Казалось – отдыхай и не дергайся, но во мне бурлила энергия, я хотел дел, свершений, прогрессорства. Именно первый полевой сезон станет фундаментом для экономики моей, а возможно, и Руси. Чего стоит картошка, которая сможет спасти не одну сотню жизней, когда с 1229 года начнутся неурожайные годы. Поэтому именно изучению хозяйства я решил посвятить ближайшее время.

– Божаночка, а ведаешь, что робять в первую ночь апосля венчания молодые? – спросил я, теребя иссине черные волосы жены, возлегавшей на моих коленях.

– Так ведомо то, мы також – чадо спряжали, – без тени смущения ответила моя жена.

Да, сарказм, ирония, двусмысленность и другие хитрости на Руси мало развиты, это не византийцы.

– Так вот, молодые, апосля веселья в опочивальне гривны, да иншыя дары подсчитывают, – эту шутку Божана поняла, однако реакция была странная для меня, вероятно правильная для этого времени.

– Так, муж мой и считай. Не мое то дело. Треба кликнуть Мышану – вона ключница до подворью, можа допомочь, – сказала жена, которая всеми способами старалась демонстрировать покорность и домострой.

– Так, мы будем вместе считать, мне нужна не покорная жена, мне потребен соратник, друг, потом – где та Мышана? – последние слова я громко крикнул.

Через минуту один из холопов отчитался, что за Мышаной отправили, через еще три минуты, тот же ретранслятор сообщил, что ключницу нашли. Через сем минут перед нами возникла женщина средних лет, как в 21 веке говорят «бальзаковского возраста», опрятная, но одета просто, вся обвешанная ключами. Подобострастия в глазах ключницы я не заметил, но и пренебрежения не было. Уверенная в себе женщина с легкой грустинкой в глазах, которая казалась глубоко личной.

– Корней Владимирович, батюшка, Божана Борояровна, матушка, – Мышана низко поклонилась. Ну что ж, подобные слова как ритуал признания должны были прозвучать.

– Мышана, а подарки нам в дар приносили? А то мы мало что и помним, видел что зброю приносили, да ткани Божане Борояровне. А что есть? – просил и вопросительно посмотрел на ключницу. – Апосля погляду даров, треба поговорить о поместье што есть, что добре, что худо.

– Да, батюшка, – женщина поклонилась.

– Давай дары и не треба батюшкой кликать – хозяином величай, а батюшка в царкве, да той, што взрастил, – наставлял я ключницу.

Подарки приносили четыре холопа и ключница называла имя подарившего. Мне практически без надобности знать, кто что подарил, но окружение Войсила, а частично уже и мое – знать нужно было.

Из подарков были ткани – три рулона. Это, по словам Божаны, позволило бы одеть больше десятка девиц в добротную одежду. Была посуда, которой дарили много. Только блюд серебряных было восемь, а еще инкрустированные камнями чаши. Было и три лука в подарок, да три меча. Подарили, оказывается и холопов – десять семей со скотиной и утварью. Тысяцкий подарил, на мой взгляд, более полезное – девять подвод обтесанного леса. Да, как я понял, этот лес давно был собран тысяцким и скорее всего, был за казенный кошт, но мне строиться нужно и я не побрезгую.

– Не в убыток и то добро! А продать долю утвари, потребно. Божанушка, ну нашто нам столько усяго, а серебро потребно – нам строится, расти треба, – обратился я к жене, но не оставил ей шанса перечить.

Ну, никогда не понимал тех, кто с золота и серебра ел. Я за рациональность. Статус показать найдется чем, а начнем зарабатывать, так посмотрим, может, и с серебра поедим.

– Оставляем утвари на дюжину гостей, остатнее в продаж, або абмен на лес, зерно, топоры да скотину. Лепей скотину, – вынес я вердикт.

Божана ничего не сказала, вообще, складывалось впечатление, что ее это не особо заботит. Нет, я догадываюсь, что хозяйка она справная, но ей уют важнее, чем перспективные экономические планы.

– Давай по людям. Сколько холопов, смердов, челяди, есть ли ремесло какое, – спросил я, усаживая Мышану на скамью.

Оказалось людей всего двести пятьдесят три в возрасте от 14 лет. Из них почти все холопы и работают на земле. Это было намного больше, чем мне говорил Войсил. Есть семьи свободных смердов и вот там уже есть небольшое кожевенное производство, кузня. Есть 96 коров, часть их в семьях холопов с расчетом одна корова на две семьи. С конями еще хуже – всего 57, из которых часть нужна на пахоте, а часть для перевозки рухляди. А вот боевых коней не было вообще. Были еще и овцы, козы, всего штук триста свиней, гуси да куры. В целом было достаточно богато, от голода уже как два года не умирали. Но еще важно, что Войсил помогал следить за поместьем и сам вкладывал средства при острой необходимости. Получается должен я ему, много должен.

– Так, Мышана, ты грамотна? – спросил я, и, дождавшись кивка, я придвинул бересту и шило, а после начал. – Пиши. Певое – закупить на проданную серебряную рухлядь коней. Сорок гривен и я дам отдельно. Коней должно быть 100 из которых пятнадцать боевых, но молодых до трех лет – сами обучим. Второе – выделить земли под мои посадки, и направить ко мне две семьи толковых холопов, чтобы зело мудро и с любовью до земли были, воны и займатся будуть моими посадками, а ужо за утро поселить их тут в доме, а земли для меня недалечи ад дома, да штоб ни ведали о том боле никто. Далей. За утро едем земли глядеть, з холопами да смердами заемится, да угощенья приготовьте. Мясо, хлеб, скрынка пива, соль, детям меду. Кожнай семье па едакам. Енто до за утро зробить. А муки треба дать – масленичная седмица скоро. Буде усе енто?

– Да, хозяин, найдем! Батюшка Василий Шварнович много завез снеди. Говорил, что тебе хозяин и тебе хозяйка не в досуг быт строить – вам чадо зробить треба, – с серьезным видом сказала Мышана.

Ночь провели в объятьях и целенаправленном делании детей. Процесс этот был весьма интересным и познавательным, по сему стороны решили и впредь заниматься этим процессом со всем тщанием и старанием.

Поэтому, после бурной ночи, очень хотелось кофе, чтобы как-то прийти в себя, но на удивление травяной взвар оказал замечательный тонизирующий эффект. Мышана же выглядела бодро. Она так же не спала и скорее всего по другой причине, так как небольшие плетеные корзины, груженные продуктовым набором, занимали место на семи подводах. Это была колоссальная работа, что пошло в зачет ключницы в моих глазах.

– А безопасно ли здесь? – спросил я, оглядывая достаточно богатый обоз. Еще раньше я спросил про охрану, на что Мышана развела руки.

Может ли считаться безопасной землей территория, еще четыре года назад подвергающаяся нападениями, как марийцев, так и булгар. Сегодня же Новгород Нижний не даст булугарам гулять и марийцы присмирели. Только из головы все не выходила проблема Вышемира. Я узнавал, и на свадьбе его не было, несмотря на приглашение как соседу.

Уже в пути я знал, что среди смердов есть отставные, так сказать, ветераны. Их я и решил пригласить к себе. Надеюсь, принцип про старого коня, который борозду не портит, сработает и здесь. Все же приходилось учитывать, что земли находились на границе Руси. Четыре года относительного затишья, в то время, как в других землях междоусобицы, рыцари, половцы, дали возможности развития региона, вот и людей оказывается больше, чем считает тот же Войсил. Болшинство же людей и прибыли в прошлом году.

Мышана прекрасно разбиралась в ситуации и знала практически всех по именам, что есть из орудий труда, какая живность. Я бы так не смог. Человеку из будущего нужно полагаться на память, а на бумагу или электронный носитель. Врученные подарки воспринимались людьми с благодарностью, но я так старался демонстрировать и жесткость, угрожая за неисполнение наказанием.

Мои владения оказались большими. Земли было столько, что на ней могли и тысяч пятнадцать ужиться, а живет только около 300 человек. И эту проблему решать нужно – нужно привлекать людей. Все встречали ликованием, вначале неопределенно, но боярский подарок подливал радости и впечатлений сполна. Провожали уже криками заздравницами.

Вернули только к вечеру и страшно голодные.

– Боярин, дозволь! – В дом зашел не сильно еще старый человек, лет под пятьдесят, но с лицом полного достоинства. Был он без правой руки, но вонская выправка в этом пожилом человеке не ставила сомнений, и я понял о ком идет речь. В разговоре с Глебом Всеславовичем упоминался удачливый и грамотный десятник Далебор, которому это имя дали уже в сотне Шварна, а после и Войсила.

– Далебор! Честь воям, пораненным на сечи за правду! – торжественно произнес я, вставая и делая малозаметный поклон. Не знаю как нужн себя правильно вести, но сейчас захотелось именно это сказать.

– Спаси Христос тебя! Ты спросил, и я пришел, а со мной також трое калек да два сына моих. Ведаю, что Вышемир не простит барыне, а мы его и не хотим, за тебя станем, коли добротой и лаской до людей ставиться будешь – торжествненно проговорил Далебор и поклонился.

То, что я догадался о том, кто передо мной, то не сложно было сопоставить описание – один глаз, одна рука – одно сердце. Так сказал Войсил про этого человека. Он стал смердом, получил свою землю и работал на ней, пятеро детей, три сына и две дочери. Один сын собирается жениться, дочка так же на выдани.

А что если… Шальная мысль – Ерему подвезать на женитьбу. Парень он славный, а я и с приданым подсобил бы, да и нужны будут мне воины. Если развиваться стану, то и богатство станет лакомым куском. Ну и посмотрю на девицу, чтобы товарищу не подсунуть абы что.

Потекли дни. Опасностей особых не было замечено, а Далебор поставил службу, как по мне, качественно. Было видно, что засиделся он на печи, да на огородах. Кони, на которых разъезжали мои первые стражники, были боевыми и обученными. Я сделал замечение ключнице, которая исполняла обязанности и тиуна что кони то боевые, а ты-то говорила, что их нет. Мышана с тоном учительницы сказала, что живность свободных смердов не поддается подсчету. Много я еще не знаю.

Впереди ехал один из ветеранов, как только выезжали на просторное поле – посылался дозор и по бокам. Однако я в бинокль заметил группу, которая следила за обозом, возможно, готовилась напасть, но посчитала невыгодным. В любом случае – звоночек!

Было совещание, превращенное в какой-то момент в полный балаган. В двух поселениях, где мы были с инспекцией и с подарками были старосты, которых мы взяли с собой для беседы. Оба старосты были ультра патриархальны, что бросалось в глаза сразу. Несмотря на то, что оба были закупами, то есть уже прогоревшими в своей жизни, вели они себя вызывающе, даже называя меня отроком. Укорот нужен был, но я решил все же дать им шанс. Пусть и отроком называют, да дело делают и слушают меня. Правда, пришлось все же разок за очередного «отрока» огреть по горбу плеткой одного старосту.

Прежде всего, я завел тему земледелия.

– Подсеку делать в лето ныне не можно. Земли обильно, а вот ряду в нет, – начал свое выступление я, подражая легенде о призвании Рюрика.

– Какож нема, то отрок? Все по чину, да мы…– начал было староста.

– Ты, холоп! Встать! – кричал я, тщательно изображая гнев. – Ты закуп, коли откупишься – иди на все стороны, а перечить мне – смерть.

Я достал свою саблю и демонстративно сделал шаг в сторону старосты. Оба представителя синхронно сжались.

– Мышана! Есть толковые люди девки, аль мужи, но те, что наказ выполнят? – обратился я к ключнице. Та испуганно смотрела на меня. – Мышана!

– Да, хозяин, найдем боярин, – проблеяла женщина.

– Этих в поруб, далей слухать, – командным голосом приказал я, а вот старост взяли под ручки два молодых парней, которые были с Далевидом. Надо имена хоть узнать своих пока временных опричников.