– Ладно, и на том спасибо, – сказал я. – До свидания.

Мы уже повернулись к выходу, как вдруг отец Арсений окликнул нас:

– Постойте… – сказал он.

Мы обернулись.

– Я вспомнил, – произнёс он медленно.

– Что именно? – спросили мы в один голос.

– Он… – иерей задумался, глядя мимо нас, – спрашивал меня о смертных грехах. Я рассказывал ему о них. Не знаю, зачем спрашивал. Я тогда ещё удивился…

– О каких именно грехах? – уточнил Шульгин.

Отец Арсений глубоко вздохнул, провёл ладонью по бороде и поучительно произнёс:

– Стыдно не знать, молодой человек, – сказал он с укором. – Есть семь смертных грехов, за которые душа человеческая томится в аду. Грехи эти – источник всех зол, ибо из них рождаются прочие страсти и соблазны.

Мы слушали, не задавая вопросов, чтобы снова не напороться на проповедь.

– Первый грех – гордыня, ибо человек, возгордившись, ставит себя выше Бога и ближнего своего. Второй – сребролюбие, любовь к богатству, которая ослепляет душу и делает её рабой денег. Третий – блуд, страсть плотская, что губит тело и дух, превращая человека в орудие похоти. Четвёртый – зависть, что точит сердце, как червь, не давая радости даже в добром. Пятый – чревоугодие, ненасытность телесная, когда человек живёт ради брюха, а не ради духа. Шестой…

– Спасибо, – не выдержал Коля. – Остальные грехи мы в интернете сами изучим.

– И к чему, как вы думаете, он спрашивал про эти грехи? – спросил я батюшку.

– Мне неведомо, молодой человек, – развёл руками тот. – Может, для того, чтобы их более не совершать. Избегать – я надеюсь на это. На то и объяснения веду…

– Может быть, может быть… Ладно, спасибо ещё раз, – сказал я. – Пойдём, Коля.

Мы развернулись и направились к выходу с территории храма.

Сели в машину. Николай повернул ключ – и, хвала всем богам, та на удивление бодро завелась. Мотор заурчал ровно.

– Молодец! – Шульгин погладил по рулю «Тойоту». – Умничка, помогаешь. Ты теперь на полицию работаешь, так что уж давай, это, без выкидонов.

– На фига ты с машиной разговариваешь? – рассмеялся я.

– А ты, Макс, хочешь верь, хочешь нет, – сказал Коля, – но я сто раз замечал: если ругать тачку – будет барахлить. А если хвалить, то будет работать, как часы.

Ну вот, а ещё от меня то и дело глаза к потолку заводит – а сам-то рассуждает, как самый настоящий пенс.

– Ладно, – хмыкнул я снисходительно. – Будем петь дифирамбы нашей новой колымаге.

– Да не смейся надо мной, Макс, – оправдывался Шульгин. – Я реально сто раз в такие ситуации попадал.

– А я и не смеюсь, – сказал я. – Ну что, куда сейчас?

– Что-то не нравится мне всё это, – сказал Шульгин, – эти религиозные замуты, исповеди, грехи…

– Я бы, знаешь, что сделал, – сказал я. – Съездил бы по адресу, где жил Барабаш, осмотрелся бы там.

– Зачем? – удивился Шульгин. – Его же убили не дома, а в машине, в лесополосе.

– Допустим. Что мы знаем о Чучалине? – спросил я.

– Ну, – начал Шульгин, – вор, рецидивист, сидел за разбой, совершал нападения, ударился в религию… Возможно, убил Барабаша.

– Правильно, – кивнул я. – А что мы знаем о его жертве?

– Ну… таксист, – Шульгин осёкся.

– Вот. Ничего не знаем, – сказал я. – А ведь иногда информация о жертве важнее, чем о подозреваемом. Только так можно уловить связь и понять мотив.

– Тогда давай пробьём этого Барабаша, – сказал Николай.

– Уже, – ответил я. – Я сразу отправил сообщение Оксане, пробьёт по базам, всё сделает и мне скинет. Но знаешь, Коля, про человека многое скажет не формальная карточка. О быте, о связях, о характере – многое видно по тому, как он живёт, кто вокруг него крутится.

– Ты предлагаешь сделать осмотр жилья Барабаша? – уточнил он. – Но Круглов нам ни за что не даст, а у самих нет на это полномочий, мы не ведём оперативное сопровождение его дела.

– Вот в том-то и проблема, – ответил я спокойно и выжидающе посмотрел на напарника. – Официально нам тут не светит ковыряться.

Коля задумался на секунду, а потом глаза у него загорелись.

– Мы сделаем это неофициально, – сказал он шёпотом, как будто проговаривал военную хитрость. – Проникнем в квартиру, быстро осмотрим и – вжух! – уедем. Без бумажек и местной полиции.

– Ну да, – сказал я. – Это я тебе и хотел предложить.

– О, класс, Макс, – протянул Коля, – мне это уже начинает нравиться. Будем прямо как эти…

– Поехали, – кивнул я.

Глава 2

Адрес проживания потерпевшего Барабаша у нас уже имелся. Оксана скинула всё, что было по нему в базе. Негусто, но ясно одно – не судим, не привлекался. Только проходил по какому-то мутному делу ещё в 90-х, связанному с организацией притонов с проститутками. Может, возил клиентов или самих ночных бабочек. Для таксиста тех лет такая подработка не была редкостью.

Мы подъехали к нужному дому. Тихий район, да, в принципе, весь город можно назвать тихим. Движуха только по центральным улицам, да и то днём. А здесь – дворик, старая кирпичная трёхэтажка с решётчатыми, не застеклёнными балконами. Остановились во дворе и заглушили мотор.

– Похоже, это его окна, – кивнул я на второй этаж, где были плотно задвинуты шторы.

– Если на площадке по три квартиры, то примерно да, – согласился Шульгин. – Ну что, как будем проникать?

– Можно подождать темноты, – предложил я. – Этаж второй, на балкон можно залезть через подъездный козырёк, дотянуться до карниза и аккуратно выдавить раму.

– Рискованно, – почесал затылок Коля. – Я не альпинист. Может, через дверь попробуем.

– Это один из вариантов, – ответил я. – Можно и через дверь.

Мы вошли в пустой подъезд. Домофоном здесь и не пахло, прошли свободно. Поднялись на нужный этаж. Нас встретила мощная железная дверь. Сталь «пятёрка», броня танка, серая и неприступная. Замок на такой не отжать и не вскрыть за минуту.

– У тебя, Макс, есть отмычки? – спросил Шульгин.

– А ты как думаешь? – усмехнулся я.

– Ну мало ли, – улыбнулся Коля. – Я уже перестал удивляться твоим навыкам. Вдруг ты ещё и замки умеешь вскрывать?

– Замки умеют вскрывать воры, – сказал я. – А мы с тобой менты.

В это время рядом распахнулась старая филёнчатая дверь, и из неё вывалилась опухшая, небритая рожа в сланцах и трениках с лампасами. На мужичонке болтался старый свитер, в последний раз такие были модными ещё в девяностых – турецкий, с вытянутыми рукавами и орнаментом.

– Мужики, – прохрипел алкашного вида субъект, – закурить не будет?

Как раз для таких случаев я всегда носил с собой пачку сигарет – мелкие презенты, чтобы разговорить соответствующий контингент. Контингент после таких подношений становился на порядок покладистее. Я вскрыл пачку и протянул ему.

– А можно две сиги? – оживился алкаш.

– Бери, – сказал я, наблюдая, как он лихорадочно вытаскивает сигареты и одновременно стараясь заглянуть ему через плечо в квартиру. Из комнаты просматривался балкон – тот самый, смежный с балконом нужной нам квартиры.

– Меня Гена зовут, если что, – представился он, закуривая прямо в подъезде. – А может, это… сообразим на троих?

Он щёлкнул пальцами по горлу. В этом незамысловатом жесте читалась надежда на халяву и не перегруженную умствованиями беседу.

– Слышь, дядя, – сказал Шульгин, – иди, куда шёл.

– Погоди, – отстранил я его локтем. – У нас же сегодня выходной, – громко сказал я. – Можно и сообразить.

Коля посмотрел на меня и вмиг понял, что я задумал. Гена сглотнул, жадно, с предвкушением халявы, и проговорил:

– Ну, только я пустой, – похлопал себя по карманам и по бёдрам, будто доказывая, что он вовсе не миллионер.

Как будто его внешнего вида не было достаточно, чтобы в этом убедиться.

– Да сейчас, Гена, разберёмся, – заверил я. – Где тут ближайший магазин?

– Дык, ёлыч-палыч, прямо в нашем доме, с обратной стороны, – проговорил он. – Возьми лучше два пузыря, а закуски не надо. Айда ко мне, у меня Клавка на работе пока, можно посидеть.

– Почему не надо закуски? – переспросил я.

– Ну чего, – пожал плечами Гена. – Деньги переводить не будем, лучше два пузыря взять. А если два пузыря и закуску… еще лучше будет, – пробормотал он. – Как вас кличут, кстати?

– Вася, – сказал я.

– А я Ваня, – фыркнул Шульгин.

– Ну что, Иван? – обратился я к Коле. – Сгоняй за снарядами, я тут с Геной посижу.

– Почему я? – возмутился Шульгин.

– Самый молодой, – заржал алкаш.

Коля смерил его уничтожающим взглядом, но тот на него не подействовал. Я шепнул Шульгину на ухо:

– Я тут пока разведку боем проведу. Нужно споить его и перелезть на балкон.

– Вариант неплохой, – согласился Шульгин.

Он нащупал в кармане телефон, которым любил расплачиваться, потом кошелёк на всякий случай. Сказал, что за продукты и за пузырь заплатит, и спустился вниз.

Я зашёл в квартиру. Хата оказалась совсем не бичевником, как стоило бы ожидать по виду его порванных сланцев и свитеру времён Кашпировского. В квартире чувствовалось присутствие женской руки – действительно не один тут жил маргинал. Обычное дело: жена, как пчёлка, а муж тихий алкоголик. Зачем такие кадры терпеть, мне разгадать было не дано. Да я здесь и не с этой миссией.

Расположились на кухне. Наш новый знакомый выставил на стол сковороду с жареной картошкой и пару банок с разносолами.

– Да я вообще-то с Серёгой Барабашем бухал, – начал Гена. – Часто тут сидели. А потом он что-то пропал, потерялся. А вы чего к нему пришли?

– Кореша, – сказал я. – Вместе работаем.

Гена кивнул, поверил. В этот момент подоспел Шульгин, поставил на стол две бутылки водки сомнительной марки.

– А чего, другого не было? – поморщился я, глядя на этикетку. – Хоть бы написано было «премиум» или что-то в этом духе.

– Ну, сам иди тогда покупай, – пожал плечами Коля. – Тут что было, то и взял.

– Да нормальная водяра, – уверенно сказал Генка, засучил рукав и принялся разливать по стопкам.

– Ну, Вася-Ваня, – сказал он, в глазах у него блеснул азарт. – За знакомство!

– Типа да, – кивнул я.

Мы чокнулись. Он опрокинул стопку одним глотком, а мы с Шульгиным лишь пригубили.

– Нет, так не пойдёт, друзья-товарищи, – сразу засуетился Гена, заметив нашу «халтуру». – До дна, и ставить нельзя после чока!

Пришлось выпить, чтобы не вызывать подозрений. В горле обожгло, водка была дешёвая, казалось, что даже с привкусом ацетона. Гена тут же разлил по второй.

– Между первой и второй промежуток небольшой, – весело проговорил он.

Шульгину удалось незаметно слить свою порцию под стол. Жидкость тихо зашуршала по линолеуму.

– Ну… за здоровье – чтоб не лечить, а запивать! – крикнул Гена.

Я изобразил улыбку и героически опрокинул стопку, но аж закашлялся от жёсткого вкуса. Шульгин сделал вид, что запивает яблочным соком из коробки, который он заодно прикупил.

Гена хлопал нас по плечам, расплывался в довольной улыбке – не заметил ничего. Разговор снова свернул к Барабашу. Мы слушали, поддакивали, держались естественно, будто просто два приятеля, заглянувших на рюмку-другую.

И периодически плескали водяру под стол. Запах пошёл едкий, спиртовый, как от голимой бодяги. Но нос Гены, закалённый парами спирта за годы возлияний, почти не реагировал, не заметил подвоха.

К солёному огурцу и жареной картошке мы с Колей как-то не притрагивались, брезговали – всё же не в ресторане сидим.

– Вот вы, мужики, – начал Геннадий учить нас жизни, язык у него уже заплетался, – вы людей возите, таксисты, да? А жизнь-то коротка… ну зачем её прожигать зря? Вот я вам скажу… Жизнь, она, блин, как поезд – едет и едет, а ты там на платформе стоишь, куришь, и всё время думаешь, что ещё успеешь… а не успеваешь. Я вот давно понял – брать надо то, что дают, а не ждать.