– Но это может стать нашим шансом найти союзников против Головина, – задумчиво произнесла девушка, повернувшись к группе. – Глубинники явно выступают против режима руководителя. Если действительно существуют и выживают без поддержки Изолиума, значит, нашли альтернативный источник энергии. Или знают что-то, чего не знаем мы.

– Права, – неожиданно поддержал Овсянкин. – Глубинники – не просто байка, которой пугают жителей центральных секторов. Несколько месяцев назад группа инженеров отказалась подчиняться новому протоколу энергопотребления. Вместо того чтобы отправиться на принудительное «переобучение», они исчезли. Головин объявил их погибшими при обвале туннеля, но тела так и не были найдены.

– Потому что не было никакого обвала, – закончил за офицера Денис.

– Именно.

Илья, до этого молча работавший на планшете, теперь повернул экран к собравшимся. На дисплее виднелась замысловатая схема подземных коммуникаций, напоминающая трёхмерную паутину.

– Составил карту катакомб, взломав системы технического обслуживания Изолиума, – пояснил Илья, увеличивая определённый участок карты. – Здесь есть целые секторы, недоступные официальной сети. Смотрите, – палец указал на разветвлённую систему туннелей под Сырым Поясом, – коридоры не подключены к общей системе вентиляции и энергоснабжения, но датчики показывают периодическое потребление ресурсов. Кто-то там живёт и использует технологии.

Профессор Самолётов подался вперёд, щурясь через толстые стёкла очков.

– Интересно, – проговорил учёный с особой интонацией, для которой абстрактное знание стоит любого риска. – Но как решили проблему кислорода? На такой глубине без искусственной циркуляции воздуха…

– У Глубинников должна быть собственная система, – перебил Фёдор. – Может, нашли доступ к старым бункерам Холодной войны. Или прорыли туннели до поверхности. Или создали что-то своё, используя технологии, о которых мы даже не догадываемся.

– Или все три варианта сразу, – добавил Илья, прокручивая карту дальше. – Мои алгоритмы выявили странные тепловые аномалии здесь и здесь, – отметил несколько точек на карте. – Может быть что угодно: от геотермальных источников до нелегальных лабораторий.

Маша, которая до сих пор тихо сидела на полу, скрестив ноги и играя с маленьким энергетическим шариком между пальцами (откуда у ребёнка появился запрещённый для гражданских предмет, никто не решился спрашивать), вдруг подняла голову. Белые глаза, казалось, светились в полумраке комнаты.

– Я смогу поддерживать мысленную связь с Дашей, – предложила девочка с той странной уверенностью, которая всегда делала слова Маши похожими на пророчество. – Если у вас возникнут проблемы, узнаю.

Даша бросила на Дениса тревожный взгляд. Никто, кроме них двоих, не знал о полном спектре способностей девочки – о власти над огнём, о разрушительной силе гнева. Маша, кажется, поняла беспокойство, потому что тут же добавила:

– Буду осторожна. Никто не узнает, – маленькая ладонь сжалась, и энергетический шарик исчез, будто никогда и не существовал.

Овсянкин кашлянул, отвлекая внимание группы на себя.

– Мы выступаем через двое суток. Согласно официальному приказу, в состав экспедиции войдёт отряд из моих людей – пять человек, отобранных мной лично. Легкая экипировка, без тяжёлого вооружения. – Полковник помолчал, затем добавил тише: – Вам должны выдать защитные костюмы и дыхательные аппараты. Настаивайте на этом. В глубинных туннелях бывают карманы ядовитого газа.

– А ещё там может быть радиация, – поддержал профессор Самолётов, поправляя сползшие на кончик носа очки. – Никто не знает, сколько секретных объектов оказалось под Москвой во времена СССР. Старые ядерные реакторы для секретных исследований. Испытательные лаборатории. Склады с опасными материалами. За десятилетия без должного обслуживания любой из объектов мог стать источником заражения.

Учёный прокашлялся и добавил уже серьёзнее:

– Будьте осторожны. Постоянное электромагнитное излучение энергетического кристалла, вероятно, привело к появлению новых разновидностей мутантов. Возможно, не похожи ни на что, с чем сталкивались раньше.

Группа замолчала, обдумывая предупреждение. В этот момент искусственное освещение Изолиума на мгновение мигнуло. Тени сгустились и тут же рассеялись, но короткой заминки хватило, чтобы напомнить всем: даже здесь, в сердце последнего оплота технологической цивилизации, ничто не вечно и не надёжно.

– Что мы знаем об «системе S», о которой говорил Головин? – спросил Денис, обращаясь к Овсянкину. – Часть проекта «Завеса»?

Полковник покачал головой.

– Не имею доступа к полным архивам проекта. Головин держит все это в строжайшей тайне. Но судя по обрывкам информации, которые удалось собрать, «система S» – старая энергетическая сеть под Москвой, возможно, ещё советских времён. Сеть была законсервирована, но не демонтирована. Головин каким-то образом узнал о системе и использовал при создании Изолиума.

– Значит, Глубинники могли найти доступ к части системы, – задумчиво произнёс Илья. – Это объясняет, как удаётся выживать без поддержки основных систем жизнеобеспечения Изолиума.

Оксана, до этого молчавшая, внезапно подала голос:

– Вы не задумывались, что всё слишком удобно? – в тоне звучала не просто тревога, но почти обвинение. – Нас только что приняли в Изолиум, и сразу же посылают на сверхопасное задание. Не кажется ли, что Головин проверяет нас? Или, что ещё хуже, избавляется от нас руками Глубинников, чтобы самому не пачкать руки?

– Или руками Сонников, – тихо добавила Лиза, и у девушки на шее выступили красные пятна от волнения. – Мы все видели, что случилось с охранниками на складе.

– Думаю, вы должны знать, – неожиданно произнёс Овсянкин, понизив голос до едва слышного шёпота, – не все мои люди лояльны Головину. Некоторые… симпатизируют Глубинникам.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые и опасные. Признание полковника, произнесённое в сердце самого Изолиума, было равносильно государственной измене. Если бы подслушали камеры безопасности, Овсянкина ждал бы трибунал.

– Уверены, что нас не подслушивают? – спросил Фёдор, инстинктивно оглядываясь.

– Уверен, – ответил Илья. – Первым делом я просканировал пентхаус и установил генераторы помех. Для систем наблюдения Изолиума мы сейчас смотрим развлекательную программу.

Денис хотел спросить, где программист взял такое оборудование, но решил, что некоторые тайны лучше оставить нераскрытыми. Перевёл взгляд на Овсянкина, выжидая продолжения.

– Среди солдат и техников ходят слухи, – тихо продолжил полковник. – О том, что Глубинники не просто выживают, но создали своё общество. Свободное от тотального контроля. Без культа Осона. Без всевидящего ока Головина.

– И вы позволяете слухам распространяться? – удивился Фёдор, который, по новому статусу, тоже должен был пресекать подобные разговоры.

– Иногда полезно знать, о чём шепчутся в казармах, – усмехнулся Овсянкин. – К тому же… – полковник замолчал, будто не решаясь произнести что-то важное, но затем всё же продолжил: – К тому же, не уверен, что в слухах нет правды. За два года работы в Изолиуме я видел, как идеалы постепенно уступают место культу личности. Как технократия превращается в теократию с Головиным в роли верховного лидера. Возможно, Глубинники – наш единственный шанс на другой путь.

– Поэтому и согласились возглавить экспедицию? – тихо спросила Даша. – Чтобы найти «другой путь»?

– Согласился, чтобы защитить вас, – просто ответил Овсянкин. – Но, если найдём союзников против Головина… не буду возражать.

За окном-экраном последние лучи искусственного солнца окрасили виртуальные облака в густой багровый цвет. Дневной цикл Изолиума подходил к концу, уступая место искусственной ночи, такой же точно выверенной и предсказуемой, как и всё в подземном мире.

– У нас осталось меньше двух суток на подготовку, – подытожил Денис. – Илья, нужно скачать все возможные схемы туннелей, включая устаревшие. Фёдор, подготовь защитное снаряжение. Даша и Оксана – изучите медицинские протоколы для работы в зонах с потенциальным заражением.

– А я? – спросила Лиза.

– Ты будешь нашими глазами и ушами здесь, в Изолиуме, – ответил Денис. – Мы не можем все уйти в экспедицию. Кто-то должен остаться, чтобы координировать действия, если что-то пойдёт не так.

Лиза утвердительно склонила голову, хотя во взгляде читалось разочарование. Оставаться в безопасности, пока друзья рискуют жизнями, было не в характере.

– И ещё, – добавил Денис, обводя взглядом всех присутствующих. – Что бы ни случилось там, внизу, держимся вместе. Мы выжили на поверхности, выживем и под землёй.

– Маша останется со мной, – профессор Самолётов снял очки и протёр их краем свитера. – Я присмотрю за ней, пока вы не вернётесь из туннелей.

Даша встретилась глазами с Денисом – в её взгляде мелькнуло понимание, и они одновременно наклонили головы в безмолвном согласии.

Маша, которая всё время сидела, обхватив колени и наблюдая за взрослыми странными белыми глазами, вдруг произнесла фразу, от которой по спинам присутствующих пробежал холодок:

– Глубина зовёт. Глубина ждёт нас. И знает, кто мы такие.

Никто не решился спросить, что имела в виду девочка. Возможно, потому, что где-то в глубине души каждый ощущал правдивость слов. Глубина звала. И уже совсем скоро предстояло ответить на зов.

Глава 3

С каждым метром спуска воздух становился тяжелее, катакомбы сопротивлялись вторжению людей. Группа из одиннадцати человек – Денис, Даша, Илья, Фёдор, Оксана и пять солдат под командованием полковника Овсянкина – медленно продвигалась по узкому туннелю. Тусклые фонари на энергетических картах освещали путь. Дыхание, приглушённое фильтрами защитных масок, отдавалось шипящим эхом, тогда как шаги по влажному бетону звучали неестественно громко в гнетущей тишине подземелья. Никто не говорил о том, что все чувствовали: каждый шаг погружал их в иной мир, живущий по своим законам, неподвластным Изолиуму и его создателю.

Свет фонарей выхватывал из темноты узоры влаги на стенах – не то карты, не то письмена. Капли медленно ползли по бетону, собирались в ручейки и исчезали в трещинах пола. Потолки, сначала достаточно высокие, постепенно опускались, вынуждая рослых мужчин пригибать головы. Изолиум, совершенный в стерильности, остался далеко наверху; здесь царила сырость, запах плесени и гниения, смешанный с привкусом металла, который оседал на языке даже через фильтры масок.

– Мы на третьем уровне, – голос Овсянкина, искажённый динамиком маски, звучал глухо и неестественно.

– Последние цифровые карты заканчиваются здесь. Дальше только приблизительные схемы технических коммуникаций.

Илья сверился с портативным сканером, который тихо гудел, обрабатывая данные.

– Тридцать метров до перекрёстка. Там сходятся три туннеля. Датчики показывают движение воздуха в северном и восточном ответвлениях.

– Хороший знак, – заметил Фёдор, держа наготове компактный излучатель.

– Где воздух, там и люди.

– Или не только люди, – тихо добавила Оксана.

Слова повисли в спёртом воздухе туннеля, напоминая о цели опасной миссии.

Денис шёл рядом с Дашей, периодически касаясь её руки – почти неосознанный жест, чтобы убедиться, что девушка рядом в душной темноте. Заметил странный символ на стене – перевёрнутый треугольник с тремя вертикальными линиями, вырезанный прямо в бетоне. Остановившись, провёл по нему пальцами.

– Мы на правильном пути, – сказал Денис, показывая символ Овсянкину.

– Знак Глубинников.

Полковник кивнул, а затем жестом приказал группе остановиться. Один из солдат, шедший впереди, опустился на колено и внимательно изучил пол туннеля.

Боец склонился к полу, провёл по старому бетону ладонью в резиновой перчатке, потом отряхнул её, будто опасался схватить заразу из плесени.