, – начал было водитель, но Анна поспешно выскользнула из машины, бросив:

– Grazie mille, arrivederci^[3].

Она перекинула сумку через плечо и прошла через чугунные ворота.

Мотор позади нее еще целую минуту тарахтел на холостом ходу, затем, хрустя шинами по гравию, такси скрылось за поворотом, оставив ее в одиночестве. «Если пойду гулять, положу в карман камень», – подумала Анна, хоть и знала, что ничего такого делать не станет.

Справа, сразу за воротами, стояли два неприлично огромных арендованных кроссовера – знак, что вся семейка в сборе, однако на пути к дому Анне вдруг показалось, будто, кроме нее, здесь никого нет. Странное ощущение. В воздухе висела какая-то настороженность. Все словно застыло, но не в покое, а, пожалуй… как в янтаре. Яростно стрекотали невидимые сверчки. Бурая ящерица на залитых солнцем каменных плитах двора лежала так неподвижно, что выглядела мертвой, и дернулась, только когда Анна подошла ближе. Дом и подъездную дорожку ровным кольцом окружал участок земли, внутри которого не росли даже сорняки. Ухоженный гравий? Нет. Пыльная земля да сухие былинки, торчащие там и сям. Небо сияло лазурью, день выдался жарким, и зной все усиливался. Ни малейшего ветерка.

Анна замедлила шаг, позволила атмосфере этого места окутать ее облаком. Свет и тень, уединенность. Что-то еще, что Анна пока не могла описать. Она бы охотно вытащила альбом и, скрестив ноги, уселась бы прямо тут, во дворе перед домом, чтобы перенести на бумагу свое первое впечатление об этой пятисотлетней вилле – лучи предвечернего солнца на плоской светло-коричневой каменной кладке фасада, острые, похожие на зубы тени, – если бы не боялась быть застигнутой. Кто-нибудь из родственничков ее увидит, оскорбится, расскажет остальным, и агрессивный настрой на всю неделю задан.

Нет, не в этот раз. Анна ждала отпуска, с нетерпением его предвкушала.

Она сняла с плеча сумку, огляделась, сделала мысленную зарисовку, отметив слегка истертую от времени линию черепичной крыши, квадратную башню, элегантно возвышавшуюся над западной стеной. Высоко в башне располагалось единственное окно, задернутые шторы не позволяли заглянуть внутрь, и все же, когда Анна приложила ладонь козырьком ко лбу и напрягла зрение, плотная ткань шевельнулась, точно кто-то следил за двором, а потом спрятался, юркнув прочь от окна.

Ну, привет, девчонки. Анна не удивилась, что башней завладели племянницы. Будь она самой младшей в семье и попади в башню первой, тоже застолбила бы себе там комнату. В любом случае ее уже увидели. Пора заглянуть на огонек.

Анна постучала в парадную дверь. Прислушалась, не звучат ли шаги. Внезапно что-то шмыгнуло у нее под ногами, и она чуть не споткнулась. Рыжий кот. Она чуть не наступила на бедняжку! Да, точно, кот, вон и признаки соответствующие. Он прошел за ней от самого поля, чтобы поздороваться, потершись спинкой о ее щиколотки, но, как выяснилось, вездесущие бродячие коты в Италии ничем не отличались от своих американских соплеменников: едва Анна наклонилась и протянула руку, зверек увернулся, мгновенно потеряв интерес к гостье.

Анна открыла дверь.

Взгляд выхватил старину прежде современности, все обыденное осталось вне фокуса. Глазам предстали закопченные потолочные балки, каменные стены, ветхий гобелен с вытканным на нем пасторальным пейзажем: хоровод нимф, с чьих сплетенных пальцев свисают грозди винограда.

Анна миновала большой длинный вестибюль, превращенный в гостиную. Справа, через широкую арку, располагалась кухня; темноватый коридор слева, очевидно, вел в спальни. Ступеньки в глубине гостиной спускались к просторному, светлому помещению – современной пристройке?

– Э-эй! – ни к кому не обращаясь, воскликнула Анна, в основном из чувства долга: ее постоянно обвиняли, что она подкрадывается тайком.

Голос слабым эхом отразился от стен. Нет ответа. Вилла была погружена в тишину, если не считать тихого монотонного гула, похожего на жужжание не то насекомых, не то электричества.

«Здесь кто-то есть, – подумала Анна. – И он прислушивается».

Она медленно повернулась, обводя взглядом растрескавшиеся деревянные половицы в вестибюле, камни в арочном своде, коричневую глиняную плитку на полу и стенах кухни. На одной из длинных потолочных балок виднелась выбоина, словно в какой-то момент пятивекового прошлого от нее откололи кусок. Несколько предметов обстановки выглядели такими же древними, как балки, но остальное, подозревала Анна, было приобретено за одну поездку в магазин товаров для дома: бежевая секционная мебель в гостиной, громоздкий и скучный журнальный столик, плоский телевизор над огромным раскрытым зевом камина. Под потолком в кухне висели пучки засушенных трав, корзины с фруктами, связки корнеплодов; на рейке над обеденным столом, протянувшимся через проем арки, болтались кастрюли и сковороды, однако Анне все это показалось слишком искусственным – скорее «а-ля Италия» из диснеевского парка будущего, нежели аутентичная итальянская кухня.

И все же было в вилле «Таккола» что-то особенное. В ее стенах ощущался эффект пентименто, точно художник скрыл неудачные фрагменты полотна под новым слоем. Прежний сюжет, но в ином стиле. Прошлые ошибки замазаны свежей краской. Какие же ошибки совершались в этом месте?..