Значит, всё-таки поддался. Значит, стал тем, кого хотел видеть в нём отец.

Копия. Продолжение. Ледяной излом.

Иронично, правда? Я влюбилась в чудовище. В ту версию его, которую, наверное, никто и не знал. Или… которой просто никогда не существовало.

Я включаю свет на кухне и ставлю чайник. Мои руки всё ещё немного дрожат – не сильно, но я это ощущаю.

Мия, моя кошка, лениво появляется из спальни. Трётся об ноги, требуя ласки. Тёплая, пушистая, спокойная. Я опускаюсь рядом с ней и глажу её по тёплой, шелковистой шёрстке.

– Ну чего ты, глупая, – бормочу ей. – Тебе-то всё равно, кто был на выставке, да?

Кошка мурлычет, я вроде бы наконец начинаю расслабляться, но тут звонит телефон, заставляя вздрогнуть. Это мама.

Я вздыхаю, беру телефон и отвечаю на звонок.

– Привет, доча. Как ты там?

– Всё хорошо, мам, – стараюсь говорить уверенно.

– У тебя голос… как будто ты вот-вот разревёшься, – мама будто чувствует на расстоянии моё состояние.

– Просто устала. Выставка сегодня была сложная.

Она рассказывает, как близняшки снова устроили заварушку в школе, как ей пришлось разруливать ситуацию. Я улыбаюсь, потому что её голос успокаивает. Мир кажется чуточку мягче и безопаснее, когда она говорит.

Мы прощаемся. Я клянусь, что всё хорошо и кладу трубку. Уже собираюсь в душ, вспоминая, моя пижама на сушилке или в шкафу, когда замечаю, что миска у Мии пустая. Корм закончился. Точно, я ведь собиралась зайти купить ей корм после выставки, но на эмоциях совсем забыла об этом.

Уже почти десять вечера, но утром я точно не успею, потому что у меня в школе занятия с восьми. Ещё и групповые с малышами. Нужно прийти пораньше и подготовиться. Придётся идти сейчас. Рядом есть круглосуточный супермаркет, пять минут – и я вернусь.

– Миюшка, я быстро, – говорю кошке, беру ключи и натягиваю куртку.

На улице темно, фонари пульсируют в лёгком тумане. Я снова ловлю это странное ощущение, когда каждый шорох – как будто за спиной шаги.

Ты накручиваешь, Варя, – твержу себе. – Хватит.

В супермаркете довольно много людей, и это даже успокаивает меня. Я покупаю корм, расплачиваюсь и возвращаюсь.

Поднимаюсь на этаж, вставляю ключ в замок, открываю дверь и вхожу.

Всё тихо. Кладу пакет на тумбу. Сбрасываю куртку и иду вглубь квартиры.

Но когда включаю свет в гостиной – реальность рвётся на части. Моё тело замирает. Дыхание пропадает. Сердце разбивается о грудную клетку.

Посреди комнаты, на стуле, спокойно сидит Игнат.

Прямо передо мной. Как будто это его дом.

Холодный взгляд.

Никаких эмоций.

Никакой спешки.

Он даже не встаёт, когда захожу.

Я же не могу двинуться. Не могу дышать. Мир вокруг расплывается, словно кто-то смазал границы реальности.

– Ты… – голос срывается, хриплый, сломанный.

Он не отвечает.

Просто смотрит с лёгким прищуром. Пронизывает взглядом.

У меня дрожат ноги. В голове паника. В кровь большими дозами впрыскивается адреналин.

Как он здесь оказался? Как попал внутрь?

– Что ты… что ты здесь делаешь? – выдавливаю, сглатывая.

Игнат наконец встаёт.

Медленно. Плавно.

Как хищник, не спеша подступающий к добыче. Не потому что не торопится, а потому что уверен, что она никуда не денется.

– Ну здравствуй, Варя.

Глава 4

Я не дышу. Физически не могу. Лёгкие будто забыли, как это – впускать и выталкивать воздух.

Он делает шаг. Один неспешный шаг. Как будто просто двигается без какого-либо намерения и цели. Но я отступаю. Инстинктивно. Как от огня. Как от края неминуемо разверзающейся пропасти под ногами.

Второй шаг. Я снова пячусь назад. Но Игнат целенаправленно и хладнокровно сокращает между нами расстояние. Делает это нервирующе медленно, будто испытывает мои нервы на прочность. Но какая там прочность… её и не было никогда.

Моё тело словно замирает в липкой тягучей дрожи. Я чувствую, как по позвоночнику пробегает ток. Как в животе образуется бесконечная пустота, в которую вот-вот невозвратно сорвётся моё сердце.

Он смотрит. Вскрывает взглядом. Так смотрят только те, кто привык брать, что хочет. И знают, что никто и ни в чём им не откажет.

Его глаза – чёрный лёд. Ни одного блика. Ни одной тени эмоции. Только холодная, подчиняющая власть.

– Ты… – шепчу, хотя не знаю, что хочу сказать. Он не отвечает. Просто останавливается в паре шагов. Между нами повисает тяжёлая пустота, натянутая до звона.

Игнат медленно проходится по мне взглядом. С головы до ног. Открыто и по-хозяйски. Задерживается на шее, груди и бёдрах, будто примеряется. Будто вспоминает, как я ощущаюсь под его руками. Губы чуть приподняты, почти в насмешке. Но в ледяных глазах давящая угроза.

– Спишь с Баварским? – спрашивает вдруг. Голос звучит низко и глухо. И так спокойно, что мороз сковывает горло.

Я моргаю непонимающе.

– Что?.. – выдыхаю растерянно.

Он не повторяет. Просто ждёт моего ответа, продолжая прожигать насквозь своим взглядом.

Я чувствую, как кровь разгоняется и начинает бешено стучать в висках. Во рту пересыхает, кончики пальцев немеют.

– Ты… ты не имеешь права задавать такие вопросы, – выдавливаю настолько уверенно, насколько могу. – Я не обязана тебе ничего объяснять.

Он не реагирует. Только чуть прищуривается, а взгляд тяжелеет, наливаясь свинцом.

– Спишь с ним? – повторяет. Чуть тише и чуть ниже. Но теперь с нажимом, от которого у меня поджилки трястись начинают. От Игната и раньше веяло опасностью, я прекрасно помню, как меня парализовало каждый раз, когда он оказывался рядом поначалу. Но сейчас и в сравнение не идёт, как сильно его взгляд и тон прибивает меня. Словно бетонной плитой.

– С чего ты взял? – восклицаю, но голос дрожит. Он делает ещё шаг. Я – назад, но на этот раз упираюсь в стену. Дальше отступать уже некуда. Пульс бьётся в горле. Бешеный. По спине прокатывается холодный пот.

– Баварский трахает всех, кто на него работает, – говорит Игнат ровно, как будто обсуждает погоду. – Это его стиль и его правило. Его маленький гарем.

Я задыхаюсь от подступившего к горлу отвращения. По коже ползут противные мурашки.

– Я не сплю с ним, – вырывается резче, чем я могла бы от себя ожидать. – И даже если бы… это не твоё дело.

Игнат приближается ещё на шаг. Теперь он так близко, что я ощущаю его дыхание. Оно спокойное. Контролируемое. Как у того, кто не сомневается в себе ни на секунду.

Внезапно, словно удар под дых – меня настигает его запах. Окутывает и моментально пропитывает. Видеть его – больно. Слышать – ещё больнее. Но ощущать его запах… это выстрел на поражение. Как будто каждый шрам на сердце скальпелем вскрыли заново.

Нет, не скальпелем. Тесаком. Огромным, тупым, с зазубринами. Разорвали тонкую ткань, что с трудом зарастила зияющие раны.

– Всё, что касается тебя, Варя, касается и меня, – говорит приглушённо. – Я ясно выразился?

Я не могу ответить. Слова застревают. В горле ком. В животе нарастает спазм, а в голове – паника.

Я смотрю в его глаза. Пытаюсь найти там то, что было раньше. Тот огонёк. Ту боль. Ту так тщательно скрываемую человечность. Но… ничего. Даже остатков под слоем пепла.

Надя была права. Он чудовище.

Игнат подходит ещё ближе. Я не двигаюсь. Просто замираю, как загнанный зверёк, прижатый к стене. Сердце стучит так сильно, что кажется, будто он слышит его тоже.

Касьянов тянет руку к моим волосам. Медленно. Почти нежно. Но это не нежность. Это контроль. Это уверенность в том, что я и дёрнуться не посмею.

Пальцы касаются пучка волос. Одно движение – и заколка выскальзывает, а мои волосы рассыпаются по плечам и по спине.

Я вздрагиваю, когда Игнат берёт их в кулак. Собирает. Сжимает. И в следующий момент его лицо наклоняется ближе. Он касается волос носом и глубоко втягивает запах.

Я замираю. Почти теряю равновесие. В глазах темнеет. Я не дышу. Не могу. Моё тело будто перестаёт принадлежать мне. Я вся под ним. В его власти.

– Ты пахнешь так же, как я помню, – шепчет он у самой моей шеи. И голос… Бархатный. Тёмный. Искажённый неприкрытым, пугающим голодом. – Варя, – произносит моё имя с таким нажимом, что у меня подкашиваются ноги.

А потом он молниеносно разворачивает меня к себе спиной, прижимает к стене всем телом. Я чувствую его силу. Его жар. Его ярость, бурлящую под кожей.

Мой голос глохнет на невыраженном вскрике. Получается только всхлипнуть жалко. Игнат носом скользит вдоль моей шеи. Я вздрагиваю, когда его губы почти касаются моей кожи.

– Все эти пять лет, – шепчет он, – я чувствовал твой запах. Он врезался в мою память. Преследовал меня.

Я зажмуриваюсь. Мне становится страшно.

– Я нашёл тебя, – продолжает Игнат глухо и тяжело. – Наконец-то нашёл.

Повисает оглушительная тишина, от которой пульс растёт до критических цифр. Я не могу дышать, и голова начинает кружиться.

– Прежде, чем он сдох, – говорит Игнат спокойно, – я вытащил из него все его грязные секреты. Единственное, что не получилось – он так и не признался, куда спрятал тебя. Куда помог тебе сбежать.

Я цепенею. Понимаю, что он говорит о своём отце.

Игнат… уничтожил его. И сделал это, я уверена, холодно и безжалостно.

Я чувствую, как внутри что-то рвётся. Он не просто стал таким, как его отец. Он стал хуже.

Гораздо хуже, чем я думала. Гораздо хуже, чем вообще могла предположить.

Глава 5

Я чувствую, как в груди нарастает паника. Бешеная, обжигающая, парализующая. Я едва дышу, боясь пошевелиться.

Его тело по-прежнему прижимает меня к стене. Плотно. Мощно. Рука держит мои волосы, собранные в кулак.

Я чувствую его горячее дыхание у своего уха.

Я в ловушке. В западне между стеной и этим человеком, которого я когда-то любила. Которого боялась, но в какой-то момент поверила в него и бесповоротно влюбилась.

– Отпусти… – прошу сдавленно, понимая, что мои просьбы, требования, мольбы… – все наткнутся на стену. – Отпусти меня, Игнат.

Он наклоняется ближе. Его рука ложится мне на шею, прямо на горло. Плотно. Уверенно. Словно он делает это не в первый раз. Словно ему привычно держать других людей за горло.

Игнат чуть сжимает пальцы, запуская в моём теле паническую дрожь. Коленки слабеют, а воздуха начинает не хватать даже не из-за его хватки, а от страха.

Сжимает не до боли. Но достаточно, чтобы показать, что мне никуда не деться.

Страшно ли мне?

До одури. До онемения в пальцах.

Я замираю. Даже не моргаю. Он другой. Совсем.

Нет, не так.

Он – настоящий. Без остатка и иллюзий, которые я когда-то позволила себе иметь на его счёт. Без той маски, в которую я когда-то поверила.

Палец скользит от моего подбородка к губам. Медленно и тягуче.

Я вздрагиваю, когда он грубо сминает мою нижнюю губу.

– Пять лет. – Шепчет низко и хрипло. – Пять грёбаных лет, Варя. Я ждал. Искал тебя. Носом землю рыл.

Я отворачиваю голову в сторону, но он перехватывает подбородок, снова сжимает, запрокинув мою голову назад. Приближается так близко, что я чувствую, как его дыхание скользит по моей коже.

– Думаешь, я тебя теперь отпущу? После того, как ты сбежала? После того, как предала меня? Даже не взглянула в глаза. Не сказала ни слова. Просто вычеркнула из своей жизни.

Я вся сжимаюсь от бессилия. Я ничего не могу ему противопоставить. Физически – он сильнее. Эмоционально – он непрошибаемый. Игнат будто лишён эмоций вовсе. Литой бетон.

– Ты разбила мне сердце, – продолжает. – И это, блять, было больно. Больнее, чем я мог представить. И теперь я за это спрошу с тебя. По полной, Варя. За все пять долбанных лет.