Мука – несколько мешков ржаной и пшеничной. Вяленое мясо, рыба, сало. Соль для их хранения и просто потому, что без нее не выжить. Сыр. Крупы. Мед – и как еда, и как лекарство. Корнеплоды – репа, морковь, свекла, лук, чеснок. Они могли оставаться в погребе месяцами. Сушеные ягоды, яблоки и груши. Фасоль и горох.

Я прикусила перо, вспоминая дальше.

Мыло. Свечи и масло для ламп. Дрова. Новое постельное белье, шерстяные одеяла на замену старым и шкуры, чтобы утеплить полы в спальнях.

Следом я набросала список трав и снадобий, вспоминая учебу в академии.

Сушеная ромашка, зверобой – от боли в животе и при отравлении. Тысячелистник – для заживления ран. Шалфей, липа и чабрец – при простуде, кашле и чтобы сбить жар. Мята и лаванда – не только для настоев, но и чтобы перебить запах сырости. Корень валерианы – в долгую зиму нервы могут сдать у кого угодно. Настойки на спирту – антисептики. Мазь на свином жире – для обморожений. Повязки, бинты, чистые тряпки – пригодятся всегда.

И, конечно, зелья. Я умела варить простейшие, но даже они могли спасти жизнь: от лихорадки, от кашля, для заживления ожогов. Решила позже пересмотреть старые рецепты и понять, что можно приготовить из имеющихся ингредиентов.

Когда закончила, поняла, что список получился длинным, но без всего этого зима превратится в испытание. И я не собиралась ей проигрывать.

Я перечитала оба списка – один с ремонтами, другой с припасами – и отложила их, словно горячие. Дел было так много, что глаза разбегались. Замок огромен, как хищник, дремлющий в ожидании холодов. И если не накормить его всем необходимым, он нас всех проглотит.

Я взяла один мешочек с золотыми монетами и стиснула пальцы, стараясь унять внутренний протест. Деньги от Рэйдара. Как ни мерзко, но без них мы не выживем. Пока нет. Реальность была такова: без вложений замок превратится в ледяную ловушку, а я не собиралась замерзать в нем, как забытая кукла в чердачном сундуке.

Свернув в свитки оба списка, захватила чистый лист, перо и чернильницу – хотелось обсудить все со смотрителем. Мартен в таких делах незаменим: он жил здесь, когда я еще носила платья с оборками и мечтала стать лекаркой. Он знал замок – каждый коридор, каждый скрип половиц, каждую слабую балку.

Я направилась в западное крыло – его семья обосновалась в бывших помещениях слуг. Дочь Мартена приехала только прошлой ночью с двумя малышами, и хотя я не успела с ней поговорить, уже чувствовала: эти люди могли бы стать мне опорой.

Дверь была приоткрыта. Я постучала по косяку.

– Мартен, ты занят? – Заглянула внутрь.

Он поднял взгляд от стола, где перекладывал какие-то ветхие свитки.

– Госпожа Элира. – Он приветственно кивнул. – Для вас всегда свободен.

Поднявшись, смотритель принялся суетливо наводить порядок на столешнице. Я вошла, осматриваясь. Это была небольшая комната с камином и минимумом мебели.

– Нам нужно подготовить замок к зиме, – начала я. – У меня тут есть список, который наверняка заставит тебя вздрогнуть.

Он усмехнулся краем рта и вскинул брови.

– Тогда давайте смотреть.

Я развернула список с ремонтами и протянула его Мартену. Он забрал его, пробежался глазами и хмыкнул, пригладив бороду.

– Водопровод, – пробормотал. – Конечно. Трубы треснули лет пять назад. Тогда решили – обойдемся колодцем. А крыша… – Он перевел на меня взгляд. – Вы уже успели наверху побывать?

– Нет. Но Ания говорила, что во многих местах протекает.

Он кивнул, соглашаясь. Затем отыскал кусок уголька у себя на столе и отметил что-то на краю бумаги.

– Фонтан, хм, пусть постоит до весны. А вот склад… да, видел. Полы там гнилые, крыша провисла, если снег ляжет – сложится как карточный дом. Нам-то он был ни к чему, пусто там сейчас. Мне с женой хватало кладовых в замке.

– Я понимаю, но сейчас к нам приехала ваша дочь с детьми. Также у вас есть сын. А зима долгая, мало ли кому еще кров понадобится. Проблему со складом и продовольствием надо решить обязательно.

Он свел брови к переносице и закивал.

– Вы правы, госпожа. Это срочно. Кованые ворота – тоже. Наши слишком старые, может, и кузнец не возьмется латать, только новые заказывать.

– А если я попробую подправить их магией? – спросила я, прищурившись. – Не восстановлю полностью, но укрепить металл могу.

Мартен снова вскинул на меня взгляд.

– А насколько силен ваш дар?

– Давно не практиковалась, – ушла от прямого ответа я. – Но с воротами справлюсь.

Он задумался. Видно, был не из тех, кто бросается словами, особенно если речь шла о магии.

– Попробовать стоит. Если пойдет трещинами – точно придется менять.

Я кивнула. Молча. Потом медленно достала из кармана мешочек с монетами и положила на край стола.

– Вот это… – Мартен чуть придвинулся, но не взял. – Это от его величества?

– От него, – ответила я резко. – Деньги есть. Нужны только руки.

Он смотрел на меня долго, как будто видел впервые. Затем медленно выдохнул и позволил себе короткую улыбку.

– Ну наконец-то… наконец-то у этого замка появился шанс. Если вы готовы вложиться монетами – я найду тех, кто вложит силу и труд. Сегодня к вечеру мой сын вернется – он в конце каждой недели привозит нам съестное с рынка. Он извозчиком трудится, карета и две кобылы в его распоряжении. Тогда заночует тут, а с утра мы с ним отправимся в город.

– Отлично. Пока ты поищешь мастеров – водопровод, крыша, склад… я с сыном твоим отправлюсь на рынок. Начнем запасаться всем, что необходимо на зиму.

– Вам лучше и Тиллу с собой взять, – заметил он. – Она в торговых рядах как рыба в воде.

– Хорошо.

Мартен покивал и задумался. Он уже полностью включился в дело, склонившись над списком.

– Я еще добавлю: трубочиста надо пригласить. Есть камины – дышат, как драконы, только не жаром, а дымом. И в некоторых щели залатать, иначе угорим. А вот дальше… если есть средства, может, стоит подумать о живности? Пара коз для молока, десяток кур, может, уток. Не на мясо – на яйца. Мы бы с женой занялись, дети тоже помогут. Если корм купить – зерна, сена… будет запас.

Я задумалась. Мысли о будущем теперь все чаще пересекались с настоящим – как будто я врастала в землю, на которой стою.

– Да, мне нравится эта идея. Только возьмите реализацию полностью на себя.

– Замечательно! – Он еще больше приободрился. – Берите перо, госпожа, это надобно записать. Значит, вот как мы поступим…

Мартен уже не просто помогал – он будто ожил. Говорил быстро, уверенно, по-хозяйски, и я почувствовала, как с каждой написанной строкой мои намерения становятся не только словами, но и делом.

Мы сидели за старым столом над свежими списками, и в этом было нечто важное. Это было укоренение моей застоявшейся за прошедшую неделю жизни.

Первый план. Первый шаг.

И не к роли чьей-то жены.

К роли хозяйки Лаэнтора. Настоящей.

Глава 4

Колеса кареты со скрипом преодолели последний поворот, и за перелеском показались башни Лаэнтора. Серые, строгие, окутанные полуденным светом, они возвышались над землей, будто вырезанные из скал. Сердце у меня отозвалось тяжестью – то ли от усталости, то ли от мысли, что все только начинается.

Мы с Тиллой сидели внутри, буквально придавленные мешками, корзинами, свертками и тканевыми тюками. Вся повозка была битком набита припасами: сушеными травами, ягодами и грибами, крупами, солью, медом, маслом, простой одеждой, что я купила на смену помпезным платьям, и даже новым котлом, который мы, не придумав ничего умнее, поставили мне на колени.

Гедрик, сын Мартена, сидел наверху, правя лошадьми. Он был молчалив, но надежен – помогал нам на рынке без единого недовольного слова. Две кобылы, запряженные в карету, фыркали, устало перебирая копытами по каменистой дороге.

– Еще бы одна корзина, и я сидела бы на крыше, – простонала Тилла, прижимая к себе сверток с хозяйственным мылом.

Я слабо улыбнулась. На улыбку повеселее уже не оставалось сил.

Рынок гудел с самого утра. Несмотря на то что я не один год прожила в столице, в том районе ни разу не бывала. Одевшись в одолженное у Тиллы крестьянское платье и побитый молью шерстяной плащ, я не опасалась, что меня кто-то узнает в толпе.

Мы ходили от ряда к ряду, вглядываясь в лица, вороша прилавки, торгуясь, смеясь, пробуя теплый сидр, который подавали прямо в облитых смолой кружках и закусывая его теплыми кренделями, обсыпанными маком.

Воздух был насыщен – то пряным запахом корицы, то стойким, как хмель, ароматом козьего сыра. Где-то курицы неслись прямо в ящики, и перья летели в воздухе, как хлопья снега. Рыночный гвалт обволакивал с ног до головы: крики торговцев, писк детей, лай собак, скрип телег и плеск воды в ведрах. Казалось, весь город высыпал на улицу.

Я старалась быть внимательной – к ценам, к качеству товаров, к словам продавцов. Тилла спорила с мясником за каждый медяк, уверяя, что его окорока залежались. А я – я просто старалась удержать в голове список и не дать себе упасть.

Устала я еще там, в первый же час. Но не остановилась. Потому что зима была ближе, чем хотелось бы. И каждая купленная свеча, каждая связка сушеной календулы – это было не просто «на всякий случай», это был шаг к выживанию.

Теперь же, сидя в этой дребезжащей карете, я чувствовала, как усталость проникает в кости. Глаза щипало от дыма, впитавшегося в волосы и одежду. Спина ныла, ноги затекли. Но мы возвращались домой. И это было единственное, что имело значение.

Карета затормозила, и Гедрик постучал по крыше кареты.

– Мы на месте!

Я выглянула в окно. Перед нами распахнулись ворота Лаэнтора – тяжелые, темные, как и сам замок. Нас уже ждала Ания. Она стояла, подбоченившись, в старом переднике, выцветшем от времени и стирок, но глаженом и чистом – как и все, чего касалась ее рука. Увидев нас, она всплеснула руками.

– Ой, Матерь Света! Да вы что, весь рынок выкупили?!

– Почти, – устало хмыкнула Тилла, выбралась из кареты и с глухим стоном потянула за собой корзину с мешками муки.

Я выбралась следом, выпрямилась, потирая затекшую шею. Гедрик уже спрыгнул с облучка и потянул за веревку, чтобы открыть багажный ящик позади кареты.

– Это все на зиму, – попыталась улыбнуться я. – И немного расходных материалов на починку и утепление.

– Немного? – Ания присвистнула, уже принимая из рук дочери первый мешок. – Да вы тут и мельницу откроете, и аптекарскую лавку заодно.

– Было бы где, – заметила я. – Пока только дыры да сквозняки.

Гедрик сгрузил у дверей самые тяжелые тюки – с солью, крупой, одеждой и текстилем. Втащил внутрь огромный мешок с дровяной стружкой, что я купила на растопку. Парень работал быстро, ловко, не роняя ничего и не подавая вида, что устал.

– Спасибо, Гедрик, – сказала я, когда он поставил последнюю корзину у порога.

Он кивнул, взглянув на меня быстрым, вежливым взглядом светло-серых глаз. Такие же были у Мартена – спокойные и честные. В них не было ни юношеской дерзости, ни показной учтивости.

– Я вернусь с отцом к вечеру. Он просил отвезти его к фермерам – сено, зерно, животные. Пока заселять некуда, но он хочет договориться заранее.

– Хорошо. Спасибо, что помог, – ответила я. – Осторожнее в дороге.

Он кивнул снова и легко, почти неслышно, ушел к лошадям. Карета разворачивалась неспешно, скрипя, и вскоре исчезла за поворотом.

– Ну, понеслось, – вздохнула Ания и вытерла лоб краем передника. – Тилла, иди посмотри, как там мои внуки, небось уже разнесли все, что можно. Или снова спорят, кто кого в дракона превращал.

– И как ты только справилась без меня? – Тилла закатила глаза, но улыбнулась. – Я на пять часов отъехала в столицу, а не навсегда и в другую провинцию.

– Зато они за это время, клянусь Светом, едва в бурю не превратились, – буркнула Ания. – Иди-иди, расцелуй дитяток своих, с утра ж уехала, пока спали.