Елена Рахманина: Бессердечный ублюдок

Глава 1

Единственное, что мне не нравилось в товарах, продаваемых на блошиных рынках, – это запахи. Они словно пропитались чужими эмоциями, не всегда положительными. Зато здесь я куда больше чувствовала жизнь. Меня восхищал факт того, что почти все вещи здесь старше меня. Поэтому я трогала старые книги, новогодние игрушки советской эпохи, ставшие сейчас невероятно модными. Мне почти физически требовалось купить каждую, но я знала, что мачеха ни за что не позволит мне испортить её дизайнерскую ёлку чем-то, что будет выбиваться из общего стиля. Провела подушечкой указательного пальца по узору, украшавшему разбитую деревянную шкатулку, ощущая тихую грусть и представляя, как эта милая вещица скрашивала существование своей хозяйки.

Я искала для своего блога очередную интересную безделушку, которую смогу отреставрировать и показать подписчикам, проходя через ряды вещей, оказавшиеся ненужными, почти ощущая с ними родство.

На телефон пришло оповещение от отца. Срочное. Сморщилась, как запечённое яблоко. Сомневаюсь, что отец удосужился написать мне, чтобы сообщить нечто приятное. Последний раз я получала от него эсэмэску, когда он случайно добавил меня в массовую рассылку с поздравлением на Новый год.

Всё же вакансия любимой дочери была отдана не мне, а моей старшей сестричке. Младшей сестре в сердце отца отводилось почётное второе место. Затем шла мачеха и все его многочисленные любовницы. После них – алабай по кличке Арес. Где-то на пути любви к красной икре, от которой у отца мог возникнуть отек Квинке, и встречам с тёщей было отведено место и для меня. Никому не нужной дочери содержанки, нашедшей приют в его доме четырнадцать лет назад.

Сообщение от «Тирана»:

«В семь часов будь дома. Не опаздывай».

Забредя в палатку с одеждой, стащила с вешалки топик с изображением Леонардо ДиКаприо на фоне «Титаника» и короткую джинсовую юбку. Судя по фотографиям Беллы Хадид, сделанным папарацци, ретро возвращается. Ретро всегда возвращается. Примерочная располагалась прямо в палатке, крошечная, импровизированная, но закрытая от чужих глаз.

Знала, что отсутствие немедленного ответа взбесит отца. Подчинённые ходили перед ним на задних лапках. И почему-то такого же уровня угодливости он ожидал и от меня.

Однако в моём распоряжении имелось слишком ограниченное количество опций, чтобы пробудить в родителе хоть какие-то эмоции. Поэтому я всегда давила на его слабые места, ожидая хотя бы какой-нибудь ответной реакции.

Мой друг детства и по совместительству эсэмэмщик Ярик смерил меня полным скепсиса взглядом, на минуту оторвавшись от сотового, которым был полностью поглощён. Наверняка переписывается с очередной девчонкой с сайта знакомств.

– Смотрится так же убого, как и все остальные твои шмотки, – заключил он, вновь погружаясь в обмен сообщениями с какой-нибудь очередной красоткой, чьи фотки прошли сквозь улучшающие фильтры.

Показала ему язык. Да что ему известно о моде! Тоже мне, эксперт.

Выйдя к большому зеркалу, я рассматривала себя со всех сторон. Засунула руки в кармашек юбки, обнаруживая внутри скрученную в комок обёртку от жвачки «Лове ис». Раскрутила её, с любопытством читая послание, оставленное предыдущей хозяйкой юбки.

«Любовь – это… до женитьбы показать ей ваш будущий дом».

Фыркнула, бросая истёртую обёртку в мусорку.

– В этом весь замысел, – ответила Ярику, сомневаясь, что он меня слышал.

Но друг вновь оторвался от телефона, подняв на меня глаза, словно он усердно пытался вспомнить, почему вообще решил составить мне компанию.

Ответ был прост – мы везде таскались вместе.

Внутри неприятно скреблось чувство вины за то, что я до сих пор не ответила отцу. Глупая, совершенно иррациональная эмоция. Он ведь всю мою жизнь меня игнорировал. Но всё же, кроме отца, у меня, по сути, больше никого нет.

Выдержка меня всё же подвела, и я нацарапала короткий ответ из одного слова «хорошо».

Бремя вины почти сразу упало с плеч, но тут же заменилось тревогой, когда пришло новое сообщение от «Тирана»:

«Оденься нормально. А не так, как всегда».

Чёрт. Дело дурно пахло.

Отец обычно никогда не обращал внимания на мой внешний вид. Точнее, он вообще не обращал на меня внимания. Я для него как воздух. Меня не видно, но он в курсе моего существования. Хотя бы потому, что я ношу его фамилию, а совпадение нашего генетического материала было многократно проверено в разных лабораториях. Свидетельства данного факта как-то раз попались мне в руки в библиотеке.

Обнаружение подтверждения тому, что он искал доказательства тому, что я ему не родная, чтобы избавиться, как от ненужной вещи, ранило до глубины души.

Но как бы он ни желал обратного, он мой отец на девяносто девять и девять процентов.

Захватив выбранные тряпки, я направилась на кассу. Продавщица озвучила какую-то смешную сумму. Приложив платиновую банковскую карту, я расплатилась.

– Ибрагимова, ты выглядишь так, будто на плаху собралась.

Ярик, как обычно, видел меня насквозь.

И лишь в этот момент я ощутила, что до крови закусила губу. Во рту разлился металлический привкус. А я всё дальше находилась от недосягаемого образа идеальной дочери, какой меня хотел бы лицезреть отец.

Впрочем, я всё равно никогда не смогу ему угодить. По крайней мере ни разу за мои почти восемнадцать лет мне этого не удалось.

Да разве дочь эскортницы – о чём почти ежедневно любила напоминать мачеха – способна стать объектом любви собственного отца? Звучит так же сложно, как гипотеза Пуанкаре1. Но и я не Перельман.

Я лишь побочный продукт слабостей своего отца.

– Отец написал.

Ярик присвистнул.

– И чего же хочет от тебя великий и могучий Адам Ибрагимов?

Поёжилась, услышав имя отца. Впрочем, другие не ёжились, а вздрагивали.

– Видеть меня желает вечером в приличном наряде.

Ярик скосил на меня удивлённый взгляд.

– Будет сложно. Он уже оценил твой новый цвет волос?

Зажмурилась. Чёрт.

Я прекрасно знала, что ярко-розовые, конфетного цвета волосы вызовут у отца приступ бешенства. А если за ужином обнаружатся гости, он в очередной раз попытается запереть меня дома и запретит выходить в Интернет.

А там вся моя жизнь. Мой блог. Я была настолько погружена в своё детище, которое начала вести ещё в четырнадцать лет, что, когда пришёл момент определяться, кем я хочу стать, когда вырасту, за меня всё решил отец. Универ, факультет, специализацию. Всё.

Пускай даже я ни черта не смыслила в международных отношениях, но знала, что мой диплом нужен лишь для того, чтобы отец мог упоминать о нём, когда начнёт искать мне жениха. А я не сомневалась, что выбор спутника жизни мне самой он не доверит.