И среди всего этого шума и блеска Денис вдруг почувствовал холод, исходящий от руки Головина, всё ещё лежащей на плече. Взглянув в глаза человека рядом с собой, юноша увидел не тепло или искреннюю радость, а трезвый, расчётливый интерес. Взгляд охотника, оценивающего добычу. Взгляд шахматиста, просчитывающего следующие ходы.

За яркой харизмой, за страстными речами, за безупречной внешностью скрывался ледяной разум человека, уничтожившего миллиарды ради эксперимента. И теперь этот человек держал руку на плече Дениса, клеймя его как собственность, как очередную деталь в грандиозном плане.

Музыка гремела, жители ликовали на экранах, Головин вещал о светлом будущем. Денис не слушал. Смотрел на Машу, чьи белые глаза впились в Головина, видя сквозь маску – прямо в чёрную пустоту внутри.

В подземном городе вечер не отличался от утра – то же освещение, та же температура. В роскошном пентхаусе комплекса D&D сидели тесным кругом на ковре, переговариваясь шёпотом.

– Когда-то я мечтал о такой квартире, – усмехнулся Денис. – Панорамные окна, итальянская мебель.

Даша взглянула на экран во всю стену, транслирующий закат над озером – птицы, рябь на воде. Иллюзия.

– Думаешь, нас слушают? – спросила беззвучно.

– Уверен. Видела камеры в коридоре? Здесь всё контролируется.

Маша подняла белые глаза к потолку, затем к стенам.

– Смотрят, – прошептала девочка. – Но не камерами. По-другому.

Денис и Даша переглянулись. Привыкли доверять чувствам девочки.

– Что имеешь в виду?

Маша прикрыла глаза, прислушиваясь.

– Здесь внизу есть что-то большое. Глубоко под городом. Огромный кристалл. Пульсирует. От кристалла идут нити ко всему – к лампам, дверям, экранам. Ко всем машинам.

– Источник энергии? – предположил Денис. – Генератор?

– Живой, – вдруг выпалила Маша, широко раскрыв глаза. – Чувствует всё.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь мягким гудением системы вентиляции. Денис пытался осмыслить услышанное. Живой кристалл? Звучало невероятно, почти мистически. Но ведь и белые глаза Маши, и её способности казались невозможными, пока он не увидел это своими глазами.

– Что значит «живой»? – осторожно спросила Даша. – Разумный?

Маша задумалась, морща лоб, пыталась объяснить нечто, для чего не находила подходящих слов.

– Знает, – наконец сказала девочка. – Как большой глаз, который видит всё в городе. Но не думает, как мы. Просто есть.

Девочка повернулась к Даше, и по детскому лицу пробежала тень.

– Ну как тебе первый день в школе? – спросила Даша, пытаясь улыбнуться.

Маша обняла колени, сгорбившись, стараясь стать меньше. Белые глаза потускнели, утратив обычный блеск.

– Там страшно, – прошептала Маша.

– Расскажи, что там было, – попросил Денис, подсаживаясь ближе.

– Там много детей, все в одинаковой форме – голубой с белым. У всех одинаковые причёски. И все так странно улыбаются, – девочка поёжилась. – Первым делом нас построили и заставили читать клятву верности.

– Клятву? – переспросил Денис.

– Да. «Клянусь быть верной Изолиуму, Головину и Осону. Клянусь стремиться к свету и избегать тьмы. Клянусь отвергать ложь поверхностного мира и нести правду Изолиума». Все повторяли вместе, очень громко.

Маша замолчала, глядя в пространство перед собой.

– А потом начались уроки, – продолжила после паузы. – Первый назывался «История спасения». Нам рассказывали, что мир наверху погиб из-за злых людей. Что все там были плохими, грязными, ленивыми. Что отвергли свет и выбрали тьму. А Головин был единственным, кто предвидел катастрофу и построил ковчег для спасения достойных.

Денис переглянулся с Дашей. В глазах читалась та же смесь отвращения и тревоги, что охватила парня самого.

– Учителя очень странные, – добавила Маша. – Всё время улыбаются, но глаза… глаза как стекло. И раздают специальные карточки тем, кто правильно отвечает на вопросы. Голубые карточки с печатью Осона. Говорят, что можно обменять на призы. А если кто-то задаёт «неправильные вопросы» или не соглашается, отводят в специальную комнату.

– Какие вопросы считаются неправильными? – спросил Денис, хотя догадывался об ответе.

– «Почему мы не можем подняться наверх?», «Как именно произошёл блэкаут?», «Знал ли Головин о катастрофе?» – перечислила Маша. – Один мальчик спросил, правда ли, что наверху ещё живут люди. Учительница сразу подошла и что-то шепнула на ухо. Потом пришли двое в серой форме и увели. Мальчик больше не возвращался.

Даша положила руку на плечо Маши, защищая от невидимой угрозы.

– Нам говорят, что поверхностный мир погиб из-за того, что люди были плохими, – продолжила девочка. – Что только в Изолиуме можно быть счастливой. Что только Головин спас достойных.

– Промывка мозгов, – выдохнул Денис, сжимая кулаки. – Самая настоящая. Контроль через страх и изоляцию. Сначала убедить, что внешний мир враждебен, потом представить себя единственным спасителем. Дальше – требовать абсолютной лояльности в обмен на безопасность.

– А что было после уроков? – спросила Даша.

– Нас построили на площади, – ответила Маша. – Там уже были другие классы. Мы пели гимн Изолиума и слушали обращение Головина через большие экраны. Правитель говорил, что скоро придёт день, когда свет вернётся в верхний мир, но только для тех, кто был верен Осону. Все хлопали и кричали «Слава Головину». А потом нас отвели в столовую. Еда там странная… ненастоящая. Как пластик, но съедобная. Не как… здесь.

Денис задумчиво потёр подбородок. Происходящее в Изолиуме стало даже хуже, чем предполагал. Не просто подземное убежище для избранных, а целая система контроля, промывания мозгов, создания нового общества с изменёнными ценностями и перепрограммированной историей.

Юноша достал из внутреннего кармана небольшой блокнот и карандаш – старомодные, не электронные, что делало записи совершенно неуязвимыми для систем слежения Изолиума. На чистой странице Денис начал набрасывать схему города, основываясь на собственных наблюдениях и том, что успел увидеть на экранах в административном центре.

– Здесь жилые кварталы, – тихо комментировал, рисуя концентрические круги. – Здесь технический уровень. А вот здесь, под куполом, должен быть центр управления и резиденция Головина. Если Маша права насчёт кристалла, источник должен находиться глубоко под центральным куполом. Логично разместить источник энергии в самом защищённом месте.

– А это что? – Даша указала на ряд отметок по периметру схемы.

– Возможные точки доступа в закрытые зоны, – ответил Денис. – Входы, выходы, вентиляционные шахты. Заметил, когда нас вели к Головину. Скрыты от обычных граждан, но я успел увидеть охрану и сканеры.

Маша вдруг наклонилась над схемой и указала пальцем на центр:

– Здесь, – сказала Маша уверенно. – Глубже, чем вы думаете. И от кристалла идут… корни. Как у дерева, только светящиеся. Питают весь город.

Денис добавил пометку там, где указала девочка. Рисунок постепенно превращался в стратегическую карту, хотя и схематичную. Но даже такого наброска хватило бы, чтобы их признали предателями и саботажниками, если бы карта попала в руки службы безопасности.

– Что будем делать дальше? – спросила Даша, когда Денис закончил рисовать.

– Сначала надо собрать больше информации, – ответил парень. – Головин назначил меня помощником. Это даёт доступ в административный корпус. Нужно выяснить, как работает система управления Изолиумом, кто принимает решения помимо Головина. И главное – найти точку уязвимости.

Даша задумчиво кивнула:

– Я постараюсь больше узнать о социальной структуре. Люди здесь разные. Видела, как некоторые смотрели на нас на площади? Не все верят пропаганде Головина. Возможно, удастся найти союзников.

– А что делать с Машей? – Денис перевёл взгляд на девочку. – Нельзя снова отпускать её в эту… школу. Попытаются превратить в такую же марионетку, как остальные дети.

– У нас нет выбора, – с горечью ответила Даша. – Если перестанет ходить, это вызовет подозрения. Мы должны сохранять видимость сотрудничества, пока не найдём способ действовать.

Маша, слушавшая разговор, неожиданно взяла за руки и Дениса, и Дашу.

– Я буду притворяться, – сказала девочка с неожиданной твёрдостью. – Буду делать, как хотят. Но внутри – нет. Внутри буду знать правду.

Денис с удивлением посмотрел на маленькую девочку с белыми глазами. В этот момент Маша казалась старше лет, испытания последних месяцев и особый дар заставили повзрослеть раньше времени.

– Мы должны быть терпеливы, – предупредила Даша, сжимая ладонь Маши. – Один неверный шаг, и потеряем всё. Головин слишком могуществен здесь, слишком контролирует ситуацию. Нам нужно время, чтобы найти слабые места.

Денис кивнул, осторожно складывая карту и пряча блокнот обратно во внутренний карман. На мгновение повисла тишина, наполненная лишь мягким гудением системы вентиляции и едва слышным шумом искусственного города за пределами апартаментов.

За окном-экраном горный закат сменился звёздной ночью. Проекторы создавали идеально чистое небо, усыпанное звёздами – такое, которое давно не видели на поверхности Земли. Красивая иллюзия, созданная технологиями Изолиума. Как и всё в этом подземном мире – благополучие, безопасность, процветание – всего лишь тщательно сконструированная ложь.

Командный центр Головина находился в глубине Изолиума, куда не проникало даже имитированное солнце. Просторный зал врезался в память холодной стерильностью: идеально прямые линии, потолок во всю высоту и массивный круглый стол из чёрного стекла с встроенными сенсорными панелями. По периметру – экранные проекции схем города и мерцающие индикаторы жизнеобеспечения.

Совет собирался неспешно. Чиновники в серых униформах с голубыми шевронами занимали места по старшинству, обмениваясь холодными поклонами. Все прошли отбор по профессионализму и безупречной лояльности, никого не допуская к тайне блэкаута, хотя каждый догадывался, что правда скрыта под километрами бетона.

Денис вошёл одним из последних – он теперь первый помощник Головина и мог сидеть за этим столом, вызывая тревогу у старожилов. Заняв место справа от кресла председателя, молодой человек почувствовал на себе скрытое недовольство.

В назначенный час появился и сам Головин в тёмно-синем костюме с едва заметным металлическим отливом. Лидер приказал начать с отчёта: систему подачи воды ждёт замена фильтров, в энергетике – профицит, синтезаторы пищи работают на пределе, но жалобы не утихают. Чиновники докладывали формально, а Головин кивал, словно и без докладов всё знал.

Денис понял: Совет – лишь декорация, а все решения принимает один человек. Во время обсуждения безопасности дверь открылась, и в зал вошёл Нефёндр – верховный жрец в белоснежном одеянии с голубой вышивкой. Лицо, иссушенное временем, и фанатичный блеск в глазах заставили присутствующих замереть.

– Прошу прощения за опоздание, – голос Нефёндра звучал неожиданно мягко, почти ласкающе. – Утренняя служба в Храме затянулась. Верующие требовали благословения.

Головин кивнул, указав на свободное место за столом:

– Мы как раз обсуждали распределение энергии на следующий месяц. Храм Осона получит дополнительный лимит, как вы и просили. Строительство купола требует ресурсов.

Нефёндр благодарно склонил голову, но глаза оставались холодными. Устроившись в кресле, жрец не стал включать экран перед собой, демонстрируя пренебрежение к техническим аспектам управления.

Обсуждение продолжилось. Когда все отчёты были заслушаны и решения по ресурсам приняты, Головин перешёл к последнему пункту повестки:

– Теперь о новых гражданах Изолиума. Научная экспедиция успешно интегрирована в наше общество. Каждому назначена должность в соответствии с компетенциями. Есть ли вопросы по этому поводу?

Нефёндр подался вперёд, и взгляд остановился на Денисе – долгий, изучающий, пронзающий насквозь.

– Есть один вопрос, – произнёс жрец, растягивая слова. – Касательно двух женщин из этой группы. Оксаны Ветровой и Лизы Соболевой.