Елена Яр: Меняю два высших на герцога

1

– Как же меня это все достало! – Я запустила напряженные пальцы в волосы и прикрыла глаза. – Маги, единороги, дремучее средневековье! Хорошо еще, драконов нет, а то совсем бы кукуха уехала…

Вот уже который вечер это был мой священный ритуал. Я забиралась на крышу одного из домов, сидела, глядя сверху на город и звезды, и сбрасывала напряжение и стресс.

Я попала в этот мир почти полгода назад. Ведь как знала, не доведут до добра игры в Ивана Купалу. А все Инга, подружка моя – «Пойдем, Сашка, там реконструкторы, классные ребята, побегаем в сарафанах, венки в воду покидаем, глядишь, суженого найдем». Не знаю, как она, я вместо суженого нашла большую проблему на собственный зад. Вот я бросаю в воду кривенький обруч из ромашек, а вот я уже в другом мире едва справляюсь с тошнотой от перехода и с ужасом от происходящего.

Как говорится, уж попала так попала! Я, девушка из просвещенной Москвы начала двадцать первого века, в меру успешная карьеристка с двумя высшими образованиями, по воле неизвестного рока оказалась… Да черт знает где! Конечно, это не средневековье. Скорее что-то викторианское с крупным замесом магии и городских ужастиков Эдгара По.

Первые пару месяцев я думала, сойду с ума. Но мне еще повезло: я очутилась в бедном квартале, где люди добрее и глупее. Им не пришло в голову, что я не из их мира, они решили, что я на голову болезная. И пожалели. Приютили. Не дали окончательно свихнуться.

Когда стало ясно, что спаситель на белом коне ко мне не прискачет, благородный король в жены меня звать не будет, да и темного властелина (жесткого снаружи и мягкого внутри) на горизонте не объявится, я стала спасать себя сама. Как удалось выяснить из аккуратных расспросов, попаданок здесь не было, ну или они очень хорошо прятались. А значит, и мне не пристало светить своим иноземным прошлым. Не хотелось бы спровоцировать межмировой скандал, а заодно пасть жертвой первых недопониманий.

В селе делать было нечего, и я осталась в городе. Устроилась на работу, сначала уборщицей, но к государственному служащему. Я не особенно тщательно убиралась в его кабинете, зато со всем усердием читала бумаги, разбиралась с этим чертовым миром. Слава всем местным богам (Создатели, Сашка, не забывай, их все зовут Создатели!), ни языковых, ни грамматических проблем у меня не возникло. Я исправно слушала разговоры «умных мужей» и постепенно составляла план восхождения на вершину мира. Затем сменила работодателя. Поднималась по ступенькам. Глядишь, до управляющей дома скоро дорасту. Если удача не отвернется.

А вершина была почти недосягаема в силу низкого положения женщин в этом мире. Это вам не просвещенный феминизм. Хорошо еще, корсеты носить прислужниц не заставляли, а то бы я вообще взвыла.

И вот уже который вечер я приходила на эту крышу, чтобы сбросить пар. Был в моей прошлой жизни знакомый психолог, который рекомендовал иногда устраивать «пятиминутку мата». Это когда выходишь в лес и орешь что есть дури неприличные слова. Легчает изрядно.

Здесь дома были преимущественно трехэтажные, поэтому орать я не решалась. А вот выговаривать – это пожалуйста. Мне и впрямь помогало.

Я выбрала крышу рядом с домом, где работала. Под этой крышей никто не жил, а принадлежал он какому-то крутому имперскому чиновнику. Все его боялись, и никто не рисковал приближаться к дому. Разве это не лучший вариант для моих психологических практик?

Но сегодня был особенный день. Сегодня у меня появился слушатель. И это было нереально круто! Как личный психолог. Правда, немой.

Ну, я решила, что он немой и даже уточнила, но он неопределенно пожал плечами. Если и притворялся, то я готова его простить, ведь слушать он явно умел.

2

Сначала я, конечно, перепугалась почти до икоты. Почему-то решила, что это хозяин дома вернулся. Но слушатель был молод и совсем не походил на крутого чиновника. Он был одет в простую рубашку и брюки, без колец, с легкой щетиной на подбородке. И располагающими потрясающе синими глазами. От него вообще не пахло опасностью, а я научилась верить своей чуйке в этом мире.

Когда он появился из-за широкой каминной трубы, я сначала подскочила и собиралась бежать. Но казалось, что он тоже был озадачен нашей встречей.

– Это моя крыша, – неуверенно сказала я.

Он развел руками, словно говоря, что она, вообще-то, общая. Я пыталась взглядом разобрать его на составные части, чтобы понять, насколько он опасен, буквально препарировала его. Он не мешал, привалился к каменной кладке трубы и слегка улыбался, словно давая мне карт-бланш. Не пытался приблизиться или заговорить. Даже отвел от меня глаза, лениво знакомясь с видом, открывающимся с моей крыши. Вид был, если подумать, что надо, словно европейский старый город.

– Да и черт с тобой! – Я села обратно на еще не остывшую черепицу.

Он немного постоял, а потом тоже сел, но не слишком близко, в паре метров. Тогда-то я и спросила, немой ли он.

Мы помолчали. По правде, довольно долго стояла тишина. Он не пытался сократить расстояние между нами или как-то завязать знакомство. Просто сидел.

И тогда меня прорвало:

– Как же вы меня все достали!

Он повернул ко мне лицо – хоть я на него и не смотрела, но краем глаза движение отметила.

– Нельзя это, нельзя то! Девушке неприлично ходить одной! – я передразнивала окружающих с жаром и столь любимым в моем московском прошлом сарказмом. Роскошь, которую я сейчас себе не могла позволить. – В смысле тебе интересен бизнес? Это не женское дело! Вяжи и рожай! Какие же вы, мужики, невероятные сексисты!

Я повернулась к одному из сексистов, который приподнял бровь. Черную как смоль.

– Не в обиду, дружок.

Он пожал печами и слегка улыбнулся, показывая, что не обижен. Улыбка ему шла. И лицо красивое, блин. И сложен годно. Но это последнее, что мне сейчас было нужно – кем-то увлечься. Выжить бы. Я отвернулась. Чуть переменила позу и опять запуталась в этих сорока восьми юбках.

– И одежда эта ваша бесит! Ну почему нужно на девушку напялить такое количество тряпок, а? – я начала перечислять, загибая край подола. – Бельевая юбка, нижняя, корсетная, верхняя! А у благородных еще доп. слои. Смягчающие, задающие складки, с вышивкой, с тюлью, блин, с пером из зада феникса для наилучшей посадки на заду владелицы. Не женщины, а шторы в Екатерининском дворце! Почему недостаточно одной юбки, а?

Я повернулась к мужчине. Он откинулся на согнутые локти, слушал и не сводил с меня глаз, которые подозрительно заблестели. Кажется, я несколько увлеклась.

Развернулась к нему всем корпусом и предупредила:

– Ты не принимай на свой счет, пожалуйста. Я не пытаюсь тебя… хм.. заинтересовать. Ни в каком смысле. Вот уж это мне точно не надо. Мы сейчас с тобой посидим, поболтаем, а потом разойдемся в разные стороны. Аста ла виста, бэйби. В смысле прощайте, господин Неизвестный, прощайте, милая незнакомка.

Он хмыкнул.

– И не обижайся. Ты красавчик и все такое, но не время, товарищ, война. В смысле просто не время. Да и вообще, здесь бы новый день пережить, не сдохнуть где-нибудь в канаве. Или властям не попасться. Или Джеку Потрошителю какому. Ты не маньяк, часом?

Он отрицательно покачал головой. Но в глазах было такое веселье – может, он и немой, но точно не дурак.

Горестно вздохнула.

– Прости, что вывалила на тебя все это. Устала как собака. Прятаться, бороться. Думать что положено, чувствовать как велели, ощущать только то, что по статусу дозволено. В себе все держать, быть человеком-крепостью. Баба с железными, мать их, яйцами! Оглядываться все время, не пришли ли за мной. – Я снова, на этот раз бесповоротно, разворошила волосы. – И прически эти бесят!

Выдернула шпильку и швырнула с крыши. Вернее, хотела, но не докинула до края.

– А еще бесит, что я умнее мудака, на которого работаю. Раза в три. И образование у меня лучше. Но он, блин, магнат, и я ему чай наливаю.

Я еще немного помолчала. Провела быструю самодиагностику, поняла, что прям стало легче. Эх, хорош этот немой психолог, жаль нельзя на следующий сеанс записаться. И крышу жаль. Теперь точно придется сменить. Кто его знает, этого синеглазого. Мне рисковать нельзя.

– Ладно, – сказала я, поднимаясь. – Мне пора. Спасибо, что выслушал. Ну и это… удачи, что ли.

Он смотрел на меня снизу вверх, по-прежнему локтями упираясь в крышу. Глаз не отводил и прощаться явно не торопился.

– Пока! – Я махнула рукой в его сторону в прощальном жесте.

Он молниеносным движением оказался на ногах и схватил меня за запястье в считанную секунду.

Сердце трепыхнулось пойманной птицей. Я резко ударила его ребром свободной руки по запястью, выдернула кисть и бросилась бежать. Все ходы к возможному отступлению я разведала в самые первые разы на этой крыше, поэтому не потеряла ни секунды. Я в хорошей форме, а паркура от местной горожанки никто не ждет.

Вот только оказалось, я просчитала не все. Мощный магический поток схватил меня петлей и рванул назад. Я впечаталась в пресловутую каминную трубу спиной, а затем меня еще и дополнительно придавило сильное мужское тело.

Щеку опалило горячее дыхание, когда он хрипло выдохнул:

– Попалась.

Да ни хрена он не немой!

3

(Хьюстон Горн)

Когда в мире появился оригинал, Хьюстон Горн узнал почти сразу. Его шпионская сеть была крепкой и обширной. Еще бы, он собирался обставить самого герцога Иллинстурна, чей предок открыл природу магии интуитов и ее иноземный источник. Все интуиты, к огромной печали императора, довольно слабы, и ни одного способа подпитки извне для них найти не удалось. Природники легко восполняли свой резерв родной стихией, бытовики заряжались от самой работы, а боевики вообще, казалось, могли брать энергию отовсюду.

Лишь интуиты, которые могли предсказать последствия поступков и решений, были очень слабы. Им удалось доказать, что причина в том, что основа их силы лежит вне этого мира. В перспективе, если бы вышло извлечь живое существо из того, родного интуитской магии, мира, то можно было бы использовать это как источник.

Как-то герцог Иллинстурн проговорился, что его отец предполагал: оригиналы могут появиться сами собой, в какой-то момент. Горн это запомнил. И начал действовать. Впрочем, как и его соперник.

И если у герцога Иллинстурна были разработки по поиску пришельцев, то на стороне Горна был ум, деловая хватка и нестандартность мышления.

Когда – и если – оригинал появится в мире, нужно было опередить соперника.

Идея, что стоит использовать артефакт, измеряющий силу интуитов, лежала на поверхности. И вряд ли Иллинстурн до этого не додумался. Логично, что при появлении источника силы, артефакт зафиксирует всплеск. И тут важно не оплошать.

Прибор заголосил, как грешник на суде Создателей прямо на неделе Перелома Лета.

Горн носился по городу, как сумасшедший, без сна и отдыха двое суток, чуть не отморозил себе пальцы на руках, но вернулся ни с чем. С горя открыл бутылку семейного столетнего коньяка, коих осталось всего семь штук, и мысленно поздравил своего соперника с победой.

Но на следующий день выяснил, что зря. Иллинстурн тоже не нашел оригинала.