– Охолони, Гаврила, дай сказать Корнею Владимировичу, – пресек Войсил.

– Покорили они многие земли и мстительны вельми, – продолжил я пытаясь контролировать свои слова, чтобы поняли, но это получалось все хуже. – Хорезмшах бежал и татары думают, что половцы его укрыли – вот и пошли они на половцев и воюют их. А еще татары били аланов – союзников половцев, я жил в аланских горах и конь мой от туда.

– Добрый конь, – не выдержал еще один из собравшихся, но понурился от жесткого взгляда Войсила.

– Так вот, половцы заступились за аланов и татары начали жечь их кочевья повсеместно. Ведут татар Джэбе и Субедей – великие воеводы. Войско их невелико – два тумена, – заметив некоторую растерянность, я решил пояснить. – Две сотни сотен.

Все ахнули и начали смотреть друг на друга.

– То великое войско, молви! – перебил меня уже сам Войсил.

– В улусах, так у них княжества называются, могут собрать и 6-7 таких войск. Но сильны они своим рядом. Воев добре учат и коли один провинится – убьют десяток, десяток с поля побежит – убьют сотню. Порядок сильный. А еще они разведывают все про супротивников своих. У Ченгиза есть мужи мудры, они все веды о землях записывают, личат и радят хану. Они уже ведают яко готовают воев на Руси, кольки могут выставить князья и другое.

– Откуль? – взрычал Войсил.

– От полоняных русичей, от купцов веницианских, от половцев, от своих воев, что на Русь ходят дозорами, от русских купцов. Воны ото всех веды берут и крепко думают. Сильный ворог, – сказал я, ожидая вопросов.

– А ворогов ли? Воны с половцами, да аланами воюють, на Русь не идуть, – спросил один из присутствующих, которых был по правую руку от Войсила.

– Вороги. Чингизхан навет дал – дойти до моря на Захаде. На пути Русь, угры, ляхи, франки. Они убивают всех, уважают силу, но Русь не едина – они едины, князья уделы делят, у них один сильный вождь, – говорил я и видел, что сказанное не нравится присутствующим.

– Сильны они числом, коли правду говоришь, – резюмировал Войсил. – Так что пойдут на Русь?

– Пойдут! – сказал я, разведя руками.

Глава 7. В пути

Совещание было распущено. Все разбрелись. Я, сел на коня, было попытался равануть к своим саням, но меня одернул сотник.

– Первак, подводу Корнея подвези сюды, – дал распоряжение сотник своему сыну. Обратился уже ко мне: – половцы просят князей ратится с татарами. По весне. Силы великие будуть. Мстислав Стары збирае раду у Киеве.

– Сколько смогут выставить? Десять тысяч, двенадцать? – вопросительно посмотрел я на Войсила, уже взлетевшего по-молодецки в седло.

– В путь, – прокричал сотник и уже обратился ко мне. – Мстислав Киевский, Удатный, да волынский князь, наш Василько, да рязанские. Много рати будет.

– Вот скажи, а кто у войску том наряд держать буде? – спросил я

– Так Киевский должон, токмо Удатный под него не пойдет, да и Даниил Романович волынский не пойде, – начал перечислять Войсил.

– Аще половецкие вои, что не пойдут под руку князей, – привел я еще один аргумент.

– Не, Котян половецкий, может и пойти, он Мстиславу Удатному тесть и он и просит. Но я сразумел. Правда твоя – князья не порядятся, кожный славу искать буде, токмо татар одолеть должно, – подвел итог Войсил.

– Так, коли одной ратью будут. Русские вои сильны, но наряду в них нет, – сказал я и обратил внимание, что Первак, обходя все сани, приближается к нам.

– А что робить то, оставить половцев? – как-то растерянно спросил Войсил. – Эй, Первак. Сторожу отправили? Божена в яком обозе?

– Дык это, вона не в обозе, на коне, – процедил Первак, съежившись, ожидая порицания.

– Во девка неуемная! Иди Первак, готовай одвуконь и уперед. Нехай Ульяна готовится – две сотни холопов, чады, да ты ведаешь усе, десяток Гаврилы возьми и вот, – Войсил протянул свернутый пергамент. – Это Далевиту даси.

Ну, наконец-то подъезжаем. В голове крутилось многое. Неопределенность моей судьбы и все происходящее все еще до конца не осознавалось. Какая-то виртуальная реальность. Как попаданцы, о которых прочитано было немало, так просто воспринимали новую реальность. Я, начитавшись фантастических книг, тоже был полностью уверен, что только я появлюсь, и все закрутится. Наполеона со снайперки, или там к Петру 1 сразу в советники и собутыльники, Меньшикова – торговать пирожками. А тут куда-то везут, женитьба эта. Нет, я не против – Божана хороша. Но это 13 век. О чем говорить? От женитьбы как бы дети! А как, зная, что через 13 лет все погибнут? С моим послезнанием я их может и спасу, но разоренная Русь, как в ней становиться кем-то. Разбить монголов – это да! И, глядя на этих измученных людей, полагая, что все они погибнут, я хочу спасти и их, но как это будет возможно? Пока моя социальная лестница продвинулась только с хвоста нашего каравана в его голову, но обольщаться не приходится. А еще груженные сани со спрятанной в специальном отсеке винтовкой, пистолетом, золотом и серебром. Но главным, как мне кажется, являются зеркала и семена. А для этого нужна земля. И еще какие-то интриги с Божаной. Может, настал момент, когда и про это можно спросить.

– А что с моим венчанием? – спросил я как бы между делом.

– А что не так? – спросил Войсил, но было видно, что он издевается.

А выражение эмоций не сильно изменились. Однако, чуть заметная ухмылка и отворот глаз явно говорит, что будут издиваться.

– Все так, но в чем вено, приданное какое? – спросил я, как посчитал, правильные вещи.

– А каб сто гривень? – вновь усмехнулся дядюшка, явно забовляясь ситуацией.

Получалось, если серебрянных гривен, то 20 килограммов серебром. С собой, может, у меня столько серебра и нет. Если в мой тайник съездить, то будет. Соотношение к золоту я не знал, но в принципе денег хватит. Тем более, что у меня шикарной чеканки монеты, а не продолговатые грубые пластины. Но в эту игру можно играть вдвоем.

– Серебрянных? – просил я. Как историк знал, что были серебрянные гривны и гривна кун, которая стоила дешевле.

– Как водится, – ответил Войсил, взявший себя в руки.

– Ну, добро – давай за Божену сто гривен, – ответил я после небольшой паузы, как в ни в чем ни бывало.

– Кха! Кха! – закашлял сотник. – Я? Кха.

– Ну, сватал ты мне яе, сотник? Табе и потреба! А я добро дал, бо девка пригожа, – моя очередь издеваться. – Но можно и землицы с холопами.

– Скоморошничаешь, отрок? – откашлялся Войсил и его тон стал серьезным.

– Так и ты неразумного отрока осмеиваешь, – парировал я.

– У Божены от Боявира поместье осталось и холопы. Да я дам табе два десятка холопов. А ты станешь моим родичем, выявиш собя, ремеслом, аль аще чем. Вот чудные зеркала есть, кони, – начал торговлю дядюшка.

– Коней не дам! – резко сказал я.

– Так о помете уже домовлялись, – сказал сотник.

– Помет дам, да и есть у меня сто гривень, но для поместья потребны будут, – сказал я и поморщился от очередного подпрыгивания в седле.

– Добрый муж будет у Божены и бронь у тебя добрая, – сказал Войсил и начал оборачиваться, кого-то выискивая. – Ждан! Отшукай Боженку и скажи, каб подошла.

– Добре, осмотрели мой скарб? – с некоторой претензией сказал я.

– А то як же! – как ни в чем ни бывало, ответил на мой выпад сотник.

В разговоре и не заметил, как лес прекратился, и весь обоз выкатился на лед реки. Вокруг были очищенные места, занесенные снегом, можно было предположить, что это были поля. На льду реки были видны следы коней, саней, видимо подъезжаем к месту. Судя по всему река – Ока, а мы находимся на марийской земле, или уже Владимиро-Суздальской. Прошли Нижний Новгород, подходим к Городцу? Но там какая-то история с отцом Божены. Тогда что? Может река Унжа?

За моими размышлениями я и не заметил, как прискакала Божена. Прямо амазонка в седле сидит увереннее меня, за спиной лук, сабля на левом боку. Ну и девушка. Даже для эмансипированного 21 века это как-то слишком.

– Дядько, ты кликал мя? – звонким очаровательно милым голосом спросила моя, вероятно, будущая жена.

– Так. Вона суженный твой о поместье пытает, – сотник небрежно махнул в мою сторону.

– Так доброе поместье недалече ад Унжи, холопами тиун там рядит, церква недалече, – начала рекламировать товар Божена.

– Так выйти за его хочешь? – с прищуром посмотрел Войсил на племянницу.

– Батюшка, Вышемира не хочу, – сказала Божана и потупила взгляд.

Так, Вышемир какой-то выискался.

–А Вышемир то кто? – посмотрел я на Божану. Красивая все же она.

– Так, чому я Божанку брал, а не в усадьбе оставил. Тот тать мог и на щит усадьбу узять, з йего станется, – сказал Войсил и пристально посмотрел на меня. – Оборону зладишь? Коли я рядом, вон не посмее, а так можа.

– А охолонить йего? Ты сотник, а вон кто есть? – на мой взгляд, задал я закономерный вопрос.

– Азм есмь сотник сторожи, вон полусотник крепостной сотни. Лука сотник добрый, но то не його справа, а Вышемир добрый вой, да вдовий, патки да девок, а тут Божана, так вон якоже. И девка пригожа и поместье рядом з йего. А токмо не могу власть над Божаной взять – одна вона ад брата мого. Эх! – сказал Войсил и махнул рукой.

– Божана, – обратился я к девушке. – Ты будешь моей?

Девушка потупила взгляд, спрятала подбородок в шубу и чуть видно кивнула. Выпрямилась и припустила коня.

Дальнейший путь прошел в разговорах в основном о монголах, Войсил распрашивал и об их вооружении, тактике и стратегии.

Глава 8. Унжа

Вскоре показалась крепость. Ничего грандиозного я усмотреть не смог. Небольшой ров в человеческий рост, вал в метра три, да стены в два человеческого роста. Конечно, сложно брать такие укрепления, но послезнания утверждали, что с использованием метательных машин взять подобную фортификацию не представляет никакого труда. Это просто мишень. Никаких каменных донжонов, равелинов перед крепостью, галерей и двойных ворот, простреливаемых все пространство бойниц. Да, не пуганные здесь еще люди.

Оборону осложнял и посад, который раскинулся вокруг города. Наподающим можно было укрыться в постройках у детинца и спокойно добивать до защитников крепости. Нормальная крепость, но против отрядов марийцев, которые культуру городов практических не знают.

Въехав в город я оказался в замешательстве. Войсил направился со своими ближниками в детинец, где высилось большое строение. Не дворец, но как будут говорить через восемьсот лет, добротный деревянный коттедж, вокруг которого с одной стороны были нежилые постройки, с другой же открытое пространство.

Но куда идти мне? Ни одного человека, с кем я общался не осталось. Сани мои подвезли и оставили рядом, где сынок сотника, который и правил ими – не понять. Спокойным казался только оклемавшийся, наконец, Шах, который с величавым видом осматривался вокруг. Мелкие кабыздохи начали было погавкивать, но умеренный хозяйский рык моего породистого пса сразу умерил их пыл. Ох, войдет в силу собачка – даст тут местным шавкам.

– Эй, человек! – обратился я к глазеющему зеваке в стареньком латаном тулупе. – А двор постоялый есть где?

–Чаво! А дак энто, боярин! – начал запинаться представитель городской бедноты, сняв шапку и начав ее теребить. – А ты боярин. Чудны одежи, да вон сабля. Видать ратник, аль боярин?

Словоблудие продолжалось, но мне пришлось его остановить.

– Говори, где двор постоялый? – уже прокричал я.

– О как! Видать боярин. Дак это вон туды иди к Путиле на двор, он и горницу дасть за серебро, – сказал горожанин и указал правой рукой в сторону.

– А долече? – осведомился.

– Дык не. На третье подворье, – задумавшись, ответил человек.

– Спаси Бог, – сказал я и спешился.

Подвязал к саням Араба и двинулся в указанную сторону.