Обратно в магазин возвращаюсь другой дорогой. Мне все еще крайне неуютно, и я словно ненормальная постоянно оглядываюсь по сторонам.

Только подходя к цветочному, я немного успокаиваюсь. В привычном месте стресс отступает, и в какой-то момент даже ловлю себя на том, что сама себя готова назвать истеричкой.

Ну, подумаешь, столкнулись в одном городе. В конце концов, такое бывает.

Уже стоя в дверях магазина, слышу возмущенный голос начальницы, которая отчитывает Аню за какую-то промашку.

– Но я же отметила! – возмущается подруга. – Я что, виновата, что нет на складе?

– Значит, надо было позвонить мне или самой договориться с начальником склада. Или…

Лариса Петровна замолкает, заметив меня.

– Ну, наконец-то! Тебя прямо только за смертью посылать!

Натянуто улыбаюсь, решив, что лучше не спорить. Начальница быстро подходит и, забрав коробку, прижимает ее к себе так, словно та очень очень важна.

– И раз уж ты так долго прогуливалась, задержишься сегодня.

– Но я же по вашему поручению ходила! – возмущаюсь, не сдержавшись.

Та смеряет меня недовольным взглядом.

– Я тебя на машине отправила, чтобы ты успела за прерыв. А ты пешком потащилась. Так что смену закроешь на час позже, – категорично заявляет начальница. – Если, конечно, местом своим дорожишь.

На это мне возразить нечего. Теперь, когда я связана договором ипотеки, мне нельзя терять работу. Да и если говорить откровенно, то несмотря на редкие странности Ларисы Петровны, найти вариант хотя бы равнозначный по оплате и уровню магазина будет сложно.

Спустя полчаса она уезжает, и лишь после этого мы с Аней можем выдохнуть.

– Чего она примоталась-то? – ворчит подруга. – Наверняка опять муженька своего на горячем поймала, а на нас сорвалась.

Вздрагиваю от ее слов, и образ Баринова, который померк, пока Лариса Петровна раздавала указания, снова встает перед глазами.

– Мужа? – переспрашиваю, отводя взгляд.

– Ну да, – кивает Аня. – Ты не знала? Он у нее кобель такой, знаешь, караул просто. Как-то приезжал к нам, а здесь еще Олеся работала, помнишь ее? – я коротко киваю, а подруга продолжает: – так вот он ей поулыбался в тот день, а потом я видела, как он ее подвозил к цветочному.

– Так это же ничего не значит, – говорю, скорее просто чтобы не думать о своей боли.

– Ага, и то, что он ее засосал глубоко в этой своей тачке, тоже не значит. Как и то, что через два дня после этого Олесю уволили по статье.

– Лариса Петровна узнала?

– Ага. Спалились они где-то, – кивает подруга. – Мы с Олеськой потом еще пару раз пересекались, так вот она и сказала, что мужик от нее гуляет напропалую, а она его любит и терпит.

Сглатываю тугой ком в горле и отворачиваюсь к стенду.

– Слушай, давай, может, хоть кофе попьем? – между тем предлагает подруга. – Поесть не успели, но хоть что-то.

– Ага, – рассеянно отвечаю. – Сходишь? Я пока прикрою.

До вечера мы не возвращаемся к разговору про начальницу и ее гулящего мужа. Покупателей, странное дело, тоже полно. Казалось бы, Новый год скоро – какие тут цветы, но нет. Я вообще заметила, что у нас здесь всегда полно клиентов – место удачное, да и товар всегда отличного качества. Так что работа всегда есть.

За час до закрытия Анюта собирается и, попрощавшись, убегает на свою репетицию – она учится в танцевальной студии и готовится к праздничному концерту, поэтому по утрам приходит пораньше, а по вечерам я ее прикрываю.

Когда, наконец, на часах ровно девять вечера, я с чувством выполненного долга переворачиваю табличку на двери и иду включать сигнализацию.

Выходя на улицу, я думаю о том, что вообще-то пора бы купить елку. Хотела в этом году живую – все-таки первый Новый год в своей квартире. А значит, лучше не откладывать и сходить на елочный базар, чтобы…

– Милана!

Мое имя бьет в спину словно удар хлыста.

Болюче. Остро.

Замираю, стараясь вдохнуть холодный морозный воздух.

Что он здесь делать? Почему?

Слышу шаги позади, а затем резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Бариновым.

3 Милана

Все-таки сегодня определенно не мой день. Думаю об этом, глядя, как бывший медленно приближается ко мне.

Мы не виделись два года, а он все такой же высокий, широкоплечий. Только теперь на нем не легкая спортивная куртка, а темное стильное пальто, которое он не посчитал нужным застегнуть.

Впрочем он же наверняка в машине.

Сглатываю горечь и не могу отвести взгляда. Я ведь думала, что днем смогла его достаточно рассмотреть, но оказывается, что нет. Иначе зачем я так жадно разглядываю на него?

За ребрами противно тянет, а в ушах рефреном его слова “люблю тебя, малышка”.

Если бы не наше прошлое, то, наверное, ситуацию можно было бы назвать романтичной – красивый статный мужчина идет ко мне, пока крупные хлопья снега падают, кружась в неведомом танце, а вечернее освещение придает происходящему некую интимность.

Кажется, даже посторонние звуки становятся тише – будто мы остаемся вдвоем в этом отдельно взятом моменте.

Вот только… Все это ложь.

А мужчина, который уже слишком близко – предатель и обманщик.

– Привет.

Его хриплый голос находит отклик в моем теле. До сих пор как дурочка реагирую. Надо же, а ведь прошло два года.

– Добрый вечер, – отвечаю подчеркнуто безразлично.

Антон чуть склоняет голову набок. Естественно, он не носит шапку – это вообще не про него. Короткий ежик его темный волос уже покрыт снежинками, отчего образ становится еще более романтичным.

– Как ты?

Мне хочется засмеяться ему в лицо, выплюнуть много резких обидных слов. Но вместо этого я фальшиво улыбаюсь и отвечаю:

– Хорошо.

Разворачиваюсь, чтобы обойти Баринова, но он неуловимо перемещается и снова оказывается у меня на пути. Да чтоб тебя!

Сдерживаю эмоции – не потому что я такая молодец и у меня не болит. Вовсе нет.

Просто не хочу, чтобы он тешил свое самолюбие, увидев, что мне все еще плохо, и что мое сердце по-прежнему в лоскуты.

– Пропусти.

– Сначала поговорим, – заявляет Антон. – Идем, – он кивает в сторону своей машины, которая стоит на обочине.

Надо же, а я даже и не заметила. Просто рука-лицо.

– Не о чем, – пожимаю плечами и поправляю ремень сумки на плече. – Да и нет у меня времени.

– Милана.

Баринов всегда умел как-то так произнести мое имя, что на меня это действовало безотказно. Мы ведь и познакомились вот так – когда он обратился ко мне по имени, а я зависла.

– Антон, – зеркалю его поведение. – Теперь, когда мы убедились, что помним, как друг друга зовут, дай мне пройти.

Снова делаю шаг в сторону, но теперь Баринов уже не церемонится и перехватывает меня за плечо.

– Руки убери! – взвиваюсь и дергаюсь в сторону.

Как назло под нападавшим снегом оказывается лед, и я неловко вскидываю рукой, теряя равновесие. От падения меня спасает бывший. Вот только из-за этого я оказываюсь фактически вжата в его тело.

Его запах мгновенно забивает все рецепторы, и я захлебываюсь.

Боль с утроенной скоростью расползается внутри, напоминая о том, как меня предали.

– Пусти! Хватит!

Пытаюсь отпихнуть Антона, но тот по-прежнему сильнее меня, так что из моих трепыханий ничего толкового не выходит.

Чувствую, как он встряхивает меня словно тряпичную куклу и заявляет:

– Милана, мы все равно поговорим. Выбирай как.

– Да что ты себе позволяешь?! Думаешь, можешь вот так заявиться?

Баринов хмурится, словно действительно обдумывает ответ на мой вопрос.

– Давай не будем поддаваться эмоциям, – предлагает он.

– Давай. Отпусти меня и отойди на два шага, – киваю в ответ.

Стараюсь, чтобы голос звучал нормально. Да я даже почти улыбаюсь, хотя это стоит немалыху силий. Возможно, именно это играет решающую роль – Антон, и правда, медленно убирает руки. Поднимает их, показывая, что не трогает. Даже делает два шага назад.

– Теперь ты готова меня выслушать?

Я все больше увязаю в происходящем. Часть меня, та самая, что все еще верит в сказки и счастливый финал, хотела бы послушать, ради чего Баринов заявился. Но другая моя субличность выходит вперед и, затолкав глупые надежды на задворки сознания, требует бежать. Бежать как можно быстрее от того, кто уже один раз сделал больно.

Тогда я едва собрала себя. Больше не хочу. И раз уж судьба нас столкнула так нелепо, стоит предпринять все, что можно, чтобы больше это не повторилось.

– Ага, – улыбаюсь, а затем, резко развернувшись, бегу в сторону парка. Знаю, что прямо за ним есть автобусная остановка, на которой всегда есть такси.

Мой план просто – прыгнуть в первое же и заблокировать дверь. А там уже дальше дело техники.

Ну, и конечно я уверена, что такому важному и серьезному мужчине, как Антон, не пристало носиться за девушками по паркам.

Вот только именно в этом и состоит моя главная ошибка – метров через двадцать Баринов догоняет меня и сгребает в охапку.

– Я хотел по-хорошему, – буквально рычит он, пока я дергаюсь, возмущаюсь и громко зову на помощь. – Но можно и второй вариант.

А затем, ловко извернувшись, взваливает меня к себе на плечо.

4 Милана

– Помогите! – кричу что есть силы. – Помогите! Воруют!

Чувствую, как Баринов крепко хлопает меня по ягодице, и возмущенно замолкаю.

– Побереги силы, детка, – доносится до меня его слова. – Сорвешь голос раньше времени.

– Да ты! Ты!

Бестолково колочу Антона по спине, но когда висишь вниз головой не так-то это и удобно. К тому же надо следить, чтобы моя сумка не упала, а осталась при мне.

– Эй, мужик, проблемы какие-то? Девушка, кажется, против, – раздается незнакомый голос.

Я тут же пользуюсь возможностью и, повернувшись в ту же сторону, кричу:

– Да! Я против!

– Да какое против? – усмехается бывший гад. – Поругались с невестой вот. Кольцо ей не понравилось. Поедем новое выбирать. Сам понимаешь – Новый год, хочется встретить как положено.

Мне, к сожалению, никак не увидеть того, кто решил вступиться за меня.

– Я не его невеста! – верещу, чтобы привлечь внимание. – Он предатель! Он изменщик!

– Вот видишь? – продолжает Баринов. – Еще и приревновала меня малышка. Поеду извиняться.

Что отвечает незнакомец, я не слышу, но, похоже, спасать он меня все же не собирается.

А следом прилетает еще один смачный шлепок по попе.

– Гад! Козел! Ненавижу! – продолжаю выплевывать все, что приходит в голову. – Пусти! Пусти сейчас же!

– Хорошо, – вдруг соглашается Антон, и я уже надеюсь, что это мой шанс. Но как только оказываюсь стоящей на ногах, то теряю драгоценные секунды свободы – в глазах ненадолго темнеет, и я упускаю момент, как оказываюсь усаженной в машину. А Баринов шустро закрывает дверь и блокирует ее.

Я бестолково стучу в окно, пока он обходит внедорожник и забирается на сиденье водителя.

– Ты что творишь?! – возмущаюсь, снова дергая дверь. – Открой! Сейчас же!

– Я предлагал поговорить по-хорошему, – флегматично возражает Антон, глядя на приборную панель.

Его мой крик и угрозы совершенно не трогают. Он прогревает машину, и на меня даже не смотрит. А я выдыхаюсь, как только осознаю, что так просто отделаться не выйдет.