В палату входит лечащий с главврачом, практиканты. Палата на четыре человека становится мигом тесной.

– Гаврилов, – начинается…

Очередь доходит до меня.

– А здесь у нас Исаев Олег Сергеевич, – останавливаются в ногах. – Как вы себя чувствуете? – спрашивает главный, смотря в мою карту.

– Супер, отпустите уже, а? – прошу.

– Огнестрельное ранение… с большой кровопотерей. Четыре дня реанимации… – читает отрывками, поднимает на меня взгляд.

– Да на мне как на собаке заживает, – приподнимаясь на правом локте. – Не впервой. Уже не болит. Дома и стены лечат.

– Нет-нет, – качает головой. – Ещё денечка три понаблюдаем, у вас обязательны перевязки, – кивает и переходят к соседу по палате.

Перестраховываются. С-ка.

После обхода, взяв пачку сигарет, иду в туалет. Открываю форточку, сажусь на подоконник. Достаю телефон из кармана спортивных брюк.

Кто-то же должен меня отсюда вытащить.

Листаю контакты.

Степаха. Ну кто, если не он?

Набираю.

– Здорова, – слышу голос друга. – Ну как? Подлатался?

– Ага. Слушай, забери меня отсюда. Взвою скоро.

– А тебе такси не вызвать никак что ли? – усмехается. – Всё поближе до дома довезти, чем мне к тебе пилить.

– Думаешь, мне переливание мозгов делали вместо крови?

Смеётся.

– В деревню хочу. Один хрен больничный. Так хоть польза будет от вашего воздуха, чем от этих зелёных стен. Тошнит уже.

– Ну что ты как девочка с двумя полосками?

– Лять, прошу как друга.

– Ну ладно, не ной, – ржёт. – Завтра к обеду.

– Не, давай сегодня.

– Ты прикалываешься? Время сколько? К тебе выезжать надо засветло, чтобы к обеду приехать.

– Ладно, всё, давай. Сам всё сделаю, – отбиваю звонок, слышу последние слова Стёпы: «Погоди ты, псих».

Да, станешь тут психом.

Докуриваю сигарету, выкидывая окурок в форточку.

Выхожу из туалета.

– Опять курил! – прохожу мимо поста.

Бабка-надсмотрщик, как ищейка, всё чует.

– Да бросил я.

– Так от тебя шлейф, ещё немного и видно будет дымовую завесу. Бегаешь каждые десять минут.

– Не наговаривайте на хорошего мальчика, – усмехаюсь.

– Ой, мальчик, иди уже, – машет рукой.

И я возвращаюсь в палату.

После обеда оживает телефон.

Мама.

– Да, – отвечаю, выходя в коридор.

– Олеж, как ты? – снова с беспокойством в голосе.

– Всё хорошо, мам.

– Отец переживает за тебя.

– Давай не будем о нем, – не хочу слышать. За две недели, что я здесь, позвонил один раз, и тот с наездом, какого хера я снова подставляюсь.

– Хорошо. Но ты на него обиды не держи, – снова одно и то же.

– Мам, я всё понял. У меня перевязка, что-то срочное?

– Нет-нет, иди. Заеду к тебе завтра.

– Угу, пока, – и отбиваю звонок.

Федор Иванович тоже на днях был. Но ничем не обрадовал. Отец не даёт добро на увольнение. Поэтому беру отпуск после больничного. И если не сейчас, то после выписки свалю куда подальше. Надо что-то менять в этой жизни.

В палату открывается дверь. При виде генерала мои сокамерники решили свалить.

Я же смотреть на него не хочу.

– Опоздал. Мать тебя опередила.

– Мать волнуется. Я – констатирую. Жив – и ладно.

– Прямо слеза умиления. Не часто ты меня навещаешь. Только если стреляют, – сажусь, опираясь о подушку.

– Я здесь не ради сантиментов. Узнал, что ты подал рапорт.

– Не «подал», а подаю. И да, пока ты там тормозишь согласование.

– Я не торможу. Я отказываю, – не садится на стул. Подходит к окну, спрятав руки в карманы брюк.

– Шикарная прелюдия.

Молчание затягивается.

– Напомнить тебе, как ты вообще оказался в системе? Кто вытаскивал тебя из дерьма, когда ты был на грани отчисления? Когда с разборками, с пьянкой, с бабами чуть не загремел?

– Ты всегда с удовольствием напоминаешь. Только забываешь одну деталь – я не просил. Я бы сам разобрался.

– Сам? Тебя бы списали в утиль. Или посадили. Но ты мой сын – и я сделал, как должен.

– Вот именно. Ты сделал. Ты,– усмехаюсь. – Теперь ты считаешь, что я тебе жизнью обязан?

– Ты обязан. Потому что всё, что у тебя есть – не твоя заслуга. Твоя жизнь – это мой выбор. И ты не выйдешь из системы просто так.

– А я выйду хочешь ты этого или нет. Плевать. Потому что это не жизнь. Это клетка с чужими правилами.

– Ты не понимаешь, в какую грязь лезешь. Без прикрытия, без формы ты – никто.

– Лучше быть «никем», чем твоим должником. И долг свой я отдал сполна. У двери, кстати, есть ручка. Если хочешь – воспользуйся.

Повисает тишина. Отец смотрит несколько секунд на меня играя желваками, разворачивается и уходит, не сказав ни слова.

Откидываю голову на подушку прикрывая глаза. Перевариваю наш разговор и ещё не понимаю, к чему он приведет. Прощай отпуск? Или куда в командировку отправят?

Задремал.

А будит меня вибрация телефона в кармане спортивок.

– Неужели передумал и сжалился? – отвечаю на входящий от Степана.

– Тебе просто капец как повезло, – смеётся.

– Ты уже здесь? – не хочу верить в такую удачу.

– Нет, я дома.

– Тогда какого лешего звонишь? – откидываюсь на подушку разочарованно.

– Но там у тебя Аленка. Тебе повезло, что она с утра умотала на какой-то форум по фермерству. И сделала одолжение мне, готова тебя забрать.

– Да ладно? – встаю со скрипучей кровати и подхожу к окну, которое выходит на больничный двор.

На часах почти семь вечера. Ещё стоят машины на парковке. И среди них я вижу внедорожник бортовой оранжевого цвета.

Недавно только Степан говорил, что сестре поменяли машину.

– Уверен, что она меня заберёт, а не пошлёт сейчас в пешее эротическое? – одолевают сомнения. – Или ещё чего хуже, высадит где нибудь по пути в лесу?

Как-то не заладилось у нас с ней после того раза. Но Стёпа то ничего не знает. Иначе хрен бы подпустил меня к сестре сейчас.

– А тут я не ручаюсь, – хмыкает. – Не проверишь – не узнаешь. Всё, давай. Помог чем мог. Ждём, – и сбрасывает звонок.

Убираю телефон в карман, ещё раз убеждаясь, что машина та самая. Оборачиваюсь, пробегая взглядом по сополатникам. Каждый чем-то занят.

Что взять с собой? Да брать-то и нечего. Хлопаю себя по карманам. Сигареты при мне. Беру со стула олимпийку и выхожу из палаты. Мимо поста прохожу. Там всё та же надсмотрщица.

– Снова дымить в туалете? – сканирует взглядом.

– Подышать воздухом, – натягиваю улыбку.

– Давай только недолго. Ужин скоро.

Салютую ей и, выйдя из отделения, спускаюсь на первый этаж. Прохожу охрану, выходя на крыльцо.

Не торопясь направляюсь к парковке. Подходя к нужной машине, из нее выходит водитель.

Опирается о высокий бампер, сложив руки на груди. В лёгком платье в цветочек. В кроссах и чёрной косухе. Сверлит меня зелёным взглядом. Ей рожек чертёнка на голове не хватает. И был бы полный комплект.

– Не думал, что скажу, но я рад тебя видеть, – подхожу ближе.

– Наотдыхался что ли? – игнорирует мои слова. Без приветствия сразу нападает.

– Типа того.

– Вот зря я Степе сказала, где я, – доносится бурчание.

Ничего мне не говоря, забирается за руль, заводит двигатель. Стою смотрю через лобовое на неё. Она на меня. Открывает окно с пассажирской стороны.

– Тебе особое приглашение надо? – недовольно.

Сажусь в машину.

Никаких тебе ванильных вонючек, брелоков и висюлек. Лёгкий запах её духов, и это всё, что говорит о водителе этой тачки.

– А это там не за тобой? – кивает в сторону больницы.

Поворачиваю голову, замечая медсестру и охранника, вышедших на крыльцо. Девушка машет рукой, видимо, видели, как я сел в машину.

– Поехали, – тороплю водилу.

– Что, прям сбегаешь? – на лице расплывается задорная улыбка.

– Ага, давай, дави на газ, или ты забыла, где эта педаль находится?

Силой, конечно, меня не заберут, а отцу доложат о моем “побеге”. Да и похер.

Девчонка наконец выезжает с парковки, и мы покидаем больничную территорию, вклиниваясь в общий автомобильный поток.

С облегчением откидываюсь на спинку кресла, закрывая глаза, слыша лишь звук работающего движка.

Ура. Можно расслабиться.

Глава 2. Бесит!

Аленка

– Нет, Стёпа! – возмущаюсь в трубку. – А то и значит, что нет. Не хочу! Он твой друг, а не мой.

– Да привези его, а дальше я сам уже с ним разберусь, – не отстаёт брат.

Закатываю глаза. Нет, ну я-то тут причём? Пусть такси вызывает. А мне его общество всю дорогу терпеть? С какой стати? И вообще, чего он к нам намылился? Пусть сидит в своей белокаменной!

– Слушай, – вдруг говорит Стёпа, – а чего ты такая категоричная? Что у вас за контры? – выдаёт мысль.

Ну не говорить же брату, что не так с его другом, верно?

– Да нет у нас ничего общего, что могло бы тебе не понравиться, – отчитываюсь так, будто я снова подросток, а с меня спрашивает старший брат. – Не нравится он мне, и всё.

– Мне будет спокойнее, зная, что ты не одна на ночной дороге. И Лёль, он мой друг, – пользуется запрещённым приёмом. Так только Стёпа меня называет. Ещё с детства.

Выдерживаю паузу. Мне нужно не только сейчас дать согласие Стёпе, но и самой себе. А это не так просто.

Набираю побольше воздуха в легкие. И выдохнув, отвечаю:

– Хорошо, – сдаюсь. – Но только ради тебя.

– Спасибо, – благодарит брат.

– Но! – всё же не выдерживаю.

– М? – знаю, что улыбается.

– Будешь должен, – звучит как всегда по-детски. Но ничего с собой поделать не могу.

– Обязательно. Сейчас скину адрес, – и отбивает звонок.

И вот. Стою я у шлагбаума больницы, адрес которой прислал мне Стёпа.

– Девушка, загораживаете проезд. Отгоните машину на парковку, – машет руками охранник.

Ну ок. Отгоню.

Приходится отъехать на парковку. Скидываю Стёпе сообщение, что я на месте. И сижу, жду.

Я не сразу его замечаю. Пялюсь в телефон, листаю фотки со встречи фермеров. Кое-что пересматриваю, перечитываю. Нам много всего нужно внедрять в работу. И я отвечаю за результат.

Поднимаю взгляд, и вот оно… дерево.

Сердце отчего-то сбивается с ритма.

Тьфу ты!

Откладываю телефон в сторону и выхожу из машины. Опираюсь об бампер.

Олега не узнать. Вид слегка потрёпанный. В спортивном костюме. Не как всегда, даже странно его видеть таким.

Стёпа не сказал, что с ним случилось и почему он здесь. Да я и не интересовалась. Может, косит от работы? Мне кажется, это вполне в его стиле.

– Не думал, что скажу, но я рад тебя видеть, – говорит он, усмехнувшись.

А я вот не рада. Но брату отказать не смогла.

Мы едем по трассе, выезжая из Москвы. На часах начало восьмого. До дома пилить и пилить. Если при хороших условиях часов шесть с небольшим. Это хорошо, если к двум приедем.

Вздыхаю, остро ощущая чужое присутствие. Не могу расслабиться. А я так не люблю!

Боковым зрением ловлю движение. Поворачиваю голову, замечаю, как Олег достает пачку сигарет. Выбивает одну, подносит к губам, зажимая ими фильтр.

– Тут не курят, – говорю грубо.

– Я разок, – и следом достает зажигалку.

– Не курят тут! – еле сдерживаюсь.

Поворачивается, чуть прищурив взгляд, смотрит на меня.

– Высадишь?

Это что, проверка на вшивость?

Дергаюсь в его сторону, вырывая сигарету из его губ, пачку сигарет из рук и, скомкав всё, выкидываю, открыв окно.

Исаев резко наклоняется в мою сторону, хватаясь за руль.

– Дура, угробить нас решила?

Перехватываю руль, выравнивая машину. Аж сердце подпрыгнуло к горлу.

– Убрал бы сигареты, – огрызаюсь.