Марьяна Брай: Чистое везение

Глава 1

– Ты же трактор, Лен. Самый настоящий трактор «Беларусь». Прешь напролом и в делах, и … в общем, во всем, – моя единственная подруга Кира могла себе позволить и назвать меня так, и пожалеть, и совет дельный дать.

А я и правда, даже внешне, наверное, похожа на этот чертов трактор. Потому что, как говорится: «я и лошадь, я и бык…». А мне нельзя иначе, потому что у меня за спиной дочь с внуками. Больше у нас никого нет. Да и Кира была не всегда. Кира появилась только когда мы переехали в Москву.

Дочка моя Алиса, очень поздно родила. А как первого смогла родить, второй тут как тут. А мы и рады были. Потому что уже и не надеялись.

Из морозного сибирского городка решение уехать приняла дочка, когда ее муженек ушел в туман. Да, как ежик: собрал манатки в узелок и, пока мы спали, отчалил. Я хотела им добра, поэтому не ввязывалась особо в их отношения. Квартирку справила, помогла с обустройством, детишек забирала на выходные.

Да и после его пропажи не держала зла на гуляку: благодарна была за внучков. Он ведь вместе с дочкой по врачам да по клиникам. Не один и не три года, а больше шести.

А сама уставала, как проклятая, потому что работа была тяжелой: крановщица на заводе металлоконструкций. Да, платили там нормально, а коли кого подменить надо было, так еще и сверху приплачивали. Кроме этого, сиделкой подрабатывала вечерами.

Но везде было ощущение, что судьба ставит палки в колёса. Только дело пойдет на лад, что-то да портится: доучиться не смогла, поскольку ухаживала за заболевшей, да так и не выздоровевшей матерью. Муж мой ушел к другой, как только чуть располнела после родов. Завод, где работала, обанкротился. У дочери жизнь как будто тоже  из-за меня не складывалась.

В общем, карусель из тяжелых дней и коротких, словно ворованных ночей.

Жила в поселке: домик, баня, небольшой загон с курами. Только дома я бывала редко.

 Дочка стала хорошим кондитером. А вот со вторым ребенком все никак не могла на работу выйти: болел и болел. Она и принялась дома торты эти печь на заказ. Да так бойко у неё получалось, что я диву давалась. Но и тут нашлись нехорошие люди. Пожаловались куда-то, и пришлось закрыть «лавочку».

И как-то после поездки в Москву к хорошему доктору, мальчонке нашему вдруг легче стало уже к вечеру. Еще до посещения врача. Эскулап потом объяснил, что климат ему нужен помягче. В идеале вообще бы юг выбрать.

Тогда-то мы и затеяли передислокацию. Юг нам был недоступен, да и с работой там трудно. А вот Подмосковье – вполне себе, коли в трех-пяти часах от столицы. Все, что было, продали, купили квартиру в ипотеку и переехали.

Вчетвером в однушку. На радостях даже не расстроились, потому что Ванюшка через неделю выглядел здоровым. А дочка моментально рекламу сделала по городку, и пошли заказы.

Но этого было мало, потому что ипотеку надо было платить ежемесячно. Крановщицей меня здесь не брали. Возраст уже не тот. И я, как говорится в сказках, закручинилась.

Ездила на собеседования, как на работу. А проезд в столицах совсем не дешевый. В итоге собиралась уже уборщицей в несколько мест пойти. Пока не встретила Киру!

Кира работала в конторе, которая подбирает персонал. Я пришла туда с последней надеждой устроиться сиделкой, как раньше. А Кира Петровна на меня тогда глянула и зачем-то спросила:

– Вы же из Сибири, так?

– Да, из Сибири. А что? – я распахнула пуховик, сняла колючую вязаную шапку и положила на колени.

– А баню любите? – эта самая Кира даже прищурилась.

– Конечно. Что-что, а баня у нас на первом месте, – ответила, а потом подумала, что зря, наверное. Решит еще, что жалею о переезде.

– Тогда у меня для вас есть отличная вакансия, Елена Васильевна. Парильщицей. В самом центре. На Ордынке! – подняв палец вверх, Кира хотела дать понять, что это не хухры-мухры, а мне что «ордынка», что «мордынка» – те же яйца, только вид сбоку.

– Ну и что там? – аккуратно спросила я.

– Да это же в Москве. В самом центре! Приличная баня. Не «Сандуны», но и не хуже. И платят там прилично, – даже возмутившись немного, что я не раскрыла рот от такого предложения, разъяснила Кира.

– Там, наверно, девушки помоложе нужны, да пофигуристее, – чтобы зря воду не лить, я сняла пуховик и показала свой прекрасный почти шестидесятый размер.

– Леночка, – вдруг перешла на более дружественный тон Кира, – это  самое то! Они и запрос отправили, прямо как будто с тебя писали! Вот читаю: «Женщина в теле за пятьдесят… хорошие физические данные, крепкое здоровье.».

– Ну, если и правда банщицей, то еще куда ни шло. А-а… далеко ведь от городишки нашего, – я показала на карту за моей спиной.

– По зеленой ветке, а дальше электричка. Все идеально Елена Васильевна. Сутки через трое можно или два дня через два. Ночь между сменами можно в общежитии остаться. Тут указано, что приезжим предоставляется, – Кира даже мне показала этот самый запрос.

– А зарплата? – я понимала, что это самый неудобный вариант из всех имеющихся на данный момент, и готовилась услышать цифру, которая меня рассмешит.

– Если два через два, то около ста пятидесяти выходит. А…

– Чего? Тысяч? – несколько ошалев, переспросила я. Мне показалось даже, что вот он, счастливый билет. За все то, что пережила. И теперь судьба, наконец, повернется к нам лицом.

– Да, это на руки, – подтвердила она, снова сверившись со своими данными в компьютере.

– Пишите адрес или что там надо? Куда ехать? – в моей голове уже сложились все цифры, и я понимала, что с этими деньгами мы за пару – тройку лет закроем ипотеку и сможем придумать что-то еще, чтобы не жить как цыгане.

Кира почему-то стала мне подругой. Сначала предложила просто посидеть в кафе. Потом позвонила и заказала у Алиски пару тортов на юбилей к сестре, а потом и вовсе пригласила к себе.

Оказалась одинокой женщиной моего возраста. Правда, выглядела куда моложе меня.

Через полгода мы были не разлей вода. Встречаться удавалось редко, потому что большую часть своей новой жизни я работала.

И что удивительно, я не чувствовала, что работаю. Даже представить не могла, что можно такие деньжищи получать за банные дела: коллектив будто на подбор: такие же бабы, как и я. Видимо, брали пошире, чтобы клиентки себя увереннее чувствовали. А может, и правда мы кто «помягче», терпеливее к пару.

За пару лет работы я уверилась, что женщины в теле самые добрые, самые внимательные и самые неконфликтные. Общежития не было. Был рядом с банями небольшой хостел. Вот там мы и занимали комнатку. Некоторые вообще на неделю приезжали. Как на вахту. А вторую неделю дома с внуками да детьми «отдыхали».

В общем, я расслабилась, выдохнула наконец, задышала полной грудью. И боялась слово сказать вслух о наконец-то постигшем нас везении.

Глава 2

Кроме того, что работа нравилась, мне нравились люди. И не только те, кого я могла по голой спине опознать. Нравились все, кто жил в этом дворе. Старая московская улочка, протянувшаяся между Пятницкой и Большой Ордынкой, была похожа на историческую фотографию. Особенно зимой.

Здания, которым больше сотни лет. Деревья, которые видели чуть ли не пару веков. А самое главное – люди!

– Васильна, вы сегодня людей вениками не причащаете? –  тощий Валерьяныч, мужчина лет семидесяти, в затертом, но чистом свитере и пиджаке поверх него, вошел в столовую, где мы обычно и завтракали, и обедали.

Она находится в цокольном этаже старой усадьбы, о которой он мог говорить часами. И цены здесь были настолько смешными, что притягивали окрестный люд. В основном это были не самые зажиточные горожане, не захотевшие продавать свои квадраты.

Да, их дети и внуки ждали с нетерпением, когда драгоценная жилплощадь на бумагах поменяет владельца на их имя. Но и приглядывали за стариками, боясь прогневить балованных уже дедушек и бабушек, подкидывая деньжат, оплачивая им жизнь, а некоторым и путешествия. В общем, контингент здесь был приятный.

– Валерьяныч, я часа на три свободна, поэтому извольте присоединиться к нашему столу. Сегодня я решила остановиться на рассольнике и котлете «по-киевски». Шеф-повар был в ударе, о чем со мной поделился Ильяз, мой сегодняшний официант.

– О! Душа моя, Елена Васильна! Как же я несчастен, что родился мужчиной! Тогда я мог бы ходить под ваши белы рученьки, под ваш веничек. Знаете, как вас хвалят в нашем околотке? – да, манере так говорить я научилась от него.

– В следующей жизни, коли Бога не прогневаете, Федор Валерьяныч, непременно станете женщиной! Только тогда, наверное, и меня не станет. Но это совсем другая история. Вы лучше, батюшка, расскажите мне чего-нибудь интересного. Вы же ходячая энциклопедия! Я домой приезжаю, дочке рассказываю, и она мне завидует! Все собирается со мной приехать, чтобы с вами познакомиться! – Алиска и правда мечтала найти денёк и поехать ко мне в выходной день, чтобы погулять в центре. Но завалила себя заказами так, что иногда в магазин выйти не могла.

– Да все я вам уже рассказал, Еленочка Васильевна, – и тут мой собеседник задумался, словно зацепил краешек ниточки и, боясь ее не упустить, разматывает у себя в голове.

В такие минуты я молчала, уже зная, что после вот таких пары минут молчания он обязательно что-то расскажет.

– Так вот же, я не рассказывал вам об аптекаре! Это было-ооо… Сейчас… – он снова задумался, видимо, чтобы вспомнить все точно и полно. Я дожевала котлету и жестом попросила у Ильяза кофе. Парень готовил его отменно и знал, как я люблю. Главное: не опоздать и получить напиток прямо к началу новой истории Валерьяныча.

О том, что в середине восемнадцатого века усадьба эта была фабрикой-усадьбой, где шили великолепную шелковую обувь, Валерьяныч мне уже рассказывал. Верили ему здесь не шибко, но меня его рассказы зачаровывали. Я словно оказывалась во временах, которые он описывал.

– А это было еще до купца Григория Васильева. Он ведь усадьбу отстроил с нуля. А до него тут было очень интересное место – мастерская Матеуса Кирца. Страшного человека по нашему времени. А тогда… коли не можешь доказать, то и молчи, – словно сложив все в своей голове, начал мой собеседник.

– Значит, здесь были сплошь мастерские? – уточнила я.

– Ну, он славился своими украшениями. Но не красота их привлекала покупателя. Кирц был великим отравителем!

– Вот те на!

– Да, Леночка. И основными его заказчиками были османы. Один из правителей того времени особо отличился: заказал перстни для всех своих братьев. И через неделю стал единственным наследником трона! – Валерьяныч поднял палец вверх. Это на его языке означало особый момент, кульминацию события или рассказа, – но мастерскую позже сожгли. И столько ходило легенд о том, что весь квартал проклят, – он покачал головой и тяжело вздохнул. – Много разговоров было и о том, что все еще души умерших приходят сюда, в место, где были созданы эти самые украшения, убившие их, – завершил рассказчик.

– Валерьяныч, и не лень тебе народ пугать? – к нам незаметно подошла Вера, единственная сотрудница, с которой у меня не сложились отношения. Вот не пошли, и все! Никто не мог понять, чего она ко мне цепляется и даже жалуется начальству. А я и внимания на нее не обращала.

– Ты, Верочка, думаю, ревнуешь меня к Елене, –  пропел наш пожилой друг. Загадочно улыбнувшись, он попытался сгладить между нами «складочку».

– «Складочки», как вы выражаетесь, Федор Валерьяныч, Елена Васильевна сама складывает. Работать надо усерднее, а не чаи гонять в столовой, – бухнувшись рядом с мужчиной, грозно заметила Вера.