С другой стороны, я же сам признал – она как чистый лист, из нее можно сотворить звезду – умелый стилист, визажист, фотограф, и фото можно в глянец!

Может, Феликс и встретился с ней при обстоятельствах, когда она выглядела более презентабельно?

И все же в моей голове не укладывается.

Разница семь лет! Она старше! Она не в его вкусе!

И не в моем.

Зачем?

Опять же, что я о них знаю? Может быть, у них было один раз? Ну, Феля мог в неадеквате это сделать. Поэтому потом и не реагировал на сообщения с пузом.

А может она всем, с кем спала эти фото рассылала и малышка вовсе не от моего брата?

Так, ладно, Вишневский, хватит играть в «угадайку», будет тест ДНК, будем думать, что делать!

Заскакиваю в машину.

– Коля, домой давай.

Закрываю глаза. Вижу ее лицо. Тонкие черты лица, большие глаза, заплаканные, красные, воспаленные. Пухлые губы дрожат.

«Идите вы, знаете куда?» – усмехаюсь.

Знаю, детка, знаю… Хотя, какая ты детка? За тридцатник уже. Совсем не девочка.

Моей Илоне двадцать пять. Самый сок. Кстати, нужно поехать к ней. Расслабиться.

Почему-то мне хочется, чтобы эта девочка в коляске, которую блондиночка называет как мальчика Алёшкой не имела никакого отношения к моему брату. Причины такого желания я пока понять не могу.

Может, мне не нравится сама мысль о том, что мой брат мог иметь отношения с этой девушкой?

ГЛАВА 4.

АСЯ.

Не люблю ходить в детскую поликлинику.

С самого Маруськиного детства не люблю. Вернее, с тех пор как я стала мамой Маруськи. Мамой, не мачехой.

Я всегда старалась быть настоящей мамой для дочерей Льва. Правда, со старшей мы не сразу контакт нашли.

А вот с Марусей…

Ей явно не хватало матери. Ей надо было кого-то обнять, посидеть у кого-то на коленях, «поточить» носы, посмеяться, да и поплакать…

Когда годовалый ребенок остается без мамы – это очень грустно.

Первая жена Льва – Альбина – ушла неожиданно. Банальный аппендицит.

Лев рассказывал, что она была очень терпеливая. Когда Муську рожала, он с ней в роддом пошел, так она за него переживала больше, чем за себя. Даже не крикнула ни разу, хотя было больно – терпела.

Вот и аппендицит терпела. Маруська как раз в то время приболела, температурила, когда у Альбины живот прихватило она решила, мол, поболит и перестанет. Не перестал. Ее в больницу привезли с перитонитом, потом сердце не выдержало. Это мне все Лев рассказывал.

Он ее похоронил и сам полгода не мог в себя прийти. Мы тогда и познакомились. Он переживал смерть жены. А меня тогда как раз Гена мой бросил. В первый раз. Первая любовь, первое предательство, первая боль… Ребенок, которого я потеряла. И слова врача, что скорее всего это был мой единственный шанс…

А тут шикарный вдовец с двумя детьми! Лев.

Нет, долгое время просто общались – гуляли. Он с коляской, а я с собачкой. Была у меня тогда еще собака Тимка.

Разговаривали обо всем на свете. Лев был преподавателем в ВУЗе, писал научные статьи, с ним было дико интересно.

Потом как-то само собой все случилось. Была зима, я поскользнулась, Тимка меня потащил на поводке, чуть не упала, а Лева поддержал, обнял. А отпустить не смог. Стояли, прижавшись друг к другу. Два одиночества.

Мне тогда было двадцать два, Маруське два, Льву сорок два, а Стаське двенадцать. Мы шутили, что мы семья двоечников.

Лева смеялся, мол, его приятели преподаватели вечно опасались, что не дай Бог у них случится роман с молоденькой студенткой. Он никогда не боялся, у него была любимая Альбина. И надо же такому случиться – появилась я. Вчерашняя студентка.

Я как-то сразу поняла, как вести себя с Маруськой.

А вот со старшей дочерью – со Стаськой – было трудно, очень. Она не принимала меня. Ревновала сильно. Еще и возраст такой, тяжелый. А я совсем молоденькая. Первое время ничего не понимала, плакала только. Лев тоже мало что понимал. Он вообще ее воспитанием не занимался – все на Альбине было. Как остался один – не знал за что хвататься.

А потом как-то к Стасе девчонки пристали на улице, старшие. Прицепилась компания. А я как раз из магазина шла. Увидела. Налетела на них, как фурия! Разогнала. Одну даже сумкой огрела – мать потом ко мне разбираться пришла, так я ей все высказала! Девочка сирота, мать похоронила, совесть бы поимели к ней приставать! И к директору школы пошла. В общем, сама забыла, что мне всего двадцать два и я только после института!

Стася после этого как-то оттаяла. Стала спокойнее. Поняла, что я не заняла место ее мамы, а просто… Просто заняла свое. Вот и все. Понимая прекрасно, что если бы была жива Альбина – меня бы тут не было.

Нет, я знала, что Лев меня любил! Он любил! Но если бы Альбина была жива – он бы в сторону другой женщины и не посмотрел бы. Он и со мной таким был…

Ох… закрываю глаза, сидя за кухонным столом. Чувствую, как слезы накатывают.

Мне его очень не хватает.

И Стаськи тоже не хватает. Но…с ней другая история. И лучше вообще не вспоминать сейчас.

Быстро собираюсь, одеваю Аленушку. К доктору всегда все самое красивое!

Выкатываю коляску из подъезда. И зачем меня вызвали в поликлинику? Какой плановый осмотр? Какие анализы? Мы, вроде, все по плану делали в три месяца?

Очень боюсь, что сейчас в поликлинике мне начнут задавать ненужные вопросы.

***

К счастью, все проходит гладко. У Алёшки берут кровь из пальчика, мазок изо рта – объясняют, что это стандартная процедура, посев на возможные вирусы. Ребенок питается смесью, могут быть стоматиты.

Я вот не помню, что с Марусей что-то такое было. Хотя, правильно, с Марусей я стала по врачам ходить, когда ей уже больше двух было.

Возвращаемся к дому. Вижу на стоянке знакомый белый внедорожник.

Интересно, опять приехал. В гости к кому-то? Или квартиру купил?

Смысл ему покупать тут квартиру? Его машина стоит, наверное, дороже нескольких.

Да уж… квартирный вопрос меня беспокоит сильно. Переехали к черту на кулички…

****

Ипотеку я брала, когда у меня была постоянная работа, сейчас я самозанятая. Правда, по кредиту за эту квартиру я расплачиваюсь, сдавая хорошую трёшку, которая осталась девочкам от отца. Но постоянно опасаюсь, что в банке могут что-то придумать и повысить платеж, или процент. Или еще что-нибудь придумают. Тогда не знаю, что будет.

– Добрый день.

По телу проходит дрожь. Узнаю голос. Красивый, мягкий, не такой низкий как был у Льва, но приятный.

Поворачиваюсь, и вижу его – вчерашнего красавчика.

Он и сегодня красавчик.

А я… Нет, я сегодня выгляжу приличнее. Глаза подкрасила, волосы выпрямила, и надела не джинсы, а длинное трикотажное платье и те самые зимние сапоги на платформе, в которых с коляской два часа не погуляешь.

И все равно рядом с ним я выгляжу совсем не комильфо…

– А вы красивая…

Неужели?

– Добрый день, – повторяет красавчик, а я просто смотрю на него.

Хочется съязвить, ответить что-то вроде – день был добрым, пока не увидела вашу машину, но решаю, что смысла грубить нет. На этот раз его белый экипаж припаркован по всем правилам.

Дальше молчать уже вроде бы и не вежливо. А я все-таки девушка воспитанная.

– Здравствуйте. – он ухмыляется, довольный видимо, что добился от меня ответа. Я толкаю перед собой коляску со спящей Алёшкой, двигаясь к подъезду.

– Опять гуляете?

– Нет, в поликлинике были.

– Надеюсь, ваша дочь здорова?

– Да, спасибо. Просто плановый осмотр.

– Хорошо.

Продолжаю идти вперед. Незнакомец чуть поодаль.

– Простите, а как вас зовут?

Что? Зачем ему это? Смотрю недоуменно. А он улыбается и протягивает мне руку.

– Роман.

– Извините, я не настроена на знакомство. – хочу сказать надменно, а получается как-то затравленно. И тут же понимаю, что щеки могут согреть все тело своим жаром.

– Даже имя не скажете?

Разглядываю его, не понимая в чем дело.

Что ему от меня надо? Может, он какой-то мошенник?

Ну, знаете, есть такой тип – альфонс.

Он находит женщину, представляется таким из себя богатеньким Буратино, а потом в какой-то момент оказывается, что у него с бизнесом траблы, нужны срочно деньги, и вот он просит, чтобы женщина на себя кредит оформила, и ему деньги отдала. У таких как правило хорошая машина и дорогие шмотки. Но машину, чаще всего, он сначала берет напрокат, а потом рассказывает, что в ремонт сдал, а сам пересаживается на каршеринг, или на такси.

О, Господи, какие мысли мне приходят!

Неужели я выгляжу как дурочка, которую можно вот так «напялить»?

Усмехаюсь – в принципе, не только выгляжу…

Геночке же удалось… именно красиво «развести» на бабки.

Я была в жутком состоянии после смерти Льва. Он ушел, как и его первая супруга. Слишком внезапно, чтобы быть готовыми и осознать.

Нет, его беспокоило сердце, но он не придавал этому значения. А я… Сейчас мне кажется, что я просто была слишком легкомысленна, чтобы понять. Молода и глупа. Мне казалось – ну что я буду заставлять взрослого мужчину таскаться по врачам? Он ведь сам понимает свой организм? Лев уверял меня, что это просто невралгия, ничего серьезного. А я, дурочка, верила.

У Стаси был выпускной класс, она готовилась к поступлению в ВУЗ, репетиторы. ЕГЭ, море нервов. А Маруське только предстояло пойти в школу, тоже нервотрепка, еще и очередной кризис возраста.

Год был просто аховый.

Мне казалось нормальным, что Лев стал быстрее уставать – он же много работал. И цвет лица изменился. И сам он похудел.

Я заставляла его пить витамины, даже ругать начала, что взвалил на себя столько дел…

Мне позвонили из института.

Он упал во время лекции. Обширный инфаркт.

Я помню, как мы сидели с девочками обнявшись. Маруська рыдала. Мы со Стасей… у нас даже слез не было. Просто ужас! Ужас и больше ничего.

– Ася, а нас теперь в детдом заберут, да? Ты же нам не настоящая мама? Ну… то есть… прости, ты настоящая, но…

Я и представить не могла, что это может случиться! А ведь и правда, по документам я им никто!

Я готовилась к тому, что нас ждет ад. Пошла узнавать все в опеку, и там случайно встретила Гену. Оказывается, его сестра там работала.

Они мне помогли. Довольно быстро все решили. Ну, как у нас решается? Главное, чтобы везде были свои люди. Ну и немного денег.

Как-то само собой получилось, что Гена стал за мной ухаживать.

Я была просто в коматозе. Реально не могла прийти в себя.

Он приезжал, сначала букетики таскал, потом начал приносить фрукты для девочек, какие-то вкусности – тортики, конфеты.

Как-то раз просто взял и затарил нам полный холодильник.

Через полгода позвал замуж. Я не очень хотела.

Мне, конечно, нравился Гена, что греха таить, вспомнилась первая любовь, такая острая, страстная. Но… я боялась, почему-то не чувствовала к нему полного доверия. Единожды солгав…

Да и переживала, как воспримут эту ситуацию девочки. Стася была на моей стороне. Она говорила, что я еще молодая, и не должна себя хоронить. Муське Гена не нравился, но она тоже меня поддержала.

И сначала все было не плохо. Мы даже ездили все вместе отдыхать.

Потом Гена стал просить деньги на какие-то свои проекты.

У меня были накопления, то, что оставил Лев, как говорят на черный день. Я старалась не тратить, берегла для девочек, мало ли…

В общем, Геннадий решил, что может спокойно снять деньги с моей карты.

И никому не давать отчета.

Я ведь была его женой?

А когда я стала возмущаться пригрозил, что органы опеки могут заинтересоваться тем, как живут мои дети.

Я предпочла забыть о деньгах и о Гене.

Он и свалил, поняв, что взять с меня больше нечего.