Чувства притупились, обволокло густой тишиной. Покой, похожий на забвение. Нырок в самую глубину, беспробудная темнота. Она текуче сменилась обычной, стелющейся за окном, словно я всплыла на поверхность или меня вынесло туда мягким течением. Усталость не ушла: шевелить языком было тяжко, не то что руками и ногами. Цецилия помогла мне обмыться и переодела в мое же простенькое платье, оставшееся у нее с весны. Я вытащила из кармана грязного дорожного костюма игральную карту.

Некогда тлеющая роза из колоды света и тьмы, по-прежнему различимая на куске потрепанной плотной бумаги, казалась почти черной. В классических партиях она меняет масть последней выложенной карты со светлой на темную и наоборот. Сама по себе, без просчитанной комбинации, не ценна. Но не для меня…

Я положила ее за пазуху, поближе к сердцу. Ужасных я наворотила дел или не очень – положительное есть, отныне адепты с проклятиями Герману не угрожают. Смысл в его смерти для Культа отпал, чинить реликвию больше не нужно.

В коридоре ко мне попытался пристать с вопросами стражник, все-таки присланный контролировать, стану ли я чудить. Цецилия рявкнула на него, что я еще плохо соображаю и разговаривать со мной бесполезно. Упомянув вскользь про отправленное в северный предел письмо, проводила меня в комнату, в которой я у нее в прошлый недолгий «приезд» и жила. Иронично… Откуда сбежала, туда и вернулась.

Как и во всем доме, здесь царили чистота и домашний уют. Шторка с милой вышивкой вместо двери, подоконник заставлен южными растениями. Выращивать их в местном суровом климате – сродни подвигу. На прикроватной тумбе сидел, лениво вылизываясь, знакомый котяра. Уже не такой ободранный, как в дворовую бытность. Холеный, прилично раздавшийся в боках.

– Прожорливый, гаденыш, – посетовала Цецилия, будто он откормился на ее харчах самостоятельно. – Регулярно захаживает с той ночи, когда пролез в форточку и раздербанил мои запасы трав из-за тебя.

– Извините, – не потрудилась я спрятать улыбку, – это было специально.

– Да поняла уж!

Неубедительно ворча, она уложила меня отдыхать, не забыв напоить сытным отваром, от которого моментально срубило. Радикальные у нее меры предосторожности…

Проснулась я на рассвете, под крики петухов. Самочувствие было сносным, в груди зудяще саднило, словно там затягивалась рана. Цецилия принесла мне на завтрак новый отвар – прямиком в постель, кот улегся в ногах, утробно мурча. Едва я осушила миску, заскрипела входная дверь, а затем и половицы. По ним запросто отслеживаются перемещения в доме. Отодвинулась шторка, порог переступил весьма неприятный маг. Заурядной, в общем-то, наружности, но его губы под жидкими усами кривились на редкость гнусно.

– С пробуждением, – заговорил он, и я узнала голос вчерашнего визитера, жаждущего запереть меня в менее комфортных условиях. – Сияна, или как ты нынче назвалась.

– Да, – проигнорировала я этот выпад. – А вы…

– Румен, комендант крепости.

Новый глава гарнизона, слово которого решающее. Номинально, по крайней мере. Не стоит с ним ссориться: если разозлю, Цецилия может и не защитить. Беда! Юлить в нынешнем положении не вариант, прорываться с боем наружу тем более.

– Что за твари шныряют по лесу и откуда ты обо всем прознала? – обошелся он без прелюдий. – Выкладывай.

– Из того леса к вам пришла, в Пустошах и прознала.

При попытке мысленно проговорить «это духи из-за границы» к горлу подкатило, и я замолчала. Захлебнуться кровью не пойдет на пользу моему выздоровлению.

– Мне мешает клятва. – Культа, но сошлюсь и на другую. – Данная тайной службе. Я из личной охраны императорской семьи.

– Ну конечно, – скептически ухмыльнулся Румен. Я сохранила непреклонное выражение лица, последовал издевательский комментарий: – Поди, ты и доохранялась, раз обоих принцев прикончили адепты.

– Младшего рано хороните, – скупо сказала я, не имея ни права, ни желания делиться подробностями. – А информации о потусторонней угрозе у меня мало. Я заметила жутких духов издалека и чудом сумела добраться до гарнизона.

– Что ты вообще забыла в Пустошах?

– Не могу распространяться об этом. Но меня туда отпустили.

– Спрошу иначе. – Он в два шага уничтожил расстояние до кровати и устрашающе навис надо мной. – Какого хрена ты делала на запретной территории сейчас и зачем проникла в крепость весной по поддельным документам, устроив тут саботаж?

Кот зашипел, вздыбив шерсть на спине. Выпущенные когти впились в одеяло.

– Вы вправе злиться, но отчитываться я буду перед своим начальством, – молвила я в перекошенную гневом рожу, хотя тянуло повторить за котом. – Сомневаетесь в том, кто я? Подождем ответа лорда Велимира.

– Подождать ты можешь и за решеткой.

– Как вам будет угодно, – кротко отозвалась я, поскольку таким только повод дай подоказывать власть. – В любом случае я благодарна за оказанную мне в вашем гарнизоне помощь.

Румен не шелохнулся, я тоже. Смиренный взгляд против колючего и откровенно агрессивного. И похуже бывало! Не реагировать, внимать совету Келлара. Раз – глубокий вдох. Два – ровный выдох. Три – опять вдох… Досчитала до десяти, ни мускулом не дрогнув.

– Про что, помимо этого, тебе нельзя говорить? – осклабился он. – О том, сколько в Пустошах культистов?

– Я столкнулась с двумя. Велизаром… – от произнесенного имени по спине прокатился озноб, – и еще одним. Вероятно, их больше.

– И они тебя не тронули?

– По моему состоянию так кажется? Я должна быть мертва!

Да. Должна. Велизар получил, что хотел. Обвел вокруг пальца дурочку переходящую, сотворив все ее руками, и убил. Готово, сделано!.. Нет же, вернул к жизни. Хитрый рискованный план, куча мороки. Ради чего? Что ему еще от меня нужно?!

Нервы сдали, крупно затрясло. Кот втянул когти, жалобно мяукнув.

– Птицы до северного предела долетают быстро. – Румен выпрямился и сложил руки на груди. – Возможно, до полудня придет ответ. А до тех пор… Сунешься за порог дома – пеняй на себя.

– Не сунусь, – уверила я, морщась от саднящей боли.

Он грозно зыркнул напоследок и удалился, прибежала Цецилия. Напичкала меня – а лучше бы их коменданта – успокоительным, прогнала кота и ушла в кладовую заниматься травами. Дрожь унялась, и я кое-как привела мысли в порядок. В голове не укладывались ни великие цели Культа по обретению магами свободы, ни масштаб грядущего бедствия из-за нечестивых порождений, но то, что я жива, радовало гораздо сильнее, нежели пугало. Я свободна от влияния границы! Разобраться бы, чревата ли для меня чем-то смерть, пусть и трехминутная…

Я валялась в постели долгие часы, тщетно прислушиваясь к себе и не находя ничего критичного. Закономерное изнеможение, постепенно отступающее. Но облегчения это не приносило. Оправлюсь, попробую колдовать – тогда и удостоверюсь, что все в норме.

Минул обед, в окне засияло полуденное солнце. Улица отчего-то опустела, сменившийся стражник шастал туда-сюда по коридору. Ответного письма из владений лорда Велимира, видимо, пока не было. Уж не сгинула ли почтовая птица в дороге?.. Края здесь опасные, потеря писем – обыденность.

Я успела досконально изучить потолок, несколько раз провалиться в сон и хорошенько нагладить навещающего меня кота. В преддверии заката тревога возросла, и требовательный стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Она со скрипом отворилась, я тотчас села на кровати. Странная пауза, невнятный бубнеж стражника, сдавленное аханье Цецилии. Шаги, рывком отдернутая шторка. За ней стоял Северин, и в его синих глазах явственно отражалась безудержная ярость, которую не способно вместить ни одно письмо. Такие слова высказывают только лично…

Глава 2

Секунда, две, три, и время утратило счет, как в песочных часах, перемолотых в труху. Ни щепок, ни осколков, ни песчинок. Лишь пыль. Направленный в меня взгляд прошивал насквозь, сердце билось о ребра беспощадными, но ровными ударами. Не стук – тяжелые толчки крови, ощущаемые всем телом. Она рванула к вискам, зашумела в ушах, разлилась металлической горечью на языке. Я сглотнула и ее, и подкатившую следом тошноту. Успокоительный отвар лучше держать внутри!

Северин застыл на пороге, не отпуская впечатанную в стену шторку. Смятая ткань в пестрый цветочек, хруст натянутых до упора петель. Еще немного, и треснут по шву.

– Живая… – констатировал он таким тоном, словно мне стоило об этом пожалеть, и, не оборачиваясь, бросил мельтешащему сзади охраннику: – Выйди.

Послушалась даже Цецилия, хотя была у себя дома. Судя по скрипу половиц и хлопку двери – оба оставили нас молниеносно, наверное, от греха подальше. Я и сама бы охотно вышла, но мне вроде как запрещено! Причем действующим комендантом крепости.

Стараясь не ежиться, я села прямее. Смотреть снизу вверх было невыносимо, а встать не хватало сил. Северин выглядел сурово, но до изнеможения бледно. Ему бы срочно прилечь, целители настаивали на постельном режиме. Но нет, примчался! Очевидно, письмо не потерялось. А ведь из северного предела надо было выехать с рассветом и преодолеть сотни миль. Обнадеживает одно: колдовать господину высшему магистру в откат нельзя, так что я не получу боевым импульсом по шее.

– Сияна, какого…

Финальная фраза где-то застряла, будто он не мог подобрать слова. Воздух уплотнился, давя на плечи. Я вздрогнула. Слишком много всего навалилось.

– Что. Ты. Натворила, – отчеканил Северин с намеком на вопрос, усилием воли выраженный цензурно.

– Что я натворила? – вздернула я подбородок.

Понятия не имею, о чем ему доложили. Да и слабо представляю последствия сотворенного…

Он рвано выдохнул, явно теряя самообладание, и на миг прикрыл глаза.

– Давай я скажу за тебя, – пришла я на выручку. – Стоит только отвернуться, как меня, бессовестной, уже и след простыл. Но на этот раз я не сбегала! Рада и Герман были в курсе, куда я еду.

– То есть знали двое, – кивнул Северин, став еще злее. Ему-то сообщить не удосужилась. – Верна себе, проворачивая все за моей спиной. Зато именно мне опять вытаскивать тебя из той задницы, в которую ты угодила.

– Не вытаскивай. А что уехала без спросу… Ты бы меня не отпустил.

– Конечно, нет! И тогда всю Империю не шарахнуло бы магическим выплеском, а по Пустошам не бродили бы смертоносные потусторонние твари, сожравшие сегодня мага из гарнизонного патруля.

Сунулись героически в лес. А я предупреждала…

– Ты хоть понимаешь, что ты сделала?

– В общих чертах. Эти духи обитали за…

«…границей» – увязло на онемевшем языке, в носу булькнула кровь. Клятва, чтоб ее! Ни предостеречь, ни объясниться.

– Проклятым лесом и гиблыми болотами, – прохрипела я в надежде, что сойдет за подсказку, и вытерла потекшую на губы струйку. – Я…

– Скажу за тебя, – вернули мне недавнюю любезность. – Ты съездила к Велизару и выполнила то, чего он изначально от тебя хотел.

– Я ехала не к нему! Планировалась отлучка в дикие племена, туда и обратно. Мы с ним случайно… столкнулись.

– Действительно. Какая неожиданность. Ему было предельно ясно, где тебя ловить и что ты сподобишься припереться в одиночку. Полностью оправдала ожидания.

Шторка под его пальцами затрещала, норовя лопнуть у карниза и сорваться. Я отвела глаза. Пальцы предательски подрагивали, в окне горел закат. Красно-желтые всполохи, слитые с полумраком тени, и тускнеющий в комнате свет. Жалкие его остатки.

– Столько раз удирать от фанатиков, чтобы в конечном счете сыграть им на руку. Ты свихнулась? – как издалека доносился обвиняющий голос. Я отрицательно мотнула головой. – Считаешь, это нормально? Свести на ноль десятилетия борьбы с ними, превратить тысячи жертв в напрасные… Выпустить древних тварей! Как ты на такое пошла?

– Мне жаль, – процедила я, – что мой дар достался не тебе. Миру не повезло! Ты бы пожертвовал жизнью, преисполнившись чувства выполняемого долга. А я умирать не собираюсь.

– Вместо этого ты решила загнать в гроб каждого в Империи.

– У Культа какой-то другой план.

– Ты себя слышишь вообще?.. Твое безумие вышло на новый уровень?