– Если нанести все инциденты на карту, включая попытки взлома, предотвращённые службой безопасности, становится очевидно, что это не хаотичные действия отдельных групп. Это единая операция, спланированная и скоординированная.

Трёхмерное изображение повернулось, демонстрируя картину с другого ракурса. Теперь стало видно, что красные точки выстраиваются в почти идеальный круг вокруг центрального купола.

– Это не был спонтанный налёт, – заключил офицер. – Глубинники становятся смелее и организованнее. Готовят что-то масштабное. И, возможно, не одни. Есть признаки сотрудничества с другими группами – Сонниками и, вероятно, погашами.

Головин долго смотрел на проекцию, будто пытался увидеть в ней то, что не видели остальные. Лицо оставалось непроницаемым, но глаза сузились, что у директора всегда было признаком интенсивной мыслительной работы.

– Ваши рекомендации, полковник? – спросил Головин наконец.

– Усилить патрулирование технических туннелей. Установить дополнительные сканеры движения на всех складах. Сформировать специальную группу для прочёсывания нижних уровней Сырого Пояса с целью выявления входов в систему туннелей Глубинников.

Овсянкин говорил уверенно, как человек, привыкший принимать решения и отдавать приказы. Но было в голосе что-то ещё – едва заметная нотка беспокойства, которую мог уловить лишь тот, кто хорошо знал полковника.

– Это потребует значительных ресурсов, – заметил один из членов Совета, седой мужчина с уставшим лицом. – Переброска людей с текущих позиций создаст бреши в системе безопасности других секторов.

– Лучше закрыть брешь в одном месте, чем потом тушить пожар во всём городе, – парировал Овсянкин.

Головин жестом прервал начинающийся спор.

– Полковник, вы упомянули о сотрудничестве Глубинников с Сонниками и погашами. Насколько это подтверждено?

– На данный момент это предположение, основанное на косвенных уликах, – признал Овсянкин. – Но слишком много совпадений. Техника воздействия на охрану явно указывает на Сонников. А некоторые следы напоминают следы погашей, только более чёткие.

Нефёндр, до сих пор хранивший молчание, вдруг плавно поднялся со своего места. Движения жреца были медленными, почти гипнотическими, взгляд устремлён на Головина, будто никого больше в комнате не существовало.

– Если позволите, председатель, – голос Нефёндра звучал мягко, почти убаюкивающе, – я хотел бы предложить иной подход к проблеме.

Головин слегка наклонил голову, давая разрешение говорить. Овсянкин отступил на шаг назад, заняв место справа от председателя, но взгляд, прикованный к фигуре жреца, был настороженным.

– Мы говорим о существах, которые не являются полностью людьми, – продолжил Нефёндр, медленно обходя стол. Белые одежды колыхались при каждом шаге. – О силах, природу которых мы до конца не понимаем. Погаши, Сонники, Глубинники – отражение искажения света Осона, часть тьмы, которая хочет поглотить наш подземный город.

Некоторые члены Совета заметно напряглись при упоминании божества. Головин сохранял невозмутимость.

– Ближе к сути, преподобный.

– Обычные методы здесь не подойдут, – Нефёндр остановился за спиной одного из членов Совета, положив руки на спинку кресла. Мужчина заметно поёжился от прикосновения. – Нам нужны люди, которые уже сталкивались с этими созданиями. Люди, которые знают, как действуют, как думают, как… выживают рядом с ними.

Жрец сделал паузу, обводя взглядом присутствующих.

– Возможно, нам нужна специальная команда, имеющая опыт работы с нечеловеческими существами, – предположил Нефёндр с притворной озабоченностью. – Денис, Дарья, Илья, Лиза, Фёдор и Оксана доказали свои способности на поверхности. Эти люди сталкивались с погашами, с Сонниками. Выжили там, где многие погибли.

Нефёндр вернулся на место, но не сел. Стоял, сложив руки на груди, прямой и торжественный, как на одной из своих проповедей.

– Группа могла бы исследовать катакомбы, где прячутся эти существа. Проникнуть туда, куда не могут войти наши солдаты из-за отсутствия опыта.

Овсянкин едва заметно напрягся. Взгляд метнулся к Головину, но лицо сохранило профессиональное спокойствие. Только пальцы, сцепленные за спиной, побелели от напряжения.

– Интересное предложение, – медленно произнёс Головин, поглаживая подбородок. – Но рискованное. Эти люди слишком ценны для Изолиума, чтобы подвергать такой опасности.

– Ценны именно потому, что способны выживать в опасности, – Нефёндр наклонился вперёд, опираясь руками о стол. В глазах жреца мелькнуло что-то злое, почти хищное. – И разве не для этого мы приняли этих людей? Чтобы использовать особые навыки и опыт? Справлялись с опасностями на поверхности – справятся и здесь.

Овсянкин незаметно для остальных сжал кулаки. Полковник понимал истинную цель Нефёндра. Жрец хотел отомстить за унижение, отправив врагов на верную смерть. И делал это чужими руками, руками Головина.

– К тому же, – продолжил Нефёндр, – группу возглавит опытный командир. Полковник Овсянкин, например. Под его руководством риск будет минимален, тогда как шансы на успех – максимальны.

Головин задумчиво постукивал пальцами по столу. Взгляд был устремлён куда-то вдаль, будто видел картину, недоступную остальным.

– В словах преподобного есть рациональное зерно, – произнёс председатель наконец. – Эти люди действительно имеют уникальный опыт взаимодействия с существами, которые появились после блэкаута. Знания могут быть бесценны в нынешней ситуации.

Головин перевёл взгляд на Овсянкина.

– Полковник, что вы думаете о предложении преподобного Нефёндра?

Овсянкин понимал, что оказался в сложной ситуации. Открыто возразить – значит вызвать подозрения. Согласиться – подвергнуть опасности людей, которых пообещал защищать. Но офицер не зря десятилетиями служил в структурах, где один неверный шаг мог стоить жизни. Овсянкин нашёл третий путь.

– Предложение имеет смысл при соблюдении определённых условий, – ответил полковник. – Во-первых, миссия должна быть разведывательной, а не боевой. Никаких прямых столкновений с противником. Во-вторых, группа должна получить всё необходимое оборудование, включая защитные костюмы и дыхательные аппараты. В-третьих, я настаиваю на сопровождении группы специалистами моего подразделения.

Нефёндр слегка нахмурился. Ответ был слишком рациональным, слишком профессиональным, чтобы оспорить.

– Разумные требования, – кивнул Головин. – Но я добавлю ещё одно. Девочка с белыми глазами, Маша, остаётся в Изолиуме. Ребёнок слишком ценный объект для изучения, чтобы рисковать в туннелях.

Овсянкин внутренне выдохнул с облегчением. По крайней мере, ребёнок будет в безопасности. Хотя "безопасность" в Изолиуме – понятие относительное, особенно для необычного ребёнка с неизвестными способностями.

– Итак, – Головин обвёл взглядом членов Совета, – предложение принято. Полковник Овсянкин возглавит специальную группу для исследования катакомб в поисках базы Глубинников. В группу войдут Денис Соколов, Дарья Иванова, Илья Крылов, Лиза Соболева, Фёдор Романов и Оксана Моргунова. Миссия начнётся через сорок восемь часов. Это даст время на подготовку и инструктаж.

Председатель повернулся к Овсянкину.

– Полковник, вы возглавите эту операцию. Мне нужны результаты, а не оправдания.

Овсянкин чётко отдал честь, как делал тысячи раз за свою карьеру.

– Так точно, председатель. Сделаем всё возможное.

– На этом заседание объявляю закрытым, – Головин поднялся со своего места, и все присутствующие тоже встали. – Полковник, преподобный, задержитесь.

Члены Совета покинули зал заседаний один за другим, оставив в белоснежной комнате лишь троих – Головина, Овсянкина и Нефёндра. Воздух между участниками загустел от напряжения.

– Преподобный, что случилось с лицом? – спросил Головин, когда за последним членом Совета закрылась дверь.

Нефёндр инстинктивно коснулся опухшего носа, затем опустил руку.

– Несчастный случай, председатель. Оступился на лестнице в храме.

– Вот как, – Головин перевёл взгляд на Овсянкина. – Полковник, обеспечьте безопасность наших храмов. Не хотелось бы, чтобы ещё кто-то… оступился.

– Будет сделано, председатель, – ответил Овсянкин, лицо которого оставалось абсолютно бесстрастным.

– Теперь к делу, – Головин снова сел, жестом предлагая собеседникам сделать то же самое. – Эта миссия имеет большее значение, чем было сказано на Совете. Мы не просто ищем базу Глубинников. Мы ищем доступ к древним туннелям под Изолиумом. К тем самым, о которых говорится в документации проекта «Завеса».

Нефёндр подался вперёд, в глазах вспыхнул жадный интерес.

– Вы думаете, Глубинники нашли доступ к системе S?

– Не просто доступ, – Головин покачал головой. – Я думаю, они используют систему. Отсюда и сбои в нашей энергосистеме, и помехи в связи, и странные показания датчиков в секторе B. Если это так, мы должны вернуть контроль над системой. Или уничтожить её.

Овсянкин молча слушал, понимая, что оказался в самом центре игры, правила которой не до конца известны. Но офицер был солдатом достаточно долго, чтобы знать: иногда незнание – благословение.

– Что-нибудь ещё, председатель? – спросил полковник, когда Головин замолчал.

– Да, – кивнул Головин. – Если что-то пойдёт не так, если возникнет прямая угроза для Изолиума… вы знаете, что делать. Протокол "Чёрное солнце" всё ещё в силе.

Овсянкин понимающе наклонил голову. Знал о протоколе – плане действий в случае критической угрозы для всего Изолиума. Знал и о том, что план подразумевает уничтожение всех, кто может эту угрозу представлять, включая членов экспедиции.

– Понял, председатель. Разрешите идти? Нужно начать подготовку.

– Идите, полковник.

Овсянкин покинул зал заседаний, оставив Головина и Нефёндра наедине. За закрытыми дверями жрец позволил себе улыбнуться – холодно и самодовольно.

– Всё идёт по плану, – пробормотал Нефёндр, поглаживая под одеждой маленькую копию Ока Далии. – Скоро мои проблемы решатся сами собой.

Жрец был уверен, что приговорил врагов к неминуемой смерти в опасных глубинных секторах. И даже не подозревал, что на самом деле запустил процесс, который мог привести к концу власти. И возможно, к концу всего Изолиума.

Вечер в Изолиуме не отличался от утра – то же искусственное освещение, та же температура воздуха, выверенная до десятых долей градуса. Просторный пентхаус, выделенный Денису и Даше, наполнялся голубоватым светом от панорамных экранов, где с математической точностью разыгрывался спектакль заката. Солнце, которого никто из присутствующих не видел уже больше года, медленно опускалось за нарисованный горизонт, окрашивая виртуальные облака в розовые и оранжевые тона. Группа собралась в гостиной, рассевшись в кругу плюшевых кресел, таких мягких и роскошных, что после месяцев выживания на поверхности мебель казалась почти оскорбительно комфортной.

Денис стоял у панорамного экрана, спиной к искусственному закату. В этом положении силуэт выглядел тёмным пятном на фоне угасающего виртуального света.

– Это ловушка, – прямо заявил Денис, не тратя времени на предисловия. – Нефёндр надеется, что мы там умрём.

Тишина, последовавшая за словами, не была тишиной страха. Скорее, это была пауза людей, привыкших оценивать риски и принимать взвешенные решения. Полковник Овсянкин, сидевший чуть в стороне от основного круга, едва заметно наклонил голову, подтверждая слова племянника.

Фёдор неожиданно рассмеялся, хрустя костяшками пальцев. Звук показался неуместно громким в стерильной тишине пентхауса.

– Это был бы не первый случай, когда кто-то пытается убить меня, – бывший следователь откинулся в кресле, вытянув длинные ноги. – В Яхроме дважды подсылали убийц, когда я занимался расследованием храмовых жертвоприношений.

Даша медленно расхаживала у экрана, тонкий силуэт отражался в стекле, накладываясь на искусственный закат, создавая призрачное двойное изображение.