Анна Мишина: Жениться не по плану, или Рыжая, выходи за меня!

Пролог

Олег

Открыв глаза, не сразу понимаю, где я.

Уставляюсь взглядом в потолок.

Нет, я не дома. У меня вместо люстры гордо висит лампочка Ильича, потому что ремонт доделать руки не доходят. А тут нормально всё, светодиодная красуется.

Так…

В теле отголоски эйфории. Ночь была шикарной, если только мне всё это не приснилось.

Поворот головы и… охренеть!

Хмыкаю от удовольствия.

Да-а-а…

Рядом на моей руке спит девушка. Ее огненные волосы разметались по подушке.

Разглядываю ее лицо, усыпанное веснушками.

Красивая.

Аккуратные брови, пушистые ресницы, чуть вздёрнутый нос и пухлые губы.

Тонкая шея, плечи… Белая кожа усыпана веснушками. И это так красиво, что хочется касаться, гладить, целовать, лизать… Да, мать его, моя фантазия безгранична.

Аккуратная двоечка с розовыми сосками-пиками.

Млять… А можно повторить то, что было ночью? Освежить память.

Мозг подкидывает такие картинки, что пах начинает ныть от боли.

Касаюсь пальцем кожи у шеи и веду по ней, по быстро бьющейся венке, острой ключице, к груди. Касаюсь соска, который тут же твердеет.

Облизываю губы. Сейчас бы впиться в него губами, заставляя ее стонать.

Фантазию нарушает вибрация телефона.

Оглядываюсь в его поисках и понимаю, что он находится в джинсах на полу.

Сползаю с постели, тянусь к телефону и отвечаю.

– Олеж, – женский голос.

Фак!

– Эм… – смотрю на экран телефона. – Поля, – говорю шёпотом.

– Ты обещал сегодня встретиться.

– Сегодня не выйдет. Я уехал, – опираюсь спиной о кровать.

– А когда? Я соскучилась.

– Как приеду, пересечёмся, – отвечаю, желая скорее закончить разговор.

– Набери мне, как будешь в городе, котик, – чмокает в трубку и сбрасывает звонок.

– Ай, – в голову прилетает подушка. Убираю телефон, оборачиваюсь. – Ты чего?

Зелёные глаза сверлят меня, словно в мыслях расчленяет.

– Чего расселся? Проваливай, – звучит недовольно.

Она меня выгоняет? Серьезно?

– Я думал, что мы повторим, – подмигиваю ей, поднимаясь с пола.

Стою перед ней абсолютно голый. Во всей своей красе… должна же она соблазниться.

– Индюк тоже думал, – лениво потягивается, прикрыв на мгновение глаза. – Ты свою функцию выполнил. Благодарствую. А теперь адьёс. Дверь знаешь где, – и поднимается с постели, вся такая… охуенная. Такая же, как и я, голая. Совершенно не стесняясь подбирает с пола свои вещи и выходит из комнаты. А я пялюсь в след удаляющимся ее ахеренным ягодицам.

– Пока я буду в душе, сделай так, чтобы выйдя тебя уже не было, – обернувшись, натягивает любезную улыбочку и скрывается в ванной.

– Что, и кофе не предложишь? – не сдаюсь.

– А на кофе ты к своей Поле катись, котик, – доносится из-за двери, и включается вода.

Значит, слышала разговор. М-да.

Но ничего, сейчас подправим всё.

Стою, как потерянный, со своими шмотками в руках. Оглядываю ее территорию.

Небольшая спальня в пастельных тонах. Коридор, кухня, прихожая и ванная, из которой доносится шум воды.

Иду в кухню. Включаю чайник. Пока он греется, натягиваю джинсы.

Через минуту чайник отключается. Влезаю без разрешения в шкафчики. Нахожу кофе. Попутно цепляю вазочку с конфетами. Рядом вижу пару упаковок с шоколадками.

М-да, ты у нас сладкоежка, рыжая.

Наливаю в две чашки кофе. И сделав глоток слышу, как выходит из ванной.

– И что из сказанного мной ты не понял? – замирает в дверном проёме.

На ней полотенце повязано. На коже поблескивают капли воды. Рыжие волосы жгутом лежат на плече.

– Не привык уходить после бурной ночи от девушки, не выпив чашки кофе, – отвечаю как ни в чём не бывало.

Хмыкает.

Подходит и забирает у меня кружку.

– Во-первых, кружка моя, – делает глоток, чуть поморщив свой аккуратный носик, – во-вторых, бурная она была только в твоих фантазиях.

О, девочка умеет бить по самолюбию.

– Не впечатлил? – уже и кофе пить расхотелось.

– На троечку, – неопределённо машет рукой в воздухе.

По эго бьёт. Больно вообще-то.

Настроение улетает ниже плинтуса.

Врёт же, зараза. На щеках вон румянец. Явно не из-за троечки. Но выпрашивая одобрения буду выглядеть идиотом полным. Так себе перспектива.

– Ок, – натягиваю футболку.

Наблюдает за мной с лёгкой ухмылкой на припухших от ночных поцелуев губах.

Подхожу к ней. Девчонка упирается спиной в стену. Смотрю на нее сверху вниз. Почти на голову ниже. А гонору ого-го.

Такие кусачие в моем кругу не обитают.

– Дверь там, – прищурив зелёные глаза, смотрит на меня.

– Не знал, что ты лгунья, – касаюсь ее носа своим, но тут же отстраняясь, так как в миллиметре щёлкают зубы.

Улыбаюсь.

Но тут же, не теряя времени, взяв за упрямый подбородок, впиваюсь в губы. Девчонка не успевает среагировать, врываюсь в ее рот, целуя быстро, глубоко, влажно. Напоминая о прошедшей ночи. И так же быстро отстраняясь.

Алёна смотрит на меня огромными глазами. Секунда на принятие произошедшего, и в глазах тут же вспыхивает недобрый огонёк. Если я сейчас не ретируюсь, моя жизнь может закончиться здесь. Прямо сейчас.

– Ты мне не нравишься, – шипит.

– Ты мне тоже, – отвечаю ее же словами.

Зелёные глаза тут же распахиваются в удивлении.

Замахивается, но я ее не останавливаю.

Хлопок. Аж в ушах зазвенело. Тяжёлая рука.

– Усвоил, – и усмехнувшись с горящей щекой выхожу в прихожую.

Обуваюсь и покидаю дом.

– Олеж, – доносится ее голос.

Оборачиваюсь.

Давай, извинись, детка, и я тебе всё прощу.

– Я никому не скажу и тебе советую.

– Поверь мне, ты ещё скажешь, что тебе понравилось, – парирую, улыбаясь.

В ответ показывает мне средний палец и скрывается в доме.

Щека горит.

Рыжая, чёрт бы тебя… Столько эмоций на квадратный метр, что аж пульс зашкаливал. Не женщина, а буря с веснушками.

И ведь не сказал бы, что обиделся. Хотя… чёрт его знает. То ли злость, то ли хочется повторить – с добавкой, без посторонних звонков и подушек в лицо.

Но не сейчас. Не до этого. Мозг гудит от перегруза, тут же включаясь. Работа, давление сверху, усталость как бетонная плита на груди. Всё бесит. Все бесят.

Надо валить. Из службы. Из города. Из этой грёбаной системы, где ты всегда кому-то что-то должен.

А рыжая… Она пусть пока варит себе кофе сама. У меня другие планы.

Глава 1. Бойся желаний своих

Месяц спустя

Олег

Да пропади оно всё… Хочется шарахнуть дверью, но! Выходя из кабинета генерала полиции, такое себе не каждый может позволить. Если вообще никто.

А я?

А я могу.

И хлопаю от души, которую уже все задолбали. И в хвост, и в гриву. Черти!

У секретаря в приемной аж кружка звякнула.

– Ой, – подпрыгнула Алевтина Владимировна на своем стуле и схватилась за сердце. – Олег Сергеевич, что случилось?

– Всё! – отвечаю многозначительно.

Всё!

И тороплюсь на выход. Пора делать ноги.

До своего отдела мчу на всех парах. Не знаю, что будет дальше, но я адски устал. Хочу свободы. Может, и сидел бы дальше – будь семья, дети. Но не держит ничто. Особенно когда сверху давит родитель в генеральских погонах. А я свой долг отдал сполна.

Паркую машину у отделения. По пути здороваюсь с сотрудниками.

По коридору торопливым шагом на свой этаж и в кабинет оперов.

– Олег, чего дальше-то? – обращается ко мне Свиридов. – Ждём только тебя, – недовольно.

– А что дальше? – сажусь за свой стол и достаю из лотка принтера чистый лист бумаги. – Наружка на месте? Всё идёт как и обсуждали?

– Да, Казанцев отзвонился. Молотов на квартире. Пока всё тихо.

– Ну и отлично, – беру ручку и начинаю писать в правом верхнем углу кому, от кого и по середине листа – рапорт. – Будем брать, – усмехаюсь.

– Как? А постановление есть? – сводит брови Павлов.

– На словах, – тороплюсь его разочаровать.

– Эээ, – качает головой.

– А что эээ? Первый раз замужем? Мало кому хочется получать по фуражке да лишаться звёзд, если что не так. А вот если всё пройдёт гладко, отрапортуют так, что… Усмехаюсь. Последнее дело. Закрою и адьёс.

После выезда, который проходит успешно, едем с группой в отдел. Главный подозреваемый взят без пострадавших и потерь. Поэтому, как только возвращаемся, на прямую иду к начальнику нашего отделения.

– Ну? – стоит войти, тут же спрашивает.

– Подозреваемый Молотов Константин Петрович был задержан и доставлен в отделение. В камере, ждём гостей, – отчитываюсь.

– Хорошо, – выдыхает, вытирая пот со лба платком.

Стареет наш полкан, нервишки шалят.

Сажусь за стол.

– Ждём, значит. И рапорт мне на стол, что и как прошло. Завтра утром, – уточняет.

– Обязательно. Я к вам по делу, – достаю из внутреннего кармана сложенный лист, разворачиваю его и подаю начальнику.

– Это что ещё? – хмыкает. – Только не говори, что уже накатал. Знаю я твои писательские способности.

Берет лист, читает.

– Нет, – откладывает его в сторону.

Сдвигает брови к переносице.

– Да, – давлю интонацией.

– Ты сам понимаешь, в какой я ситуации. У меня нет разрешения на твое увольнение, – устало потирает переносицу. – На меня давят, – вздыхает и показывает взглядом в потолок.

Знаю я, откуда на тебя давят, Иваныч.

– Сегодня должны дать добро.

– Неужели победил? – снова берет в руки мой рапорт, пробегая взглядом по строчкам.

– Хочется верить, Федор Иванович.

– Ну тогда жду движения и, как только получу добро, подпишу, – смотрит на меня. – Куда собрался-то? Ты столько лет в этой среде крутишься. Многие боятся гражданки. Не видят себя в обычной жизни.

– А я вижу, – отвечаю, – уеду отдохнуть. Сменю локацию, деятельность. Всё сменю.

– Жаль вас отпускать, оперов хороших. То Швецов, то вот теперь ты. Кто работать-то будет?

– А это уже не моя головная боль, товарищ полковник. Да и перевод недавно был, новенькие пусть втягиваются.

– Да зелень эта, – отмахивается, – только и думают, как заработать больше, меньше работая.

– Разрешите идти?

– Иди, – отпускает.

Самое время привести документы в порядок. Иду в кабинет. Писанины валом.

Выхожу из отделения. Поесть в кафе, что ли. За весь день только чашка кофе была. И всё.

Подъезжает конвой.

– Это чего? – спрашиваю вышедшего начальника.

– Фээсбэшники Молотова забирают. Быстро организовали его перевозку. Это не нас мариновать по несколько дней. Этим не отказывают.

Стоим, наблюдаем.

– Даже не удивлён. Всю грязную работу для них делаем.

Ерошу волосы и, повернув голову в сторону, замечаю подъезжающую черную тонированную легковушку.

Всего несколько секунд, а кажется, что времени проходит вагон.

Опускается стекло, и из темноты салона появляется ствол.

Поворот головы, и я понимаю, что под прицел попадает полковник.

Он делает шаг, преграждая собой проведенного к автозаку молота, направляясь к своей машине.

Делаю шаг, толкая его плечом в спину, слышу выстрел.

В груди что-то мешает вдохнуть. Внутри все замирает.

– Олег! – словно я проваливаюсь куда-то в колодец.

Визг шин. Стрельба.

Две недели спустя.

Олег

Сил нет здесь находиться. Стены давят. Всё бесит и раздражает. Еда больничная не лезет. Осталось заныть, как маленький: «Домой хочу!»

Две недели!

– Обход! – заглядывает сестричка.

Красивая девчонка. Темненькая, с огромными глазами цвета шоколада. Да вот только маленькая ещё. Лет двадцать, не больше.

Не мой вариант. Хотя она в глаза заглядывает. Но глядя на нее я вижу рыжую заразу, аж простреливает сознание.