Глава 2

Впервые мы с Островским столкнулись буквально пару месяцев назад. Когда я в начале первого курса заявилась в универ. Правда, столкнулись – это неподходящее слово.

Идя по университетскому коридору и заметив его, я зазевалась и совершенно позорно оступилась. Этим воспользовался кто-то из его друзей, подтолкнув меня в спину, когда мне почти удалось восстановить равновесие. И под их дружный гогот я растянулась у ног их короля.

– Смотри, Туз, очередная воздыхательница пала к твоим ногам, – произнёс чей-то мерзкий голос.

Блин, я думала, в двадцать первом веке общественный буллинг не в почёте!

Я удивлённо оглянулась, недоумевая, почему никто и не подумал помочь мне встать. Кто из мимо шедших студентов старательно делал вид, что ничего особенного не происходит. Те, кто поглупее, зачем-то останавливались, будто для них выступает театральная трупа. Хотя больше это походило на цирк.

Бывало, я и раньше попадала в нелепые ситуации. Порой из-за своего блога, а иногда и из-за сестрицы. Я догадывалась, что ей доставляло особое извращённое удовольствие подставлять меня перед знакомыми и родственниками. Но никто кроме Миланы не пытался умышленно меня обидеть.

И до меня вдруг начало доходить, что просто в школе всем было прекрасно известно, что я дочь Ибрагимова. А когда мой блог на Ютубе достиг миллиона подписчиков, в некоторой степени я стала представлять интерес для моих богатеньких одноклассников.

Правда, моё нежелание с кем-либо сближаться они воспринимали превратно. Полагая, что я высокомерная дрянь, слишком многое о себе возомнившая. Но в действительности я предпочитала общаться с безликими людьми сквозь камеру своего телефона.

Мои глаза – предатели. Я ничего не могла с собой поделать, продолжая пялиться на возвышающегося над остальными студентами парня. Но он приковал мой взгляд не только из-за роста. А мой глазомер подсказывал, что в нём не меньше метра девяносто. Обычно высокие парни несуразные, как Ярик. С длинными конечностями, которыми с трудом управляют.

В этом человеке не было ничего несуразного. Он выглядел как модель с рекламы «Аберкромби и Фитч». Широкие плечи, узкая талия и такие длинные ноги, какие можно увидеть только на видео с корейскими айдолами. Одним словом, само совершенство.

На моём пути ещё не встречался человек с настолько подавляющей энергетикой, от которой хотелось склониться к земле.

А ведь мой отец – кавказец. В наш дом часто наведываются его «коллеги». Носители убойных доз тестостерона. Даже моя старшая сестра, отчаянно мечтавшая о замужестве, не совалась в гостиную, когда отец созывал мужчин обсудить бизнес. Потому что забеременеть можно было только от взгляда этих гостей. Так что сомнительные бруталы постоянно находились в зоне видимости.

Но никого более сомнительного, чем Артём Островский, я ещё не встречала. Идеальная внешность странно контрастировала с чёрными провалами глаз, которыми он взирал на мир.

В Островском таилось что-то ещё, чему я пока не могла дать определения. Он абсолютно не подходил этому университету, в котором заканчивал магистратуру, с его стерильными подоконниками и не менее стерильными абитуриентами.

Одна проблема. Он на меня даже не смотрел. Свободной рукой он вальяжно обнимал жмущуюся к нему девицу модельной внешности. С такими идеальными пропорциями лица и тела, будто её сначала отрисовали в фотошопе, а затем распечатали на 3D-принтере. Другой листал что-то в своём сотовом.

И похоже, его совершенно не волновало, что весь диалог вертится вокруг его персоны.

– Клуб поклонниц Островского пока закрыт, – сострила его девушка, поглаживая пальчиками грудь парня. Явственно намекая на то, что всё это богатство принадлежит ей.

Мне захотелось хмыкнуть, потому что интуиция подсказывала, что Островский меняет девушек так же часто, как трусы. Наверняка от «Армани».

И тут я неожиданно обнаружила, что моя старшая сестра тоже тусуется в этой компании. Рядом с ней стоял незнакомый мне парень, которого отец никогда бы не одобрил. А Милана, по обыкновению, изображала с видом очень важной писи, будто мы не знакомы.

– Может, его больше привлекают поклонники и новые члены? – съязвила я, отряхиваясь и неловко поднимаясь. Мелкие частицы грязи неприятно царапали ладони.

Слова сорвались с языка раньше, чем мой мозг успел их обработать. Мужчины терпеть не могут любые намёки на нетрадиционные отношения.

Под впившимися взглядами своры друзей Островского возникло острое ощущение, что меня четвертуют.

Если не он, так его подружки. Потому что я покусилась на их святыню. Но, откровенно говоря, мне куда сильнее хотелось увидеть на безупречном лице парня хотя бы одну эмоцию, отличную от безмятежного равнодушия.

– Туз, эта неуклюжая дурочка, похоже, сомневается в твоей ориентации, – загоготал ещё какой-то придурок из свиты Островского.

Туз? Я всё же не ослышалась?

Что это вообще значит?

Почему не Тёма? Не Тёмыч. Или какие там ещё существуют вариации его имени?

Островский наконец обратил на меня свой взор, должно быть недоумевая, почему я до сих пор не ушла по доброй воле.

И, видит бог, я пожалела об этом. Потому что темнота его глаз была соткана из моих ночных кошмаров. Исходящее от него ощущение ненависти прокралось под мою кожу острыми иглами. И мне враз захотелось исчезнуть, испариться и больше никогда не видеть этих глаз.

Но, помимо этого, в них промелькнуло что-то ещё. Будто раньше он уже видел моё лицо.

Но это не удивляло. Я, конечно, не Хейли Бибер, но меня довольно часто узнают на улице. Из-за блога.

– Думаешь, стоит доказать ей обратное? – не разрывая со мной зрительного контакта, спросил он у друга, что заглядывал ему в глаза с видом преданного пса. В голосе сквозила легко читаемая издёвка.

Я кожей чуяла, что зря сунулась.

Островский наконец переключил своё внимание, и мне мгновенно стало легче дышать. Будто всё это время он не смотрел на меня, а сжимал моё горло железной хваткой. Но затем он лениво изучил моё тело. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что вердикт был не в мою пользу.

На его физиономии явно читалось презрение. Словно… словно от меня дурно пахнет.

И сейчас самая ранимая часть моего эго, благодаря которому я оценивала себя как вполне привлекательную девушку, корчилась в агонии, истекая кровью.

– А хочешь? – ответил тот ему.

Клянусь, я уже тысячу раз пожалела, что вовремя не унесла отсюда ноги. Так был бы шанс не так сильно опозориться. Ведь теперь они втаптывали меня всё глубже в грязь на глазах у всего универа и сестры.

– Не в этой жизни.

В тот момент мне хотелось испариться. Буквально расщепиться на атомы. Но тело отказывалось исполнить подобный трюк.

– Козёл, – едва слышно выплюнула, – тебе ещё никто не предлагал.

И в очередной раз пожалела о том, что открыла рот. Потому что Артём плавно отклеился от своей девушки и сделал шаг ко мне. Его тень накрыла меня, как покрывалом, а встретившись с ним взглядом, я испугалась. Хотя сама не понимала чего.

Островский протянул ко мне руку, обманчиво нежным жестом заправив прядь волос мне за ухо. И тут я поняла, что плыву. От дурманящего запаха его кожи. От намагниченной близости, из-за чего мне против воли хотелось прижаться к нему. Что совершенно на меня не походило. Я всю жизнь ненавидела чужие прикосновения.

– Когда мы встретимся в следующий раз, я тебя сломаю, – его голос лаской прошёлся по моим барабанным перепонкам. Отчего смысл слов дошёл до меня лишь тогда, когда я увидела его удаляющуюся фигуру.