Валерия Николаева: День купания медведя

Моему сыну Косте. Сохрани наши истории для своих детей. Пусть знают, что с такими генами у них нет шансов.

Моей семье, которая никогда не читала, что я пишу. А если читали, то им не нравилось. Ха-ха, однажды я и кино про вас сниму!

И всем жителям деревни, которые знают нашу семью. Пожалуйста, не говорите папе, что эта книга вышла.

© Николаева В., 2025

© Рукавишников А., фото автора на обложке, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2026

Предисловие

Я всегда мечтала написать книгу. Примерно последние года два или три.

«Это, наверное, так здорово, – думала я, – заходить в любой книжный и кричать с порога:

– Дайте мне Николаеву Валерию! У вас есть?

А они тебе:

– Да, посмотрите в правом ряду, оставалось.

Оставалось! Значит, уже меньше, чем завезли! Значит, кто-то уже купил! Прямо добровольно! За деньги даже!»

Я понимаю, что оценивать людей в деньгах в наше время нельзя, но иногда так приятно подумать, что кто-то готов, если что, тебя выкупить. Не целиком, конечно, а только тоненькую книжечку с твоими мыслями и рассказами из твоей довольно обычной жизни.

В нашей семье всегда было принято шутить над собой и над близкими – по-доброму. Так все казусные происшествия, которые с нами происходили (или мы с ними), я начала пересказывать в соцсетях. Именно очерки о семейной жизни и стали любимыми у моих читателей. Поэтому, когда издательство предложило сделать из моих коротких документальных рассказов книгу, я очень обрадовалась. И все мои родственники обрадовались тоже. Они так прямо и сказали:

– Теперь весь позор нашей семьи будет в твердом переплете. Ура.

Не знаю, как вы, а я решительно настроилась воспринимать то унылое «ура» как поддержку.

Как читатель уже догадался, эта книга во многом автобиографична и истории тут непридуманные. А вот имена пришлось поменять (не все, но многие). Например, папа очень боялся, что над ним в деревне непременно будут смеяться после прочтения моих рассказов, потому что там, конечно же, все друг друга знают. Он сопротивлялся, как мог, – ругался и запрещал мне писать. Поэтому я придумала выход: назвала его в книге Иваном Сергеевичем. Теперь деревенские ни за что не догадаются и будут обязательно недоумевать:

– Вы не знаете, кто этот таинственный Иван Сергеевич, который все время попадает в смешные ситуации? Нет? И мы не знаем! Надо же, как интересно и загадочно!

Так что автор очень хитер и мыслит стратегически.

Вообще, конечно, в книге истории не только про папу. Но в ней большая часть семейных историй, которые, как я надеюсь, хотя бы на короткое время перенесут вас в воспоминания о счастливом детстве, в окружение большой и дружной семьи, подарят ностальгические ощущения каникул в деревне. А все это, и особенно ощущение большой и дружной семьи, невозможно без наличия настоящих пап, которые просто не могут стоять на страже своей серьезности днем и ночью из года в год и иногда действительно становятся участниками забавных ситуаций. Как и все остальные. Поэтому, папа-инкогнито, постарайся быть благосклонным к автору и не ассоциировать себя на сто процентов с персонажем этой книги – Иваном Сергеевичем.

Остальная часть семьи поддерживала меня с самого начала и дала добро писать о них всю правду, за что я бесконечно им благодарна.

* * *

Где-то я слышала, что настоящая литература отличается от беллетристики тем, что вспарывает существующие нормы и прокладывает новые нехоженые пути. Если размышлять так, то я совершенно точно не претендую на звание автора высокой литературы, хотя бы потому, что я не люблю ничего и никого вспарывать, несмотря на то что все детство провела в деревне. В жизни я предпочитаю использовать исключительно уже вспоротое другими людьми и готовое к употреблению. В литературе же хожу дорожками, протоптанными замечательными писателями, ступаю по их следам и прячусь в их тени, вдохновляюсь ими и пытаюсь пробудить в своих читателях чувства, которые родились во мне во время чтения прекрасных, смешных, добрых, удивительных и таких разных историй. Спасибо этим авторам за то, что их произведения встретились мне на пути, и за то, что показали, что литература не всегда должна оставлять глубокий отпечаток и погружать в размышления о смыслах жизни. Иногда она может быть легкой и веселой, стремиться всего лишь вызвать улыбку читателя и поднять ему настроение в трудный день.

Любую из историй, которые легли в основу глав, можно было рассказать и, самое главное, воспринять совсем по-другому. В одной и той же ситуации один человек будет жаловаться на происходящее, а другой шутить, в одной голове рождается негатив, а в другой – уникальная история на память, объединяющая смехом и согревающая компании за общим столом. И в какой реальности жить и как относиться к случившемуся – это всегда наш выбор.

Счастье не продается и не покупается, я уверена – оно примагничивается к позитивным людям. Спасибо моей семье за то, что научили меня этой магии. Теперь я передаю наши истории вам, ведь юмор, как и счастье, поодиночке не живут, их обязательно нужно с кем-то делить. Счастье и юмор – как инь и ян – одно без другого невозможно, не зря же они оба выражаются в улыбке.

Спасибо и вам за то, что взяли эту книгу в руки. Пусть в вашей жизни будут только такие проблемы, над которыми можно вдоволь похохотать!

* * *

П. С. Не волнуйся, пап. Теперь смеяться будут над всеми нами.

Семейные истории – сокровища, связывающие поколения.

В. Николаева

Вступление, в котором мы с вами знакомимся и которое нельзя пропускать

Если вы будете в Нижнем Новгороде и если отчего-то вы вдруг устанете смотреть красивые закаты, восторгаться архитектурой XIX века, посещать музеи и иные достопримечательности… И захотите сделать перерыв от пребывания в важном экономическом, промышленном, научно-образовательном и культурном центре России, то (бог вам судья!) езжайте непременно на юг области, часа два с половиной. Где-то там в глубине плохих дорог и живописных полей вы найдете нашу деревню. Маленькую, но такую уютную: там куры, собаки, кошки и дети гуляют вместе; там до сих пор стоят маленькие несетевые магазинчики, где от товаров вас отделяет прилавок, а все, что вы хотите купить, подает улыбчивая женщина в фартуке – продавец; там жизнь вымирает по ночам, и слышится только пение кузнечиков, лягушек и соловьев. А еще там живут славные люди, которые всегда здороваются на улице, даже если не знают вас. Тем более, если не знают вас! Потому что тогда они не только здороваются, но и уточняют: «Дочка, а ты чья? Николаева? Это Ивана или Владимира? А как звать тебя, дочк? Валерка? Хорошее мужественное имя!» Поскольку даже людей с такой банальной фамилией, как Николаевы, там наперечет, да и всех остальных тоже. Всего около трех тысяч человек на всю деревню.

Будем считать, что с местом действия я вас худо-бедно познакомила, перейдем к знакомству с действующими лицами.

Во-первых, у нас есть папа (попробуй я сказать, что папа – это не «во-первых»). Кое-какое представление о нем вы уже получили, если прочитали предисловие. Папа шутит над всеми, кто встречается ему на пути, но над собой шуток не понимает, ведь считает, что над серьезными людьми шутить не полагается. Папа очень аккуратный и обстоятельный. Он все делает сам, потому что больше таких аккуратных и обстоятельных людей не существует во всей Нижегородской области (может, и за пределами, но дальше мы не проверяли), и папа знает, что так хорошо, как он, больше не сделает никто. Поэтому папа сам построил наш дом, и, так как строил он его в одиночку в свободное от работы время, заняло у него это девять лет. Да, папа к тому же очень упрямый. А потом он еще построил баню и беседку, и я вас уверяю, вы можете прийти с любыми измерительными приборами и проверить – там тоже кирпичик к кирпичику, а досочка к досочке и вообще все идеально. И весьма серьезно.

Во-вторых, у нас, слава богу, есть мама, которая дана нам свыше для баланса – уравновешивать папину серьезность. Мама у нас мировая. Она черноволосая и очень смуглая, поэтому, когда папа на ней женился, среди родственников пошли слухи, что он привел в семью Николаевых иностранку. Вероятно, из Средней Азии. А мама из Пензы, точнее, из Пензенской области, и если у нее и есть какие-то нерусские корни, то это не корни, а так – корешки, и мы об этом ничего не знаем. И фамилия у нее до папы была тоже вполне нашенская – Топоркова. Папа у нас в семье главный, но почему-то все всегда происходит так, как хочет мама. И чувство юмора, как считается, нам тоже досталось от папы, потому что мама не шутит, она так живет на полном серьезе. Но с ней всегда смешнее, как раз потому, что она и не думала шутить.

Например, когда мама работала в государственном учреждении, у них проводили тесты на выявление антикоррупционных дыр. Мама приходила домой и жаловалась:

– Да что это такое! Я все время заваливаю эти тесты! Я уже не знаю! Там точно какие-то ловушки!

– Там, наверное, очень сложные вопросы? – участливо интересовалась я.

– Ну, например, можно ли принимать от клиентов подарки, – задумчиво поднимала к потолку глаза мама.

– И что ты отвечаешь?

– Конечно, можно, это же ПОДАРКИ!

Подарки им, конечно же, никто не дарил, поскольку в деревне и так все друг друга знают и помогают по дружбе и по-соседски. Но вопросов про соседские отношения в тестах не было, потому что бездушные федеральные тесты не учитывали менталитет сельского населения.

Вот такая у нас мама. Умная, но иногда забавная. Она выбирает в магазине корзинку наиболее гармонирующего с одеждой цвета и не способна положить трубку во время спам-звонков. Видите ли, это невежливо. Еще она очень активная, я бы даже сказала шустрая. Она не подает виду, но она единственная из нашей семьи может поймать муху в кулак, а если человек двигается быстрее мухи, то это о чем-то говорит. Мама и все решения принимает быстро, на эмоциях. И даже когда она (больше сорока лет назад) впервые увидела папу в общежитии Политехнического университета, она сразу всем объявила, что у нее «с этим Николаевым что-то будет».

Еще у нас есть Рита – моя младшая сестра. Разница у нас – целых семь лет, но почему-то один размер одежды и одно чувство юмора на двоих, а еще очень похожий голос и смех. Внешне мы тоже похожи, только я вымахала в длину аж до 175 сантиметров, а Ритка благоразумно остановилась на 160. И еще сестра все время красит волосы в безумные яркие цвета, стрижет все «под ежика», потом привязывает к голове длинные искусственные волосы нового невообразимого цвета, а потом снова ходит с короткими. И ей это все удивительно идет! А когда я высветлила несколько прядей, мне все говорили «очень хорошо, но лучше так больше не делай».

Все, кроме Саши, потому что Саша – самый заботливый в мире муж (хотя мне пока не с чем сравнивать) и по совместительству верный друг. Он меня очень поддерживает. Когда мне предложили написать эту книгу, Саша весь светился и каждому встречному-поперечному зачитывал вслух письмо от издательства. И это ему еще не нравится, как я пишу! Боюсь представить, как бы он мной гордился, если бы нравилось…

Саша совершенно неконфликтный человек, и даже в военном билете в графе военной специальности у него написано «инструктор по культурно-массовой работе клубов и библиотек». На гражданском языке это означает массовик-затейник. Это все, на что он способен в случае конфликта, поэтому обязанность устраивать семейные скандалы я ответственно беру на себя. Скандалы я, разумеется, устраивать вынуждена, потому что у моего мужа полным-полно недостатков, но прямо сейчас я их вспомнить не могу. Потом как-нибудь допишу, при случае.