Сморгнув закатные блики, я обернулась. Северин сверлил меня уничижительным взором и, похоже, не нуждался в моих ответах, хотя вопросы сыпались из него безостановочно.

– Ты всерьез им поверила? В их великую цель?

– Не очень, – дернула я плечом. Что бы ему ни казалось, я не заодно с адептами и никогда не буду. – Высокие идеи меня не волнуют.

– Да лучше бы волновали, – скривился он с нескрываемым презрением. – Выходит, ты подставила всех исключительно ради спасения своей шкуры.

– Не смей! Ты не знаешь, каково оно!..

Несчастная шторка выскочила из захвата, Северин прислонился к дверному косяку и надломленно обронил:

– Так просвети.

– Бесполезная трата слов, – выпалила я. И раз мы перешли на личности, тоже поделюсь непрошеным мнением! – Не пытайся поставить себя на мое место. Тебе не приходилось зубами выгрызать крохи нормальной жизни и даже саму возможность жить. Весь мир был перед тобой на блюдечке с золотой каемочкой.

– Передо мной? – уточнил он угрюмо и с неким удивлением.

– Перед тобой, – взбешенно припечатала я. – С твоими статусом, родителями-лордами и привилегиями, которые мне и не снились. Если ты не заметил, наше общество построено для мужчин. Особенно распрекрасных магов с амбициями и сильным даром. Чего недоставало? Строй карьеру и радуйся! Нет же, и близко не ценил. Надо было вестись на манипуляции полудохлой принцессы и год там с ней страдать, потом нарасследовать ее смерть так, чтобы угодить в изгнание. Выпал второй шанс, но ты и его спустил в нужник, спасая пропащую деву.

– Тогда уж и третий шанс, – блекло усмехнулся Северин.

– И какой это уровень безумия? Когда не доходит ни с первого, ни со второго раза! Ты не вправе меня отчитывать и тем более судить о ценности моей… шкуры.

– На судьбы жителей Империи тебе плевать, ладно. – В его интонациях вперемешку со злостью сквозило разочарование. – Но то, что ты устроила, обнулило абсолютно все, включая твои собственные усилия. Был прогресс: признала, что без союзников Велизара не одолеешь. А в итоге осознанно улизнула в Пустоши одна. Поздравляю. Это позорное возвращение к началу и чистейший идиотизм.

– Катись ты к нечестивым духам. Тут недалеко, буквально в лесу!

Северин отшагнул прочь, исчезнув в коридоре. Порог-то он так и не переступил…

Спустя пару мгновений бахнула входная дверь. На пустой улице стелились сумерки, комнату заволокло мглой. Меня обняла удушливая тишина. Холод в груди вместо саднящей боли, мерзкие рвотные позывы. Толчки сердца как резкие удары, оцепенение во всем теле. От частого, судорожного дыхания сохли губы и горло, а потянуться за водой не получалось, лишь смотреть на подтаивающие очертания стакана.

Вскоре он погрузился в темноту, в дом вернулась Цецилия. Принесла мне на тумбу горящую лучину, села рядом со мной на кровать и спросила:

– Чего в темнотище сидела?

Я наконец смогла пошевелиться. Всхлипнула и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась. Сперва в них, затем уже в Цецилию. Беспорядочные хрипы, в клочья разрывающие нутро, словно там оставалось что-то уцелевшее. Она утешала меня, поглаживая по спине и бормоча про «наладится, образуется». Не преуспев, сдалась и напоила отваром, от которого кончились и рыдания, и всхлипы, а на смену истерике пришло блаженное забытье. До утра, залившего с трудом продранные глаза ярким светом.

Как в тумане я доковыляла до уборной, после по зову хозяйки дома на кухню – завтракать. По ее уверениям, мое состояние это позволяло. Усевшись за накрытый стол, я поняла, что в коридорах чего-то не хватает… Кого-то. Контролирующего стражника!

– А где охрана? – поинтересовалась я.

– Отозвали еще вчера на ночь глядя, – победно улыбнулась Цецилия, наливая мне травяного чая. – У коменданта к тебе претензий более не имеется, Северин подтвердил, что ты из тайной службы и отвечаешь только перед высочеством принцем, а про случившееся весною сказал: не чужого ума дело.

Стало тошно. Так, что кусок намасленного хлеба не полез в рот. Я поцедила чаю из кружки, слушая наказы целительницы – пить укрепляющую настойку, не тратить понапрасну силы и воздерживаться от колдовства, дабы не третировать ослабленный организм. Буду себя беречь – постепенно оправлюсь. По ее мнению, насчет своей магии переживаю напрасно. Энергетические узлы не повреждены, выгорание внутренних каналов мне не грозит. А вот концентрация, скорее всего, станет подводить, пока не восстановлюсь полностью. Да уж, действительно, до этого момента лучше не колдовать!

Лежать было невмоготу, и я подрядилась помогать Цецилии с травами в кладовой, отгоняя от особо ароматных пучков прибежавшего кота. Убедилась, что меня не шатает при ходьбе и не тянет падать в обморок. В обед удалось нормально поесть, энергии прибавилось. Целительница отправилась вздремнуть, а я помыла посуду и, накинув висевшую в коридоре шаль, покинула дом.

Улица была пугающе безжизненной. Ни души, в домах наглухо завешаны окна, а то и закрыты ставни. Из звуков – лишь завывания ветра и щебет птиц, облепивших одинокие ящики в переулке. Казалось, все жители вымерли… Особенно зловеще это смотрелось на фоне голубого неба, в котором ослепительно сияло солнце. Тепла, впрочем, оно не дарило. Что начало весны, что конец лета – та же пронзительная прохлада.

И где искать Румена? Стучать в двери в надежде, что откроют, и спрашивать – перебор… Но в карауле точно кто-то есть. Должны подсказать. Я направилась вдоль крепостной стены к воротам, чтобы не заплутать на безликих улочках. Проходя мимо храма Высших Сил, вылитого сарая, услышала хор голосов – нестройное бормотание молитв. Ну да… Самое время уверовать.

Осторожно толкнув хлипкую, украшенную черно-белыми лентами дверь, я протиснулась в заполненное до отказа помещение. Горели десятки свечей, народ толпился у чаш, ломящихся от подношений. Чего в них только не лежало: угощения, цветы, блестящие цацки. Господина коменданта среди прихожан не было, как и стражей. Всматриваясь в лица молящихся, я ненароком толкнула женщину, по макушку укутанную в платок. Она повернулась, и я узнала разговорчивую поломойку Анну.

– О, Невьяна, – прошептала она, стараясь не мешать собравшимся, – ты и вправду отыскалась…

– Да, – я выдавила вежливую улыбку, – мне нужен Румен.

– С ночи до обеда на башне дежурил, теперь отдыхает. В таверне глянь. Люди либо в храме, либо там. Ну, из оставшихся. – На последней ее фразе я вопросительно изогнула бровь, Анна пояснила: – Большинство свалило, наплевав на имперские правила, и многие хотят, но боятся ареста или того, что эти твари вылезут из леса и по дороге сожрут. Мне вот и первое, и второе не по душе. Конечно, есть те, кто в домах закрылся, будто туда точно не пролезет никакая нечисть. Пф-ф-ф…

Ожидаемый расклад, мало кто пожелает торчать в гарнизоне при таких обстоятельствах. Наказание за дезертирство сдержит не всех, а идейных личностей обычно можно пересчитать по пальцам.

Наш разговор неминуемо привлек внимание. На меня недружелюбно покосились София и Витан, немножко отравленный мной в прошлую встречу, и я поспешила убраться из храма, бросив Анне на прощанье:

– Да хранят нас Высшие Силы.

– Да хранят, – вторила она.

Таверну я нашла по памяти, все же ранее провела в ней ночь и пару вечеров. Из общего зала доносились гогот, бренчание расстроенных инструментов и коллективное пение. Ничто не ново – в патовом положении одни молятся, другие прячутся, третьи надираются… Посетители сдвинули столы гусеницей и топили печаль с паникой в дрянном пойле. Основательно заливался и целитель Аарон, тоже полгода назад отведавший моего нехорошего зелья. Меня он не узнал, что немудрено, глаза у него были в кучу. Я спросила самых трезвых про коменданта, мне указали наверх.

Поднявшись по лестнице, я сразу приметила приоткрытую дверь, а за ней – небольшое сборище стражей, обсуждающих потустороннюю напасть. Не заметно, что отдыхают. На обеденном столе, вокруг которого они расположились, была разложена не еда, а карта с обильно воткнутыми булавками и кипы бумаг. То ли им удобнее устраивать собрание в таверне, чем в какой-нибудь казарме, то ли они решили быть поближе к потенциальным дебоширам. Отдельный отряд для присмотра за питейным заведением нынче не выделишь.

– …да не сработали наши охранные амулеты, – сетовал мой знакомый толстяк из стражи, – потрещали и лопнули.

– Оккультные чары мимо, говорю же, – раздался нервически повышенный голос Румена, – и изгоняющие заклинательские не действуют. Насчет обычных нейтрализующих – непонятно.

Незапертая дверь говорила в пользу того, что собрание не очень приватное, и я не стала стучать. Юркнула внутрь, но, не таясь, подперла стену рядом со столом. Увидела в числе собравшихся и Северина, выводящего магические формулы на плотно исписанной бумаге. Разумеется, он при деле, кто бы сомневался! Полные надежд взгляды все кидали именно на него, словно Румена здесь не было. Учитывая паскудный характер нового коменданта, не удивлюсь, если старого чтут аки посланника Высших Сил.

– Что непонятного, провалилась нейтрализация, – доложил усатый и крепко сбитый страж. Из бывалых, насколько я помню. – Борко кучу всего колданул и в тварюк метнул перед тем, как… – Его передернуло. – Лишь проявились из пустоты черной жутью. А так без толку!

– Не факт, – возразил Северин, отложив перо, – что-то их сдержало, раз вы выжили. Надо разобраться что. До тех пор ничего нельзя исключать – ни по отдельности, ни вместе. Сдерживающий эффект мог быть совокупным.

– Хилый был эффект, беднягу-то выкосило, – вздохнул страж в желтой мантии заклинателя. – Сдержали, называется… Неприменима тут нашенская магия. Вон подоспевшие потом дикие колдуны одну тварюку при нас уничтожили, сообща запустив искристой сетью. Как волнами разошлось, аж воздух сотрясся! Знают от них заклинание.

Племена дают забарьерным духам отпор… Собственным умом додумались или их великодушно научили адепты? Судя по описанию, это те самые массовые чары, неоднократно подсмотренные мной в Культе на тренировочной площадке. Выучила их наизусть в двух вариантах: и светлом, и темном. Но показывать поостерегусь. Во-первых, вряд ли гарнизонные маги осилят сложнейшее плетение без подготовки, которую им негде взять. Во-вторых, Цецилия не велела использовать магию до выздоровления. Мне уже хватило последствий из-за нарушенного правила колдовать в откат. Повторять этот опыт, мягко говоря, не хочется.

– В любом случае это заклинание запретное. – Румен воззрился на высказавшегося подчиненного с откровенной угрозой. – Ты бы помалкивал, что хорошо его рассмотрел.

– Помереть лучше, что ли? – возмутился заклинатель и покосился на Северина. – У нас беспрецедентная ситуация, требующая крайних мер.

– Это решать не вам и не мне, – отрезал тот и, кивнув на преемника, добавил: – И не ему.

– Вот-вот, – поддакнул господин комендант и вдруг с гневным прищуром уставился на меня.

Мол, чего пришла и развесила уши?

– Здравствуйте. – Я отлипла от стены. – Мне передали, что у вас ко мне более не имеется претензий. Рада этому и хочу уехать.

– Уехать? – отреагировал Северин, будто я к нему обращалась. – Лишних лошадей нет.

Немудрено, что, пока я валялась у Цецилии, всех «лишних» разобрали удирающие дезертиры. Но…

– Ни одной не найдется? – не сдалась я. – Ты-то намерен возвращаться в северный предел?

– Нет, – ответил он на все разом. Румен и не подумал перечить. – Либо что полезное скажи, либо не лезь с глупыми вопросами и не отвлекай.

– Что ж. Доберусь как-нибудь сама!