– Прости, – в который раз повторил Бахытжан и, наконец, повернулся к Мире. В его глазах она уже давно перестала быть девятнадцатилетней однокурсницей, в которую он без памяти влюбился. Девяносто с лишним дней его мысли занимала жгучая черноглазая брюнетка, которой стоило только войти в его кабинет, как мир перестал существовать. Он и не знал, что такое еще возможно в его возрасте. Что от одного рукопожатия может ударить током и что потом ты, как пацан будешь искать с ней встреч, вызывать к себе, чтобы спросить, освоилась ли она на новом месте, заходить к ней в отделение якобы с проверкой, специально пересекаться в столовой.

– Я тебе благодарен за всё, – нехотя отпустив мысли о Шинар, он вернулся на кухню. – Ты прекрасная хозяйка.

– Перестань! Хватит уже! – – отчаянно закричала она и встав со своего места, оказалась напротив него. – Ты добить меня хочешь? Или это такой запоздалый кризис среднего возраста – седина в голову, бес в ребро?

– Нет, это не кризис, – в ответ он тоже повысил голос. – По крайней мере, я честно пришел и признался, а не мыкался по съемным квартирам и гостиницам. Я не предавал тебя.

– И мне надо тебе за это сказать спасибо? Или похлопать? – вытирая мокрый от слез нос, заявила Меруерт. – По мне так это еще хуже! Это духовная измена!

– Ну не могу я без нее! Не могу! – жестикулируя, выпалил Бахытжан. – Как ты не понимаешь? Отпусти меня. Дай мне построить новую жизнь. И ты тоже строй новую.

Мира горько засмеялась ему в лицо.

– Как у тебя все просто! Ты в шоколаде в свои сорок семь. Мужчина в самом расцвете! У тебя новая любовь и ты ни о ком, кроме себя и своей похоти не думаешь! И тебе плевать на мои чувства и любовь, на то, что у нас беременная дочь и ей нельзя волноваться. Ты же знаешь, какая Аселя чувствительная и ранимая.

– Ты вообще меня не слышишь! – дотронувшись пальцами до висков, вскрикнул Бахытжан. – Я всю жизнь жил интересами семьи. Тебе даже упрекнуть меня не в чем, потому что я всё делал ради тебя и детей. Но они выросли и мы изменились, Мира! Прими уже это! Я хочу жить по— другому. Я хочу делать то, что для меня важно!

– И что для тебя важно? – в сердцах выпалила Мира.

– Она!

Меруерт замерла и отступила, не в состоянии больше ни кричать, ни спрашивать, ни выносить его правду. То, что он сейчас сказал, стало последней каплей.

– Уходи, – процедила она и вышла из кухни.

– Мира! – крикнул он вслед.

– Просто собери вещи и уходи к ней, – бросила, не обернувшись и пошла в зал, где, не включив свет, опустилась на диван и уставилась на темный прямоугольный экран. В окно пятого этажа падал свет из окон дома напротив. Слова Бахытжана давили на виски и она слышала, как в спальне он открыл скрипучую дверь шкафа.

А еще Мира понимала, что нужно сказать обо всем детям. Вот только как? И должна ли это делать она, он или все же лучше вместе? Хорошо, что они уже взрослые – будет легче. Хотя, все сейчас так непредсказуемо.

Меруерт потеряла счет времени. Про себя она удивлялась, что муж затих и спокойно бросает в небольшой командировочный чемодан рубашки, футболки, носки, брюки, галстуки. Обычно она ему все собирала. Сначала стирала, затем тщательно утюжила и аккуратно складывала. Ее так научили. От нее этого ждали. У хорошей жены муж всегда сыт, обут и одет с иголочки. Вот только одно “но”: от хорошей жены мужья не уходят.

– Я ушел, – услышав его голос, Мира повернула голову и увидела в дверном проеме силуэт Бахытжана. Он ждал, что она скажет ему что— то на прощание. Но Мира не смогла. Слова застряли в горле и больно раздирали его изнутри.

Через несколько секунд за ним захлопнулась массивная железная дверь. Еще спустя полчаса она все— таки нашла в себе силы встать, пройти в прихожую и повернуть замок влево. Ну вот и всё. Она осталась одна. Так странно и так быстро.

Неожиданно ей стало страшно в собственной квартире. В полном одиночестве и в кромешной тьме родные стены давили и сужались, а светлые воспоминания лезли в голову и терзали ее разбитое сердце. Меруерт легла на своей стороне кровати, свернулась калачиком и закрыла уши руками, чтобы только не слышать призраков прошлого: заразительный смех младшей дочери, крик сына из соседней комнаты: “Мам, а мои джинсы в стирке?”, шепот Бахытжана ночью: “Мир, спишь? Давай пока дети в лагере, а мама спит…ну…” И когда она отвечала, что очень даже “давай”, его рука ложилась на ее бедро, задирало сорочку и проскальзывала вверх до груди.

На прикроватной тумбочке зазвонил телефон, который она оставила здесь еще когда переодевалась после работы. Протянув руку, она нащупала его на книге, которую читала перед сном, и прижала к уху.

– Да, жаным, – Меруерт старалась звучать буднично, чтобы дочь не догадалась о том, как ей плохо. – Как дела?

– Здорово. Она так пинается активно, я сняла на видео. Сейчас пришлю в нашу группу. Что делаете?

Асель звонила два раза в день: утром и вечером. Связь у них была очень сильная, поэтому даже переехав, она хотела знать все о родителях. У них была своя группа в вотсапе – “Ниязовы”, куда сын скидывал фото и видео внука, а дочь снимки с аккуратным животиком. Она комментировала чаще, чем Бахытжан, отправляла смайлики и сердечки.

– Я прилегла. Что— то устала после работы, – соврала она.

– А папа где?

– Папа? – голос Миры предательски дрогнул. – А он в душ пошел. Тоже устал.

– Ааа, – протянула она. – Ты ему скажи, что я звонила.

– Конечно, жаным.

Мира до боли прикусила щеку, чтобы не разрыдаться. Уже после разговора с дочерью, она вспомнила, что так и не убрала котлеты с рисом в холодильник. Испортятся ведь. Но сил вставать и что— либо делать у нее не было, да и кому теперь нужны эти чёртовы котлеты?

Глава 3

Ансар

“Ансар Идрисович, рейс в Сеул завтра в 10.00. Машина будет у вашего дома в 8.00. План встреч прилагаю”.

Ассистентка Карлыгаш, как всегда, сработала четко. Ему не нужно забивать голову лишней информацией, когда подчиненные, которыми он себя окружил, понимали его с полуслова. Да, он мог быть очень жестким, требовательным и строгим, но только потому что видел в человеке потенциал и возможности, которые можно пустить в ход.

Заработать много денег и ни в чем не нуждаться давно перестало быть самой целью. В пятьдесят семь он уже просто получал удовольствие от новых вызов и интересных бизнес— проектов, которые расширяли его горизонты. А еще в этом возрасте несмотря на загруженность и плотный график, захотелось быть ближе к дочерям, которые уже давно выросли и стали самостоятельными.

В том, что они стали именно такими – умными, целеустремленными, не испорченными – его заслуга минимальная. Воспитанием детей, домом, бытом занималась его жена Марьям, которой не стало десять лет назад. Она ушла внезапно в сорок пять. Приехав домой, вышла из машины и тут же осела. Еще через несколько секунд умерла – оторвался тромб. И никакие деньги мира ему не помогли и не вернули женщину, которую он любил искренне и преданно.

Жена была его любовью и надежным тылом. И как— то, еще при жизни Марьям, он сказал одному из партнеров: “За каждым мужчиной действительно стоит сильная женщина. Очень легко быть на передовой, когда сзади тебя не предают”. В тридцать Ансар Дулатов был отцом двоих детей и бизнесменом средней руки, в пятьдесят семь – владельцем одного из крупнейших холдингов в стране, вдовцом и уже дедом.

Старшая дочь Сая недавно открыла ресторан в столице, младшая Данелия воспитывала восьмимесячную дочь Сафию. В первой и пока единственной внучке Ансар души не чаял, и раз или два в неделю выделял время в плотном графике, чтобы ее навестить. Правду говорят, что внуков любят другой любовью.

Вот и сегодня он приехал к Сафие, потому что она заболела. Всю ночь температурила, кашляла, плакала, а теперь спит. Он решил, что не уедет пока не увидит ее и не убедится, что с ней все хорошо.

В тишине большой и светлой гостиной, обставленной дорогой мебелью, Ансар стоял у окна и просматривал план встреч с корейцами, который ему прислала ассистентка. Во всплывающем окне вверху мелькнуло сообщение от Ренаты, и он нахмурившись, нажал на него и увидел в квадратике фото букета и подпись: “Спасибо за цветы, милый”. Шестеренки в голове быстро заработали, и Ансар вспомнил, как Карла сказала ему сегодня, что отправила цветы по случаю Дня рождения “даме”. Мужчина усмехнулся, потому что ассистентка неизменно называла ее “этой дамой”, как и ту, что была до и возможно будет после.

Рената, подобно другим “женщинам для встреч”, знала наизусть правила, оговоренные заранее, после того, как Ансар выбрал именно ее. Бизнесмен требовал лояльности, чистоты, готовности и легкости. Он приходил, брал своё и уходил. Никаких отношений, заигрываний, признаний. Никакой любви и привязанности, ведь он уже любил однажды.

Потому девушка не выходила за четко очерченные границы. Походы в рестораны – да, возможно. Сопровождение на светские рауты – нет. Совместный отдых – однозначно под запретом. Секс, если Ансар в городе, – пару раз в неделю. Взамен девушка получала ежемесячное финансирование, личный автомобиль из салона Дулатова, заграничные поездки и прочие плюшки в виде брендовых шмоток и что-нибудь из “Картье”. Когда такие “не отношения” изживали себя Ансар расставался без лишних сантиментов, щедро одаривая девушку, если она за все время сотрудничества вела себя хорошо. Именно сотрудничество на взаимовыгодных условиях – вот, что связывало Ансара с “женщинами для встреч”. Ему казалось, это честно.

Пасть жертвой его обаяния и, что уж скромничать, внешности, могла любая. В пятьдесят семь он выглядел лет на десять моложе – спасибо хорошей генетике, казахской и татарской крови, дисциплине и правильному образу жизни. А голубые глаза добавляли ему особый шарм. Плюс ко всему Ансар не распускал себя, как некоторые сверстники, а следил за здоровьем, не имел вредных привычек, каждое утро отжимался, подтягивался на турнике и занимался плаванием в бассейне на цокольном этаже элитного ЖК, где у него был пентхаус. Дом в приобретении тоже имелся, но был слишком большим для одинокого волка, которого назвать пенсионером язык не поворачивался, хотя в волосах уже серебрилась седина.

“С днем рождения”, – написал Ансар Ренате.

Ответ не заставил себя ждать:

“Спасибо большое, милый”.

“Милый” его особо не напрягало, но в этот раз он поморщился. Однажды любовница назвала его “жаным”, но он сразу же осек ее, потому что так его называла только мама и жена. 38— и летняя Рената поняла все с первого раза. Умная девочка.

“Ты приедешь сегодня?”

Ансар немного подумал, прикинул по времени и напечатал:

“Приеду”.

Впереди сложные переговоры с корейцами и несколько дней в Сеуле, поэтому почему бы сегодня не сбросить напряжение?

Закрыв это диалоговое окно, он тут же написал Карле:

“Подарок?”

“Уже у водителя”.

На губах заиграла довольная улыбка. Все— таки лучше нее ассистента не найти – все знает наперед. Надо выписать ей премию. Убрав телефон в карман серых брюк, Ансар снова посмотрел в окно. Снегопад усилился, что для начала ноября было непривычно. Крупные, белоснежные хлопья кружили в воздухе, неспешно и тихо оседая на промерзшую землю. Как давно он не наблюдал за снегопадом просто так – никуда не спеша и ни о чем не думая.

Ансар увидел, как медленно отъехали вправо ворота и на территорию не спеша заехал белый Фольксваген Поло 10— го года. Мужчина отлично разбирался в машинах, поэтому без труда определил и марку, и год выпуска. Автомобиль остановился перед девственно— чистой лужайкой. Из салона вышла женщина в черном пальто, из— под которого выглядывал светлый шарф. Дама закрыла машину и огляделась вокруг. Силуэт в окне она не заметила и переместив сумку в другую руку пошла в сторону дома. Ансар с интересом наблюдал за тем, как игривые снежинки путались в темно— коричневых волосах и растворялись на щеках, чуть тронутых румянцем. Мужчина с удивлением обнаружил, что смотрит на симпатичную незнакомку слишком долго, но что именно его в ней заинтересовало, понять не мог.

Через пару секунд он услышал приглушенные голоса домработницы и гостьи. Затем шаги усилились и спустя мгновение, за спиной Ансара прозвучали слова:

– Подождите, пожалуйста, здесь. Даночка сейчас спустится с Сафией.

– Да, конечно. Спасибо.