Через полчаса в моей голове приятный, расслабляющий туман. Я цежу через трубочку второй по счёту коктейль и почти безостановочно смеюсь над тем, что мне рассказывают близнецы. Они оказываются очень хорошими рассказчиками, из них так и хлещет харизма, которой невозможно не восхищаться.

Они окружают меня, наш контакт уже не кажется чем-то вопиющим. Костя иногда дотрагивается до моей спины, а Максим до руки в ходе разговора, да и я, бывает, невзначай касаюсь их пальцами или плечом. Такие мелочи перестают иметь для меня значение в этом помещении, в такой атмосфере.

Мне весело, очень хорошо, я чувствую себя расслабленно, раскрепощённо и, не буду лгать, очень уверенно под прицелом их внимания. Давно так не было. Мне оказывается приятно их общество, очень.

Я всё ещё замечаю взгляды других мужчин на себе, но они уже не решаются подойти. За что мальчикам, конечно, спасибо.

– Тётя Наташ, помните… – Костя с улыбкой начинает что-то вновь рассказывать, и я не выдерживаю.

Привстаю, чтобы достать до него, и прикладываю ладонь к его губам, громко смеясь.

– Всё, всё, пожалуйста, хватит меня так называть! Мне кажется, ещё одна такая «тётя», и мне придётся мерить давление!

Парень застывает, улыбнувшись мне в ладонь, между нашими взглядами появляется напряжение. Боже, ну я даю! Что вообще творю!

Но если бы меня сейчас так сильно что-то подобное волновало. Меня волнует другое. Его горячее дыхание в мою руку, этот чёрный взгляд из-под густых бровей, темнеющий ещё больше на глазах…

Он обхватывает мою руку и кладёт её на стойку, но из своей не выпускает. Наклоняется и спрашивает громко с хитрой улыбкой:

– Хорошо! И как мне вас называть?

– Наталья Михайловна, если не затруднит! – не теряясь, выпаливаю я и снова смеюсь. Незаметно вырываю руку из-под его большой горячей ладони. Надуваю губы и оглядываюсь на Макса. – Я хоть и старше вас, мальчики, но прошу, не расстраивайте меня такой приставкой.

– Если бы не знали, то сочли бы за свою ровесницу, – хмыкает Максим.

Закатываю глаза и легонько бью его по плечу ладошкой.

– Прекрати. Твоя лесть слишком прозрачна!

– А кто сказал, что это лесть?

Прищуриваю глаза с улыбкой и допиваю вкусный цитрусово-молочный коктейль. По-моему, мне хватит…

Если бы на этом всё закончилось. Наверное, стоило уйти именно в этот момент, но…

– Наташа… Михайловна, – говорит Костя, наклонившись ко мне, снова с этой своей дьявольской улыбкой. – Мы ещё не танцевали, идём.

Он неожиданно переходит на «ты», и от этого по моему телу прокатывается тёплая волна. Я прикусываю губу, а он берёт меня за руку и стягивает со стула. Подхватывает за талию, когда я заваливаюсь на него на слишком неустойчивых шпильках. Тут же чувствую ещё одну ладонь на своей пояснице и напрягаюсь, но это напряжение под действием алкоголя какое-то странное. Зудящее.

Мне не хочется его оборвать, меня тянет в середину танцпола с ними двумя.

– Боже, я так давно не танцевала, – смеюсь, оглядываясь на других танцующих. Играет энергичный трек, под который каждый движется по-своему.

– Разве это проблема? – раздаётся около моего уха голос Максима, он встал за моей спиной. По ней бегут мурашки от его близости. – Вот так… – он внезапно впивается пальцами в бока тазобедренной области, протыкая моё дыхание силой своих больших рук на моём хрупком теле. – Просто двигайся, у тебя очень красивая фигура.

На этот раз меня обливает жаром. Ладно, они перешли на «ты», в этом ничего такого нет. Но его слова о фигуре…

Сглатываю.

– Хорошо, – улыбаюсь, обернувшись к парню над своим плечом. – Я вспомню, как это.

Не могу убрать его руки от себя, потому что… потому что, чёрт, как же это приятно. И я сделаю вид, что совсем не обращаю на них внимания.

Передо мной становится Костя. Он улыбается мне, красиво, уверенно двигаясь под музыку. Берёт меня за обе руки и поднимает их вверх, приближается к моему лицу.

– Давай, станцуй с нами. У тебя получится.

Боже. Во мне столько алкоголя. А иначе как объяснить то, что…

Расслабив тело, я начинаю плавно двигаться. Крутить бёдрами, которые всё ещё находятся под контролем Макса. Извиваться, вскидывая руки. Я помню, в молодости я любила танцевать. И умела.

Меня уносит в какую-то другую реальность, где я отдаюсь музыке. В моей голове она более медленная, сексуальная. Такой я себя чувствую под взглядами этих парней. Их тела совсем близко, ещё ближе. Мне ещё жарче.

Чувствую задом горячее твёрдое тело Максима и вжимаюсь в него, испытывая сладкое томление внизу живота. Свет прыгает в темноте, высвечивая случайные улыбки и движения, создавая иллюзию какой-то галлюцинации.

Прикусываю губу до боли, улыбаюсь. Мне нравится. Мне так хорошо. Ощущаю руки на своём теле, они не заходят далеко, но разжигают меня на что-то более откровенное.

Ладони скользят к талии и ниже, по бёдрам, немного задирают платье, когда движутся обратно. И это делают не две ладони, а четыре, поочерёдно. Они с каждой секундой тяжелеют, становятся нетерпеливыми. Возле своего уха ощущаю хриплое глубокое дыхание, и не могу ничего сделать со своим телом, оно вжимается в тело позади. Трётся о него, о твёрдость, которая ощущается поясницей. Он хочет меня, хочет, и эта мысль действует опьяняюще.

Прогибаюсь в спине и закидываю руку наверх, на шею Максима, голова плывёт, внизу разгорается и в горле пересыхает. Мне хочется большего, боже, как же сильно…

Одна из ладоней оказывается на моём животе и медленно продвигается вверх, от этого моё дыхание учащается, тело напрягается. Она проскальзывает между грудей, сильные длинные пальцы обхватывают шею и около уха я слышу хриплый выдох Кости.

– Какая же ты охуенная…

Резко распахиваю глаза и смотрю абсолютно пьяным взглядом в тёмные глаза напротив. Костя наклоняется и… смазано, страстно целует мои губы, заставив меня задохнуться.

Обжигает меня своим откровенным взглядом, а потом накидывается с новым поцелуем. Глубоким, жадным, зарываясь пятернёй в мои волосы.

Мозг бьётся в лихорадке, но его сигналы не доходят до нужных мест. Я целую его в ответ, испытывая такую же потребность в этом. Его мягкие, но голодные губы жалят мой рот как рой пчёл, запускающий в мою кровь сладкий яд. Мне не хватает воздуха, но хочется ещё. Ещё…

Он резко разрывает поцелуй, и мою голову за скулы тут же поворачивает к себе Макс. Он выдыхает мне в рот горячий царапающий воздух и погружает в мой рот свой язык, обхватывает губы. Сжимает моё бедро и вжимается в меня свой эрекцией, до боли вжимается, специально проходится немного вниз и вверх, имитирую что-то до ужаса развратное. Этим опрокидывая на меня ещё один ушат кипятка.

Стону ему в рот, сомкнув с силой ноги между собой, не понимаю, что происходит, но слепо следую в эту манящую темноту. Извиваюсь, продолжаю свой изнывающий танец.

Спереди ко мне прижимается Костя, его стояк упирается мне в живот, а его дикие губы впиваются в мою шею. Кажется, он рычит, и его рычание сливается воедино с глубоким, низким басом клубной музыки.

Боже, как же жарко… моё тело откровенно мокнет во всех местах.

Одна из ладоней касается внутренней стороны бедра и скользит вверх, туда, где всё пылает. Мы занимаемся сексом через одежду прямо посередине танцпола. И я совершенно не могу мыслить, чтобы хоть немного притормозить.

– Или мы сейчас с тобой поднимемся в номер, или мы трахнем тебя прямо здесь, Наталья Михайловна, – с улыбкой произносит мне на ухо Костя, оторвавшись от моей шеи.

И именно моё имя действует на меня отрезвляюще. Наталья Михайловна. Я – Наташа, а эти парни – сыновья моей подруги. Господи…

Останавливаю руку, почти добравшуюся к моему белью, и разрываю поцелуй с Максом.

Бешено дышу и моргаю, смотря во все глаза на близнеца.

Отталкиваю от себя Костю, кидаю на него такой же ошарашенный взгляд и быстрым шагом проталкиваюсь к выходу. Быстрее отсюда… боже, что я натворила…

Глава 4.

Сердце колотится так, будто хочет выпрыгнуть из груди и остаться на том проклятом танцполе, в темноте, под вспышками света и наглыми руками.

На шпильках быстрым, не совсем твёрдым шагом преодолеваю лестницу наверх и холл, к лифтам. Губы дико горят. Всё тело пылает, будто меня окунули в расплавленный металл стыда, возбуждения и ужаса. Голова плывёт от выпитого алкоголя и наверняка поднявшегося давления.

Что я сделала? Боже, и как я могла допустить такое! И как вообще оказалась в такой ситуации? Я?.. Что сейчас приходится убегать сломя голову, словно за мной гонятся, чтобы убить. Даже если самым прекрасным способом.

Забегаю в лифт, где всё так же играет тихая праздничная мелодия, и даже успеваю облегчённо выдохнуть, когда створки начинают закрываться. Но в этот момент их останавливают большие сильные руки. И близнецы, кажущиеся в этой железной коробке ещё более огромными, вваливаются внутрь.

Заставив меня испуганно вжаться в зеркальную стену.

– Поймали, – хрипло выдыхает с улыбкой Максим, и они оба делают шаг ко мне.

Что значит «поймали»?!

– Мальчики, прошу… это алкоголь. И у меня, и у вас. Вы на самом деле не хотели этого. Как и я… я хотела лишь немного отвлечься, потанцевать…

Они оба хищно ухмыляются моим оправданиям и загоняют меня в состояние близкое к панике своими недвусмысленными тёмными взглядами. И мощными телами, где рельефная грудь высоко вздымается, а вены, словно реки, напряжённо текут от их запястий к плечам. Темень сгущается надо мной, когда они оба нависают сверху. И рождественская мелодия заглушается нашим тяжёлым дыханием на троих.

Если до этого они сдерживали что-то такое в себе, что лишь урывками я могла отметить, то сейчас показывают мне себя настоящих. Тех, кого я могла бы сравнить с искушающими демонами, в их истинном обличии, а не в обманчивом облике обходительных сыновей подруги.

Костя качает головой, осматривая меня с высоты своего роста, с головы до ног, медленно, словно представляя что-то развратное.

– Нам так не кажется, Наталья Михайловна…

– Нам кажется, ты хотела как раз этого, – медленно выдыхает каждое слово Максим над моей головой, заглядывает в мои глаза, опираясь одной рукой в зеркало за мной. – Чтобы тебя приласкали, а потом хорошенько оттрахали…

– Вряд ли твой муж способен на то, что можем сделать с тобой мы… – Костя обхватывает ладонью мою шею и с силой проводит по моей скуле большим пальцем.

– Вы не в себе… боже, мальчики, вы же пьяны. Да и я…

Костя наклоняется и проводит языком по моей щеке, заставляя меня хватать ртом воздух.

– Если говорить об алкоголе, то мы очень даже трезвые, – говорит он мне на ухо хрипло и низко, что это скребёт моё горло. – А вот если о другом и откровенно, мы уже давно хотим твою сладкую киску. С тех самых пор, когда узнали, что такое стояк.

Я вздрагиваю и зажмуриваюсь от его пошлых слов, как от удара плетью. В этот момент Макс бьёт кулаком по панели с кнопками и лифт останавливается.