Если сейчас архитектор не соберется и не проникнется, то я заменю его на иного исполнителя. Мне нужно быстрее стать коронованным императором, еще больше упрочить свое положение и меньше оглядываться на всякого рода условности на пути получения власти. Вернее, власть уже получена, но полная ее легитимация должна произойти после коронации.

– Я понял, Ваше Величество. Уже через два дня я готов подготовить основу спектакля, – четко ответил Вист после непродолжительной паузы.

– Я более Вас не задерживаю. У моего камергера возьмете бумажных денег на сумму в сто тысяч рублей. Когда будет понятно сколь много нужно денег, обратитесь к нему же, – сказал я и увлекся чтением бумаг.

Не хотелось вникать в тонкости мероприятия по коронации. Единственно, что я сделаю в ближайшее время, так это закажу корону. Не то, чтобы мне хотелось как-то выделиться, просто нужно же сделать шедевр, который будет через столетия радовать глаз посетителей музея. Ну и иное – мне очень не приглянулась корона Анны Иоанновны. Правда и такую дорогую, что исполнили для Екатерины в иной истории, я заказывать не собирался.

– Салтыков Петр Семенович пришел? – спросил я у Ильи.

– Прибыл, Ваше Величество! – ответил Илья.

Не нужно было продолжать и говорить о том, чтобы Илья позвал Салтыкова, он и так уже многое домысливает и делает. Мне всегда нравились такие секретари, которые умеют понимать и даже чувствовать чаяния и желания начальника.

– Ваше Императорское Величество! – в кабинет зашел Президент Военной коллегии.

– Я вызвал Вас только по той причине, что осталось мало военачальников, которые действительно были на последней войне и смогли себя проявить. Есть еще генералы, но более низового звена. По сему, именно Вам я и доверю вести наши войска в бой. Но никто не отменяет и то, что Вы Президент Военной коллегии. По сему нужно понять, не навредит ли общему делу нашей победы Ваше назначение, – сказал я и посмотрел на озадаченного Петра Семеновича Салтыкова.

– Ваше Величество… – замялся генерал-фельдмаршал. – При всех недостатках, Степан Федорович Апраксин в значительной степени облегчал работу. Он занимал свое место!

– Я уважаю Вас, генерал, но где чье место решать мне! – вспылил я. – Занимайтесь подготовкой армии и в конце апреля я жду действий русского воинства.

Салтыков поклонился и вышел. Зря я так! Действительно, обнаружилась проблема, когда деятельных высших командиров просто не было. Даже Фермор мог считаться опытным и тем, на кого я полагался. Кто еще остается? Был генерал-фельдмаршал Александр Борисович Бутурлин. Но он сейчас в Сенате критикует меня. Да и что это за боевой генерал, который в последнее время только и занимался тем, что разгребал наследственные споры в семье Демидовых, изрядно на этом пополнив свою мошну.

В иной истории был такой генерал Тотлебен. Авантюрист чистой воды, «перелет», успевший и Саксонии наследить, в Австрии, а перед началом войны, слал на мое имя прошение вновь поступить на службу в Российскую империю. Нужен такой генерал, который сейчас в Пруссии? Пусть Тотлебен и не в армии Фридриха, а временно безработный, но нам такое счастье не нужно. Уж не знаю, сколь большой вклад в Семилетней войне должен был внести этот авантюрист и герой многих сатирических произведений в Европе, но сейчас это не тот человек, которому я мог бы доверить жизни солдат.

Остается назначить Юрия Григорьевича Ливена заместителем Салтыкова. Барон участвовал и в русско-турецкой войне, где командовал Миних, потом командовал в ставшей уже легендарной битве при Берг-ап-Зоме, участвовал он и во взятии Бендер. Так что опытный генерал, но постоянно как-то в тени иных, даже Румянцева.

Своих же любимчиков Петра Румянцева, Александра Суворова и присоединившегося к этому списку Василия Капниста, я направлю на формирование второй армии. Рискованно, конечно, давать Петру Румянцеву в подчинение сразу три корпуса. Но если не он, то кто? На данный момент нету генерала, который имел бы больший боевой опыт, чем Петр Александрович.

– Илья! – продублировал я звон колокольчика.

– Ваше Величество! – материализовался секретарь-камергер.

– Что у меня на сегодня? – спросил я.

– Господин актер Волков, после господин Бецкой, после запланирован разговор с архиепископом Арсением, – зачитывал порядок аудиенций Илья.

– Волкова отменяем!.. – я пристально посмотрел на секретаря. Илья?!

– Простите, Ваше Величество, но Вы сами подписали прошения об аудиенциях от господина Сумарокова, – чуть испуганно сказал секретарь.

Встречаться с Волковым? Одним из своих убийц? Этот актеришка меня не просто раздражал, но бесил. Я через Тайную канцелярию перекрыл тому кислород и собирался вообще по-тихому… А тут вот он!

– Отменяй Волкова! Бецкой или Арсений на месте? – сказал я.

– Оба, Ваше Величество! – ответил секретарь.

– Давай… архиепископа! – сказал я и настроился на серьезный разговор.

С церковниками никогда не было просто ни мне сейчас, ни тетушке до меня. Я понимаю мотивацию своего предка, когда Петр Великий не дал избрать очередного патриарха. Но это было тогда, в период слома старой системы, сейчас можно многое переиначить.

Светская власть должна заниматься управлением государства. А религия быть только инструментом. Так видел проблему я. Но мое видение ситуации категорически отрицалось церковниками.

Арсений с порога попытался со мной торговаться за то, чтобы церковь объявила Фридриха пособником нечестивого. Чего захотел?! Патриаршество!

Признаться, я не особо понимаю, почему в Российской империи нельзя ввести патриарха. Это в допетровские времена патриаршество было важным институтом, который влиял на власть. Сейчас же, в этой системе, патриарх не должен сильно влиять на светскую власть. А в отношении духовной сферы, тем более морали, пастырь точно не помешал бы. Но… не вмешиваться в дела власти и управления государством.

Относительно восстановления патриаршества для меня был еще один довод «за». Скоро русским станет Константинополь и освободится от турецких оков константинопольский патриарх. Можно ли допустить того, чтобы этот деятель, молящийся некогда за победу турков над нами, стал главенствующим иерархом в России? Тот, кто в своих молитвах упоминает султана? Да, в русских церквях некогда упоминали великого хана, как своего царя, но те времена канули в Лету, а мы живем здесь и сейчас.

Что может изменить греческий патриарх, если не будет своего, русского? Например, начать новую реформу. Уже сто лет назад наизменялись, не смогли договориться и Раскол русского народа ощущается до сих пор и будет актуальным еще долго. Еще один Раскол? Нет! И нужно ли нам засилье греческих попов? Многие из них более образованы и подкованы в вере, чем русские. Недаром, чуть ли не половина всех русских православных иерархов – выходцы из киевской академии. Мы в этом проигрываем. А, между прочим, вера – это основное идеологическое явление в это время. Что скажет батюшка, то для паствы закон!

Так что нужен свой, лояльный, патриотичный. Где только такого найти? Вот Арсений? Чур меня! Такого не нужно. Это мы только и будем тем заниматься, чем разговоры разговаривать, да ссориться. А вот Платона я бы поставил. Но… для начала нужно выторговать преференции.

– Я скажу, что мне нужно от церкви! Первое – земли церкви отходят государству. Второе…– я собирался продолжить, но был перебит.

– Не с того, государь начинаешь правление! – взбеленился архиепископ.

– Это мне решать, с чего начинать свое правление! – возмутился и я. – Потому мой дед и упразднил патриаршество. Мне такоже не нужен человек, что вместо того, кабы заниматься делами духовными, станет указывать, как вернее всего править Россией.

– Так а на что тогда пастырь? – чуть сбавив тон, спросил Арсений.

– На то, чтобы духовность блюсти, направлять в делах и помыслах на правильное, но не указывать, что именно должен сделать император, – так же спокойно ответил я.

– С чего, государь церкви кормиться, если земли заберешь? – сказал Арсений несколько обреченно.

Уверен, что такие вот разговоры у него уже случались не раз и не два, но с Елизаветой Петровной.

– Паствы станет больше, уже скоро. Но и то малое. Никто не запретит Вам торговать при монастырях и церквях. Не все земли я умыслил забрать. Сто десятин на церковь оставлю. Хотел еще предложить церкви более весомо заняться Просвещением. Всем учителям приходских школ станут платить от числа тех выучеников, что посещают школу. Учить станете по-новому, с иной словесностью, но и церковное учение останется, без него, никак. Еще каждый священник, что пойдет окормлять паству в войска, станет получать жалование, которое будет зависеть от того, сколь много человек будет слышать несомое пастырем слово Божие. Готов продавать зерно монастырям и церквям по ценам, ниже тех, что есть повсеместно, – сказал тогда я.

– Добре говоришь, государь, считать потребно, сколь то выйдет, не станет ли голода в монастырях, – задумчиво сказал Арсений.

– Не допустим, владыко. Но мне нужно еще одно от церкви… – я улыбнулся, понимая, что последнее точно понравится Арсению. – Создать коллегию благочестия. Она не станет подчиняться мне, но через эту коллегию, я, владыко, предлагаю влиять на помещиков, мещан и иные сословия, кабы не развращались. Мы должны вместе подумать над тем, как влиять на умы людей. Не хочу я увеличения числа пьяниц, хочу умерить наказания и смертоубийство среди крепостных людей, запретить продажу крестьянские семьи порознь.

– Думать крепко нужно. Но, сыне, зачем тебе патриарх, коли он власти над людьми не будет иметь? – задал вопрос Арсений.

– Узнаешь, владыко, прости, но не сейчас, – ответил я тогда и поспешил закончить разговор.

Еще не раз и не два придется разговаривать. Это только один иерарх русской православной церкви, есть еще иные, правда, Арсений наиболее принципиальный.

Не хотел я пока говорить о своей задумке восстановить и патриарха Русского и сохранить Синод. Как? Почему бы России не объединить православие? Синод может возвышаться над патриархами. Болгарский, Сербский, Греческий и Русский патриархи станут проводить согласованную политику с Синодом, который объединит эти православные церкви. Может, получится еще сюда включить и Антиохийского Патриарха, Иерусалимского, Александрийского. Вот тогда Синод будет действительно важным инструментом в деле «мягкой» силы Российской империи. Вопрос о том, стоит ли восстанавливать все патриархаты, может тем же болгарам или сербам хватит и митрополита? Думать нужно!

– Ваше Величество! – в кабинет зашел Бецкой.

Стройный, с задранным подбородком, идеально аккуратный, мужчина выглядел чуть ли не хозяином этого кабинета. Но при этом я не испытывал к этому человеку негатива, напротив, Бецкой, еще ничего не сказав, но уже создавал благоприятное отношение к себе. Хороший у Трубецкого бастард получился!

– Долго занимать Ваше время не стану. Работы много и у Вас и, тем паче, у меня! По сему, к делу, – я достал из папки бумагу, на которой был изложен указ о назначении Ивана Ивановича. – Господин Бецкой, я назначаю Вас главой Канцелярией от строений.

– Премного благодарен и сделаю все, чтобы Ваше Величество не разочаровалось во мне! – торжественно сообщил Бецкой.