Маша Малиновская: Хочу тебя навсегда

От автора

Дорогие читатели! Данный роман является второй частью дилогии. Первая часть «Хочу тебя себе». Вы можете найти её на сайте в моём профиле или по ссылке ниже:

https://www.litres.ru/book/masha-malinovskaya-31978811/hochu-tebya-sebe-72957337/

Глава 1

– Дорогая, ты выглядишь просто сногсшибательно, – Надя, наша управляющая, удовлетворённо кивает, проходясь по мне взглядом. – Баварский будет в восторге.

– Надя! – пресекаю возмущённо её намёки. – Ты же знаешь, что мне это совсем не нужно.

– Да знаю-знаю, – вздыхает она. – Дурёха ты, Варя. Такой мужик! Была бы с ним, горя не знала. Рисовала бы себе, по курортам разъезжала…

– Надь, – качаю головой. – Ну прекрати, пожалуйста.

– Ой ну тебя, Варька.

Она отмахивается и уходит к официантам провести инструктаж по поводу дальнейшей части вечера, я же опускаю глаза в планшет и ещё раз пробегаюсь по программе.

На сегодняшней выставке будет много людей, какие-то важные шишки – местный бизнесмен Станислав Баварский устраивает деловую встречу со своими партнёрами. Сначала они посмотрят выставку его коллекции картин современных художников, а потом будет банкет. Моя задача – презентовать экспонаты выставки. Это моя не основная работа, часы экскурсоводом я беру допом к работе в музыкальной школе. Баварский хорошо платит, хотя его внимание меня, мягко говоря, напрягает.

– Варвара, – вдруг слышу за спиной, – потрясающе выглядишь.

Разворачиваюсь, сжав пальцы в кулак за спиной.

Баварский. Ему за сорок, но держится он как мужчина, которому всё позволено. Высокий, костюм идеально сидящий, дорогой. Рыжеватые волосы аккуратно уложены назад, загар ровный, лицо ухоженное. Губы слишком мясистые, глаза тяжёлые, пронзительные. Когда он смотрит, кажется, будто ты вещь, которую он примеряет под себя.

– Спасибо, – натянуто улыбаюсь. – Надеюсь, вечер пройдёт достойно.

– С твоим участием он уже обречён на успех, – он делает шаг ближе, и я с трудом сдерживаю неприятную дрожь. – Ты станешь настоящим украшением сегодняшнего события. А оно, поверь, важное. Очень серьёзные гости. Не подведи, Варвара.

– Сделаю всё от меня зависящее, – отвечаю ровно, с трудом удерживая себя от шага назад.

Он одобрительно кивает и уходит. Я выдыхаю только после того, как его шаги стихают.

Направляюсь в уборную. Там, в зеркале, встречаю свой отражённый взгляд.

Строгий костюм: чёрная юбка-карандаш, приталенный жилет, белая рубашка. Волосы гладко зачёсаны назад и собраны в низкий пучок. Лёгкий макияж. Тон, нюдовые тени, аккуратные стрелки, чуть подчёркнутые губы. Всё строго, без малейшего намёка на флирт.

Выдыхаю и поправляю пучок. Ладони влажные, сердце бьётся учащённо – и сама не понимаю, почему. Обычный вечер. Просто важный заказчик и много посторонних глаз.

Возвращаюсь в главный зал. Уже слышен шум голосов. Баварский ведёт гостей. Их много – мужчины в дорогих костюмах, дамы в вечерних платьях. Все с видом уверенных в себе людей, у которых в руках не только деньги, но и власть. Короли жизни.

Я мягко улыбаюсь, собираюсь с мыслями и подхожу к первой экспозиции.

– Добрый вечер. Рада приветствовать вас на выставке современной живописи. Перед вами работа питерского художника Алексея Гриневича. Год 2020. Техника – масло на холсте. В этой работе он раскрывает идею противостояния урбанистики и природы через абстрактные цветовые акценты. – Я делаю небольшую паузу, чтобы гости выставки могли оценить работу художника, а потом предлагаю пройти дальше.

Я говорю легко, свободно. Слова льются сами. Я умею держать внимание и вовлекать в то, о чём рассказываю. Даже те, кто изначально были погружены в беседу, начинают слушать.

Многие дамы кивают, интересуются. Мужчины в основном переговариваются между собой, бросают на меня скользящие взгляды. Но это нормально, выставка ведь лишь фон для их бизнес-встречи, так что это не считается неуважением.

И вдруг где-то под кожей царапается ощущение.

Нестерпимое.

Острое. Жгучее.

Будто кто-то задел саднящее от старой травмы место.

Ток проходит по позвоночнику. Я резко поднимаю взгляд – и мир на секунду останавливается. Воздух застряёт в лёгких, в груди нарастает давление.

Я сглатываю, моргаю несколько раз, надеясь, что мне показалось.

Но мне не показалось.

Это он.

Он здесь.

Игнат Касьянов.

Высокий. Широкоплечий. Ещё больше, чем я его помню. В чёрном костюме, чёрной рубашке. Без галстука.

Его взгляд цепляет меня мгновенно.

Лёд.

Мрак.

Яд.

Глаза, в которых нет ни капли света. Только сила, угроза и кромешная мгла.

Глаза чудовища, разрушившего мою жизнь.

Дыхание спотыкается. Я теряюсь. Речь прерывается на полуслове. Сердце замирает, а потом срывается в безумный ритм.

Он смотрит на меня.

А я понимаю, что больше не дышу. Я просто не могу дышать.

Глава 2

Я пытаюсь продолжить говорить. Слова, отрепетированные до автоматизма, теперь словно застревают где-то в горле. Во рту резко пересыхает, язык начинает липнуть к нёбу.

На меня смотрят. Люди ждут. Кто-то с вежливым вниманием, кто-то с ленивым равнодушием. Им в целом всё равно, но пауза в моей речи, видимо, раздражает их. Но все, кто стоит напротив, и кто в периферии тоже – размыты для меня.

Все, кроме него.

Он же смотрит. Смотрит не моргая.

Его взгляд как раскалённый прожектор. Я каждой клеткой его ощущаю. Словно обнажает кожу, проникает глубже. В кровь. В кости. В каждою клеточку.

Я пытаюсь откашляться. Слишком тихо. Прокашливаюсь уже намеренно, словно просто пересохло в горле. Поправляю фирменный чехол на планшете, который держу в руках.

И в этот момент кто-то обращается к нему. Мужской голос. Серьёзный. Игнат отводит взгляд.

Из меня же будто иглу вытаскивают, которой к стене прикололи. Я делаю вдох и начинаю говорить снова.

– Перед вами работа Марины Сайферовой. 2019 год. Техника – акрил по холсту. Это серия картин, вдохновлённых переживаниями автора после возвращения из клинической депрессии. На этом полотне она использует размытые, будто стертые границы предметов, чтобы показать… – я продолжаю. Голос звучит вроде бы ровно. Но я знаю, что если прислушаться, то можно услышать в нём дрожь. Потому что я совсем не в норме.

Жар.

Внутри.

Под кожей.

В груди.

В голове.

Я будто сгораю изнутри. Как будто кровь кипит, вздувая вены и артерии. Виски пульсируют. На затылке липнет пот, и даже под рубашкой на спине появляется липкая испарина.

Наконец, закончив короткое описание картины, я отступаю на шаг. Люди переходят к следующей экспозиции, но я не следую туда же. Я иду к Наде, что стоит у колонны, наблюдая за ходом мероприятия.

– Надь… – шепчу. – Подмени меня, пожалуйста.

Она вскидывает брови:

– Что с тобой?

– Голова закружилась. Сейчас в обморок грохнусь тут. Пожалуйста.

Она кивает. Уже на автомате встаёт на моё место, голос у неё уверенный, деловой. Надя профи. Я же разворачиваюсь и выхожу быстрым шагом из зала.

Направляюсь в уборную. Ворвавшись внутрь, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. И только тогда позволяю себе выдохнуть. Громко, со срывающимся дыханием.

Меня всю трясёт. Щёки горят. Грудь сжата. Перед глазами, словно видео в быстрой раскадровке, мелькают вспышки – как он прижимал меня к стене. Как шептал в ухо. Как смотрел. Как…

Нет. Нет-нет-нет.

Это было давно.

Я всё оставила в прошлом.

Это не должно возвращаться. Этому нельзя возвращаться.

Этим чувствам, этой боли внутри, этим слезам.

Пять лет прошло. Первые два года я вообще дышать не могла нормально. Слёзы каждую ночь, вой в подушку, неверие в то, что именно он когда-то сломал моё детство и лишил отца.

Я слишком долго собирала себя по кускам. Склеивала раз за разом, хотя получалось с трудом. Сердце и так всё в шрамах, нельзя сейчас позволить ему снова начать истекать кровью после одного единственного взгляда.

Мне нужно уйти. Сейчас же. Я не могу здесь больше находиться.

Резко открываю кран и подставляю пригоршни под ледяную воду. Умываю лицо несколько раз и пытаюсь прийти в себя. Ничего не выходит. Пульс скачет, как бешеный. Бросаю взгляд в зеркало и не узнаю себя. Бледная. Губы пересохли. Глаза испуганные, с нездоровым блеском.

Выхожу в коридор и иду к комнате персонала. Хочу забрать пальто и сбежать. Как можно скорее оказаться подальше отсюда.

Но тут на моём пути появляется Надя. Перекрывает дорогу и, сложив руки на груди, смотрит внимательно. Очень внимательно.

– Варя, ты точно в порядке?

– Да, – выдыхаю. – Просто давление, наверное. Я… я поеду домой.

– Тебе двадцать три года, какое давление, – поджимает губы. – Не верю я в давление. Что-то случилось. Я же вижу. Ты бледная как стена, но при этом глаза горят, как у загнанного зверька. Будто призрака увидела.

О да, Надя, ты так близка к правде.

Призрака из прошлого. Пугающего и страшного.

Я качаю головой. Пытаюсь пройти мимо, но она вдруг сужает глаза:

– Этот мужчина. В чёрном. С ледяными глазами. Ты его знаешь, Варя? Он так смотрел на тебя, что даже мне нехорошо стало.

Я замираю. Боже, она тоже заметила…

– Нет, – лгу, резко выдохнув. – Впервые вижу.

– Вот и хорошо, – говорит Надя, кивая. – Очень хорошо. Потому что если бы ты его знала…

Я оборачиваюсь, хотя уже прошла дальше к выходу на несколько шагов. Она говорит это тихо, почти шёпотом.

– …тебе стоило бы держаться подальше. Он красив, Варя. Красив, да. Как демон. Но я слышала о нём. Его зовут Игнат Касьянов. Говорят, он просто чудовище. Жестокий, безжалостный. Без тени совести.

Сердце дёргается и срывается в чёрнеющую пустоту. Кровоточит, будто кто гвоздем ржавым по нему прошёлся.

– Я пойду, Надя, – сглатываю. – Спасибо, что подменила.

Я забираю пальто, натягиваю его и быстро иду к двери, даже не застегнув пуговицы.

Быстрее уйти отсюда и не оглядываться. Чтобы ненароком снова не напороться на его адский, прожигающий взгляд.

Глава 3

Квартира встречает меня тишиной и темнотой. Я захлопываю за собой дверь, поворачиваю замок и, не включая свет, делаю шаг внутрь.

Тихо. Как будто я в засаде.

Смешно.

– Ты что, Варя, совсем спятила? – шепчу себе, зажмуриваясь. – Здесь никого нет. Никого.

Но в груди по-прежнему тяжело. Глубоко внутри – жгучая, животная тревога. И она не уходит. Сидит и отравляет меня, пуская свои ядовитые щупальца.

Он там. Не здесь.

Он далеко. Просто был среди гостей.

Всё.

Это ничего не значит. Эта встреча – просто случайность. Адская случайность, которые случаются в огромном, многомиллионном городе.

Да и с чего я вообще взяла, что интересна ему? Что ему есть до меня дело?

Пять лет прошло уже. И Игнату явно было не до меня с его-то ритмом жизни.

Скидываю туфли и на цыпочках пробираюсь вглубь квартиры.

И почему я не включаю свет?

Будто кто-то смотрит на меня, следит. Будто он может быть здесь.

Сердце дёргается, как марионетка на нитке. Я мотаю головой, пытаясь взять себя в руки.

Надо остановиться и успокоиться. Я дома одна. Это просто мозг играет в травму.

Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох.

Ты дома, Варя. Ты в безопасности. Он не знал, что ты здесь. Это всё совпадение.

Но слова Нади всплывают сами собой: «Я слышала о нём. Он чудовище. Холодный, безжалостный. Без тени совести…»

Стараюсь дышать глубже.

Удивлена ли я? Нет. Но… горечь. Она появляется внутри, тонкой плёнкой стягивает горло, расползается на языке.