В кармане Швед привез найденный в доме Юсупова кисет с камешками. В последний момент перед отъездом вспомнил о нем и захватил с собой. Правильно, значит, сделал. Швед спешно полез в карман, вынул кисет-мешочек, но Завулон внезапно жестом остановил его:

– Дай-ка угадаю! Там необработанные драгоценные камни?

Швед кивнул, без особого удивления.

– И во время разговора Кондор вертел один или пару из них в руках? И, скорее всего, показывал тебе?

– Точно! – подтвердил Швед, встал, взял кисет за шнурок-завязку и преподнес Завулону, после чего вернулся на место.

– Всплыл-таки князюшка наш, – сварливо произнес Юрий. – Старая перечница…

– Это с твоей точки зрения старая. – Завулон усмехнулся, как всегда, кривовато и чуточку зловеще.

Его то ли улыбка, то ли, вернее сказать, ухмылка давала надежду на то, что происшествие с Кондором все же не содержит в себе ничего фатального, начальство слегка пожурит Шведа за напрасный крюк из Краснодара, потом москвичи пару дней прокутят, либо прямо в Симферополе, либо где-нибудь на море. Вероятнее, что сами, но, может, и Шведа с собой прихватят: ранее, случалось, прихватывали. И все вернется на круги своя: Завулон с Юрием укатят в Первопрестольную, а Швед останется на своей непонятной крымской вахте.

Однако надеялся Швед зря: ничего еще не закончилось.

– Про книгу подробнее что знаешь? – вернулся к допросу Завулон.

Швед, снова непроизвольно пожав плечами, припомнил словесное описание:

– На вид старая, в коже, с металлической застежкой. Как я понял, к ней – в смысле, к застежке, а не к книге – опасно прикасаться, а уносить книгу Кондор велел в полотняной сумке с заранее наложенной фиточарой. А самое интересное, что книга никак не называется и страницы у нее чистые. Без текста. И без рисунков.

Вроде бы и лица у шефа с замом не дрогнули, и поз они не изменили, но именно в этот момент Швед отчетливо понял: после его реплики все внезапно вывернулось совсем в другую от желаемой сторону. И недавно вспыхнувшая надежда на беспроблемный исход канула куда-то глубоко в нижние слои Сумрака.

Завулон раскрыл кисет Кондора и с каменным лицом заглянул туда. Осторожно, словно ядовитое насекомое, вынул яшмовый стерженек и внимательно его осмотрел. Кажется, и в Сумраке тоже.

– Твою же ж мать, – тихо сказал Завулон по-русски, а потом добавил еще несколько слов на незнакомом Шведу языке. Тоже, несомненно, ругательных.

Юрий залпом влил в себя все, что было в бокале, поставил его на столик и нервно встал. Завулон мрачно поглядел на зама.

– Сядь, не мельтеши, – сказал Завулон, и Юрий нехотя опустился на диван. А шеф снова обратился к Шведу:

– Ну-ка, парень, откройся еще разок! Так проще, чем тянуть из тебя нужное по капле. Лишнего не возьму, тайного не трону.

И сотворил малый знак Темного Зарока.

Шведу, понятное дело, стало еще страшнее, но перечить он не мог и не смел. Потверже оперся о спинку стула и открылся.

Очнулся Швед на полу. Над ним склонился, присев на одно колено, Юрий и несильно, даже можно сказать – бережно, шлепал ладонью по щекам. Судя по умеренно горящей физиономии, успел шлепнуть раз десять.

– Ожил! – Юрий опустил в очередной раз занесенную руку. – Вставай тогда. Давай, помогу.

Помощь оказалась не лишней: Шведа при попытке выпрямиться неслабо качнуло. Но через десяток секунд он опять сидел на стуле, и сидел сравнительно прямо. Завулон, как и раньше, занимал краешек кровати, чуть наклонившись вперед, опираясь локтями о колени и сцепив ладони в замок.

– Вот такая хрень, брат-Темный, – сказал он задумчиво.

Швед молча ожидал – что же дальше.

Примерно через полминуты Завулон встрепенулся, внимательно посмотрел на Юрия, словно что-то выверял и взвешивал в уме, потом вздохнул и распорядился:

– Просвети пока юношу! Я скоро.

И ушел в Сумрак.

Швед и Юрий остались в номере вдвоем. Честно говоря, Швед не помнил, оставался ли когда-нибудь со вторым по силе московским Темным с глазу на глаз. Кажется, никогда прежде. Даже Завулона Швед знал лучше, чем Юрия.

– Пить будешь? – спросил Юрий буднично. Будто и не случилось ничего.

– А что там у вас?

– Сотерн. Хороший.

– Буду.

Юрий непонятно откуда, как фокусник, вынул непривычного вида бутылку и второй бокал – из Сумрака, что ли? Наполнил, добавил себе тоже и снова убрал бутылку куда-то за подкладку мироздания. Швед ощущал довольно мощную незнакомую магию, но действия Юрия не понимал и не успевал отследить.

Сотерн оказался превосходный.

Юрий тоже пригубил и наконец-то заговорил:

– Значит, так. Раз велено – просвещаю. Кондор – это князь Юсупов, Николай Борисович – младший. Последний истинный Юсупов, если считать по мужской крови. Вампир, как и все Юсуповы. Это первое. Второе: Пустая Книга – старинный артефакт. До такой степени старинный, что происхождение его сокрыто в безднах времен. Скорее всего, Книга старше Иных и вообще старше людей. Ее страницы действительно пусты, почти всегда. Но! Изредка, если я правильно помню – раз в шестьдесят пять лет, при определенных условиях в ней ненадолго может возникнуть коротенький текст в несколько строк. Воспринять его сумеет не всякий; чаще всего смысл этих строк так и остается непонят. Среди Иных ходят невнятные слухи, будто возня с этими текстами – на самом деле попытка довести до рабочего состояния древние заклинания большой мощи. Или забытые, или вновь ожившие – рассказывают по-разному. В целом это байки, конечно. Даже ты знаешь, что работающее заклинание одними словами не записать. Да и древних языков давно уже никто не помнит. Однако если отбросить байки и обратиться к чистому знанию, мнение сведущих Иных таково: Пустая Книга действительно может помочь в фиксации доселе нераспространенных заклинаний. Другими словами, если она попадет в руки практикующего мага с большим опытом, обширными знаниями и сильной волей – результат непредсказуем, и есть подозрения, что в старину такое несколько раз происходило. Последствия всякий раз оказывались разрушительными, чтобы не сказать катастрофичными. Все та же молва практически все потрясения в истории человеческой цивилизации вроде войн, эпидемий и прочих катаклизмов, включая Всемирный Потоп, приписывает как раз попыткам реализовать на практике работу с Пустой Книгой. Вряд ли это в действительности так, люди и без всяких книг готовы резать друг друга миллионами, а извержение какой-нибудь Тамборы магией не вызовешь, хоть ты весь язык о заклинания сотри. Но за некоторыми бедами маги, работавшие с Пустой Книгой, так или иначе стоят. Между прочим, чаще это были Светлые маги, включая еще Светлого Мерлина, а также Гесера и Иоскеху. Инквизиция, опять же, отметилась: Кармадон Совиная Голова, ты его должен знать, и Торквемада, только не всем известный Томас, а еще отец его, Хуан. Ну и наши, Темные, тоже кое-чего натворили, не без этого – ифрита бин Мансура хотя бы вспомнить. Который также звался Абдалла Уссуф аль-Хазред. Или божественную Кали. В итоге Пресветлый Гесер пришел к выводу, что эксперименты с Книгой следует прекратить, и его в целом поддержал даже охочий до древностей Совиная Голова, а значит, и вся европейская Инквизиция скопом. Их и прекратили – лет триста назад, специальным эдиктом. Собственно, о Пустой Книге ко дню сегодняшнему уже стали забывать, как ты сам понимаешь – к облегчению многих посвященных. И тут внезапно ты со своим Кондором…

Юрий прервался, а Швед сообразил, что слушает чуть приоткрыв рот, как ребенок волшебную сказку.

В определенном смысле – так все и обстояло.

– Теперь о странном, – снова заговорил Юрий. – Юсуповы, конечно, вампиры старые и очень сильные, даже младший Николай и даже оба митохондриальных Феликсовича. Но они вампиры, а не маги. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них способен самостоятельно совладать с Пустой Книгой. Так что кто-то за господином Кондором определенно стоит, и можешь представить, какой это силы Иной, если двухсотлетний вампир у него за подручного.

– А это обязательно маг? – выпалил Швед, потому что не смог сдержаться.

– Нет, необязательно, – пожал плечами Юрий. – Возможно – колдун, любой. Возможно – Светлый чародей. Возможно – джинн или, если Темный, – ифрит. Даже ведьмак или ведьма могут интересоваться… но не вампир же!

– А вы киевлянина Рублева помните? Он вообще-то оборотень, но при этом и маг тоже. И довольно сильный!

Оказалось, Юрий Рублева не забыл:

– А, канис-громовержец! Как же, как же! А к чему ты его вспомнил?

– Вдруг и Кондор этот по природе дуал – маг-вампир?

– Вряд ли. Юсуповы всегда на виду. Был бы Кондор-Николай магом – я бы знал. Да и… как бы это сформулировать попонятнее… Он всегда больше интересовался музыкой, живописью и драгоценностями, чем магией. Хотя…

Юрий внезапно умолк, словно вспомнил нечто чрезвычайно важное и сейчас соображает, следует ли в это посвящать сопляка-Шведа.

– Что?

Швед вздрогнул. Спрашивал не он. Юрий сам себя спрашивать не мог, а в номере еще секунду назад они были вдвоем, больше никого.

Еще секундой позже Швед понял. Во-первых, узнал голос. А во-вторых – увидел. Завулон вернулся из Сумрака и сидел на прежнем месте.

Юрий, не выказывая удивления, повернулся к шефу:

– Я сейчас сообразил, что Николай-младший одно время служил в Петербургской публичной библиотеке. Чуть ли не директором.

– Помощником директора, – уточнил Завулон сварливо. – А дед его Эрмитажем заведовал, тоже любопытное место с любопытными экспонатами. Как раз подобные прощелыги и интересуются всякими запретными книгами. Но ты додумался, молодец!

– Благодарю! – Юрий ничуть не смутился, судя по тону. Он шутливо отсалютовал Завулону бокалом и пригубил сотерна.

– Ввел молодого в курс? – спросил Завулон.

– Ввел. Но ты же знаешь: такого рода артефакты – не мой конек. Что вспомнил, то и рассказал.

Швед подумал, что сидеть вполоборота к шефу неловко, и повернулся вместе со стулом – ножки противно заскрипели о плитку.

Завулон дождался тишины и с некоторым пафосом объявил:

– Ну что, господа? Некоторое шевеление действительно происходит. Позавчера в Севастополь прибыли двое порученцев Европейского Бюро Инквизиции. Само по себе это еще ни о чем не говорит, конечно. Но до вчерашнего дня европейская Инквизиция не интересовалась Севастополем со времен Первой обороны и бравого матроса Кошки, грозы полевых кухонь. Однако хуже всего не это.

Завулон сделал эффектную паузу, во время которой у Шведа аж мурашки по коже пробежались.

– Хуже всего, что на сцене уже отметился сам Пресветлый Гесер. Неделю назад он посетил усадьбу Архангельское под Красногорском. Более всего его заинтересовали павильон Каприз и Чайный домик. Знаешь, что раньше располагалось в этом павильоне?

С последними словами Завулон в упор поглядел на Шведа, стало быть, вопрос адресовался ему.

– Что? – выдавил Швед.

Завулон не стал тянуть интригу за хвост и ответил, просто и коротко:

– Юсуповская библиотека. Если совсем точно – особая ее часть, закрытая. Основная часть помещалась на втором этаже главной усадьбы, но самое ценное Юсупов без особой огласки перенес в тот самый отдельный павильон. Именно туда Гесер и нанес визит.

– А смысл? – вклинился Юрий. – Все равно усадьба была разграблена еще в восемьсот двенадцатом. Среди наполеоновских офицеров было немало Иных. Если книга хранилась в Архангельском, неважно – во дворце или в Капризе, ее давно прибрали к рукам.

Завулон осклабился – чуточку хищно, чуточку иронично, как умел только он:

– Мы вообще не знаем, владели ли Юсуповы Пустой Книгой. Доказательств этому никаких нет – по крайней мере, мне они неизвестны. Тут другое для нас важно: сам факт, что Гесер заинтересовался и вынюхивает. Гесер никогда не вмешивается во второстепенные дела – только в особо важные. И крайне редко действует лично: мало у него подручных, что ли? Но в Архангельское он ездил, причем, если не считать шофера, – сам, без других дозорных. А значит, поступим мы так…

Завулон хлопнул ладонями по бедрам и порывисто встал.