– Спасибо, что предупредила, – прошептала я в ответ.

Выбрала место рядом с девушкой, присела и, еле сдерживаясь, чтобы не рассматривать людей, наблюдала за дверью в кухню.

А там, судя по запахам и звуку шкворчащих сковород, была именно она.

Девки перешептывались, мужчины говорили между собой в полный голос. И тогда я пожалела, что не села ближе к их концу стола.

– Сейчас и начнется самая жгучая пора. Дома дел по горло, а я тут прохлаждаюсь, – один из недовольных мужских голосов прозвучал громче остальных, и другие зашикали на него.

– Да знает барин, что я не шибко и рад этой учебе, – громкоголосый, видимо, не собирался замолкать.

Тут по столовой прошелся шепоток, и вошла Варвара. Тут я голову подняла. «Пусть не думает, что я забитая дурочка.», – пронеслась в голове явно не моя мысль.

– После ужина все дела сегодняшние доделать. И я пойду проверять. Каждое! Все помню, любую мелочь! – важность ее объявления зашкаливала. И я вспомнила, кого она мне напомнила! Директоршу из моей школы, которую за глаза мы называли «надзирательницей».

Боялись ее все, но пошутить за спиной было делом чести. Сейчас, будучи взрослой, я прекрасно понимала, что по-другому она себя вести просто не могла: дети, не имеющие крепких социальных навыков, понимают с первого слова только вот такое проявление грубой воспитательной силы.

Варвара же наша никак не была похожа на тощую, острую и колючую, как игла, директрису. Ее округлые формы, смешная походка и вечная одышка придавали некую мягкость, беспомощность. А низкий и на срыве писклявый голосок смешил, наверное, не меня одну. В общем, образ ее больше напоминал мягкую, добрую мамушку.

Но как-то же она этот порядок здесь держит! Или я чего-то не знала, или же ее просто любят люди. А это значило, что есть за что.

Двое пареньков в париках встали и ушли в кухню. Вернулись следом за румяной, судя по улыбке и теплому взгляду, доброй и веселой поварихи. Светлые волосы ее выбивались из-под платка, а лицо блестело от пота.

Она несла горку тарелок с дребезжащими на верхней ложками, а пареньки – две больших кастрюли.

– Сейчас еще капустку с маслицем принесу, а за хлебом, касатики, идите сами за мной! – звонким, совершенно счастливым голоском оповестила сидящих за столом кухарка.

Я, как и в любой прием пищи, еле сдерживалась, чтобы не набить рот. Потому что голод, когда он просыпался, был таким, что желудок урчал, а в голове образовывался туман.

Горячая картошка была разделена по тарелкам. Две большие миски с квашеной капустой, щедро сдобренной ароматным подсолнечным маслом и хрустким луком, тоже пустили по столу, и каждый наваливал в свою тарелку прямо поверх парующих картофелин.

Свежий хлеб с хрустящей коркой, пара мисок с белыми густыми сливками и солонка были принесены в последнюю очередь.

– Ужинайте на здоровье! Да благословит Господь нашего барина Кирилла Иваныча! – возвестила Варвара, и все перекрестились.

– Конечно, барина благословит… а картошку с мукой батюшки наши возють, – уже тише, чем в прошлый раз, но все равно разборчиво прогундел тот же недовольный голос.

– Цыц! – Варвара хлопнула в ладоши, все вздрогнули, и ложки застучали по тарелкам.

Глава 14

Пока все ели, я украдкой поднимала глаза то на одного, то на другого. Уселась я слишком далеко от бурчащего типа, и сидел он на той же стороне стола. Но кто из них это был, я все равно не знала. Поэтому не торопилась наклоняться вперед или назад, чтобы увидеть мужчину.

Ели не торопясь, и я тоже старалась сдерживаться, чтобы не привлекать к себе внимания. Когда на тарелке осталась треть еды, поняла, что объелась и остальное в меня просто не войдет.

Самовар принесли на стол последним, и каждый передавал свою чашку тем, кто сидел у центра. Да, на стол поставили не кружки, к которым я уже привыкла, а чайные пары. То ли барин не жалел посуды, то ли просто не знал, что Варвара так безрассудно обращается с его имуществом.

После ужина я встала со всеми. Девушки собирали посуду и уносили в кухню. Некоторые не возвращались сразу, видимо, сами там работали или просто помогали кухарке.

Я вернулась в комнату той же дорогой. Посидела недолго, пялясь в окно, выходящее в сад. Если высунуться из него и посмотреть левее, то хорошо был виден задний двор, те кучи, мимо которых мы проходили, и дорожку к огороду.

На улице стало прохладно, и, прихватив куртку, я отправилась к тем самым теплицам.

Это в наше время, при наличии поликарбоната, железных дуг и прочих удобных материалов теплицы перестали быть чем-то удивительным. Здесь же, где стекло стоило немалых денег, позволить себе такое роскошество могли единицы.

Миновав парк по узенькой дорожке, я добралась до места, где ученый должен был проводить основную часть своего времени.

Теплицы стояли метрах в пятидесяти от ближайших деревьев, и мне показалось, что это слишком уж близко. Ведь летом, когда они позеленеют, тень будет падать на торцевые стороны низких тепличек.

– На коленях он там, что ли, ползает? – пробубнила я себе под нос, поняв, что обе теплицы ну очень низкие. И только приблизившись, я поняла, что половина высоты находится под землей.

– А ты молодец, – хмыкнув, оценила я задумку и пошла вдоль остекленного бока. Стеклянные квадратики были небольшими, всего сантиметров двадцать в обе стороны. Но собраны они были в деревянные рамки с аккуратными деревянными же перемычками.

Я прижалась носом к стеклу и заглянула внутрь. Ровный земляной пол. Стены под землей зашиты досками. На козлах, стоящих по центру, тоже лежат доски. И на них огромное количество горшков и горшочков разных размеров.

Теплицы были длиной не меньше тридцати метров. Даже на глаз я могла смело сказать, что примерно тридцать, а не двадцать, потому что, работая крановщицей, великолепно знала размеры цеха!

Во второй я нашла ту же конструкцию – полку, заставленную рассадой.  Подумала, что ночи еще должны быть холодными, ведь конец апреля даже в Москве знаменит своими заморозками.

Но когда дошла до конца, со второго торца увидела торчащие из-под земли трубы. Значит, теплицы отапливались!

Огород был большим, но плохо ухоженным. Нет, здесь не было бурелома после уборки урожая, но везде валялись оставленные с прошлого года и сейчас почерневшие метелки с семенами. А это означало только одно: прополки в нынешнем году будет куда больше.

Я не была адептом идеального сада и огорода, но иногда приходилось делать, казалось бы, лишнюю работу, чтобы на следующий год ее стало меньше. И радовалась своей прозорливости: допустим, если не успевала выкопать одуванчик на пустующих от посадок «задах», проходила с газовой горелкой и сжигала особо «жирные» островки белого пуха. И нет, не боялась, потому что три больших бака с водой и протянутые от них шланги всегда были на стрёме, если огонь решит разгуляться.

– Вы что-то понимаете в огороде? – голос, прозвучавший за спиной, был не удивленным. Скорее его хозяин хотел донести до меня издевку.

– А что именно вас интересует? Может быть, кислотность торфа? – вырвалось это из меня неожиданно, но темой я владела. Да, размножая петунии, случайно узнала у девушки, которая продавала рассаду, что бывает нейтральный грунт.

– Чего? – обернувшись, я увидела молодого мужчину, одного из тех… в париках. Сейчас на нем поверх жилета был надет… вроде это называется камзол.

– Ничего. Я понимаю, вы здесь учитесь, правильно? – голосом учительницы спросила я.

– Верно, барышня, – он вроде как сначала напрягся, а вот «барышней» меня назвал уже игриво.

– Вот и учитесь, милок, не отвлекайтесь, – я обошла теплицы и пошла обратно, рассматривая через стекло печь, которую до этого и не заметила.

Потом, вернувшись, очень тихо прошлась по комнатам особняка. Солнце опустилось и вот-вот должно было совсем скрыться. Дом в это время выглядел просто сказочно: желтые закатные лучи светили прямо в окна, проецируя на стены их изображения. Всё пространство стало таким уютным, будто кто-то зажёг вечерние торшеры с теплым светом.

Голоса на втором этаже были слышны ещё в прихожей. Подниматься или идти в левое крыло я побоялась: и без этого жила я здесь на птичьих правах. А коли войду не туда и не в то время, стану чьим-нибудь врагом, то путь на улицу мне заказан.

– Ваша светлость, вы бродить не устали? А то, может, отдохнете за починкой одежды? – голос Варвары за спиной заставил вздрогнуть.

– А вы, Варварушка, ко мне подползли змеей, чтобы я не услышала? Обычно вы топаете как медведь. Значит, все-таки тихо ходить умеете? – доброта во мне к концу дня иссякла.

– За мной иди и не трещи без дела, – она развернулась и пошла к лестнице. А потом поднялась на второй этаж и повернула направо.

Я не знала, куда шла, но шла с радостью. В конце длинного, но в отличие от того, по которому ходила я в свою комнату, очень красивого коридора открылась дверь, и из нее показалась темная голова. Но, заметив Варвару, голова пропала, и дверь беззвучно закрылась.

– Вот, проходите, княгиня! Вот кучка, разберитесь с ней, – в достаточно большой комнате в центре стоял стол. На нем лежали разноцветные тряпки, а по стенам на закреплённой штанге висели костюмы, сорочки и брюки.

– Девушки, вы подскажете, что делать? – решив не отвечать больше экономке, обратилась я к хозяйке черноволосой головы, что минуту назад высовывалась в коридор. Наверное, она хотела выйти, но, увидев нашу домомучительницу, решила не рисковать.

– Да. Вот эту кучу посконного надо в первую очередь. А камзолы надо выбирать, чтобы по два на одного не пришлось, – быстро ответила швея.

– «По два на каждого»? – переспросила я.

– У кого по два, у кого по три набора одёжи, – вмешалась в разговор другая девушка, постарше и посерьезнее на вид. – Смотреть надобно. Там вышиты инициалы. В общем… надо, чтобы у всех была чистая переодёвка. Усвинякаются завтра опять так, что хоть к озеру относи. А перед ужином барин велит мыться и чистое надевать.

– Поняла, – ответила я. Подожгла стоящую без огня лампу, поставила напротив. Нашла игольницу, белые нитки и взялась за первые попавшиеся кальсоны.

Шить меня учила бабушка. Сначала тряпичные куклы, а потом одежду для пластиковой, страшной, как моя жизнь, куклы «Нади». Позже я училась в школе шить фартуки, поднимать петли на хлопчато-бумажных чулках. В результате даже научившись шить на машинке. Но швеёй я не стала. Хотя починка мне нравилась всегда. Особенно приятно, когда разберешь всю кучу, приготовленную на  ремонт, разложишь по ящичкам и полкам. Оглядишься по сторонам и радость берет от сделанного.

А потом… в интернете появилось столько лайфхаков, как починить что-то незаметно или крепче, чем можешь. Два внука и перманентная нехватка денег научили чинить даже то, что выбрасывать было стыдно.

Не больше чем через полчаса моя кучка растаяла, а вместо нее выросла аккуратная стопка свернутых пластами мужских подштанников.

Не знаю, девочки ли мне выбрали их, или Варвара постаралась, но брезгливости во мне не было никогда. Надо, делаю! То, как они переглядывались, а некоторые улыбались, намекало мне, что не обошлось тут без ставок. Ну, со временем я все равно узнаю, кто ставил на меня. На то он и женский коллектив, чтобы язык за зубами не держать.

Вернувшись в комнату, решила завтра до обеда обязательно найти хозяина усадьбы и узнать, нет ли работы поближе к нему. Страсть, как не хотелось, чтобы это место сжег очередной дурак, считающий науку происками «диавола», как выразилась тетка Агафья.

И она мне тоже не давала покоя. Как еще она поведет себя, когда узнает, куда я устроилась жить?