Она вприпрыжку подбежала к столу. Вытащила из ящичка лист сероватой бумаги, перо и баночку чернил. Устроившись на полу, взялась чертить тонкие косые линии. В выдвинутом ящичке были рассыпаны другие листы: и чистые, и разрисованные. Не рисунки, а мешанина причудливых фигур. Из понятных – кружочки и звездочки. Аккуратные перекрестные штрихи и всего парочка клякс, словно ляпнутых нарочно. Кропотливая работа, не на один час. А хорошо он придумал ее занять… Ко всем находит подход. Но мысли меня одолели нерадостные. Келлар ее не столько забрал, сколько изъял, что не равно освободил. С Гизелой множество проблем, а измерительные кристаллы небось при ней искрят и трескаются. Мощные вспышки магии, пусть и неконтролируемые, категорически не приветствуются Надзором.

– Что с ней теперь будет?..

– Это не вопрос первостепенной важности. – Он указал на ящичек. – У нас много бумаги и чернил.

Да… Первоочередное – разобраться с заклинанием против тварей. Я села за стол выводить схемы и формулы плетений. Память не подвела, чего не скажешь о пальцах. Местами вышло небрежно. Главное, что разборчиво. Изобразила в деталях две версии: светлую и темную. Келлар над душой не стоял, но следил внимательно. Когда я закончила, у него уже был вердикт:

– Это то же самое заклинание, которое страж рассмотрел у диких колдунов.

Он достал из кармана лист бумаги и, развернув, выложил рядом с моими. Накарябанная на нем схема не отличалась доскональностью. Действительно поверхностная. Лишь набросок многоступенчатой сети узоров и в связующих элементах пробелы. Однако центральные блоки были идентичны, а они затейливые. Подобных совпадений не бывает!

– Культ объединился с племенами, – удостоверилась я, – или, по крайней мере, обучил борьбе с порождениями.

– Адептов стражи не видели.

– Ты не веришь мне, что они там?..

– Где ты такое услышала? – вздохнул Келлар. – Я сказал, что ни Велизара, ни его подручных не обнаружили на патрулируемых территориях.

– Их временное убежище было в глубине Пустошей, ближе к проклятому лесу. В принципе, могу и карту нарисовать.

– Нет смысла, – не заинтересовался он. – Даже если адепты до сих пор там, идти к ним глупо, далеко и опасно.

– Не та линия, не та! – плаксиво воскликнула Гизела, стукнув кулачком по полу. Шмыгнула носом, но дальше этого не пошло. – Нет-нет, я не реву. Сида заругает, скажет: нечего распускать нюни… Надо Едвину рисунок отнести, он замажет.

– Их здесь нет, – произнесла я по возможности сдержанно. – Мы в другой крепости.

– Да? Я опять путаю? – Она задумалась, мотнула головой и продолжила рисовать, бормоча под нос: – Здесь и сейчас, здесь и потом…

– Заклинание хитро высвобождает энергию, – сбил меня с расшифровки Келлар, – не оформляя в разрушительные чары. Импульсы приближены к боевым, но бьют только по нематериальным целям.

– Все так, – согласилась я, – несмотря на сильные вибрации, тренировочную площадку не сносило. И колдовали их в Культе строго толпой.

– Чары массовые, потому что ни одному магу не хватит дара на столь внушительный веерный выплеск.

Эта магия однозначно попадает в категорию запретной. Я и не сомневалась… Эманациями тогда почти сшибало. Но была надежда, что из плетения можно вычленить что-то попроще и для единоличного пользования.

– Оно на уничтожение, – определил Келлар, тщательнее изучив мои схемы, – причем всех потусторонних сущностей в радиусе покрытия. Не уверен, что меньшее их не берет, скорее адепты действуют наверняка.

Полагаю, не без причины! По факту: у них есть оружие против тварей, у нас нет. Формулы чар бесполезны. Их и некому колдовать, и запрещено использовать. Как там предсказывала Гизела… Мы все умрем?

Глава 4

Над землей стелился туман: белесое марево окутывало холмы, клубилось между деревьев, ползло дымчатыми щупальцами по траве и неровной дороге, подкрадываясь к гарнизонным воротам. Ни неба, ни четкой линии горизонта. Непроглядная серость. Пахло сыростью и пряной горечью, мелкий противный дождь отбивал беспокойный ритм по козырьку навеса. Ладонь холодили шершавые камни, в мутной хмари таяли уезжающие повозки. Даже отсюда, с крепостной стены, их недолго удавалось провожать взглядом.

Я отступила на другой край обзорной площадки, всматриваясь во внутренний двор. Ожидающие очереди люди жались друг к другу, лица под капюшонами напоминали гипсовые маски. Стражи в мокрых накидках направляли толпу, рассаживая по повозкам и помогая загружать вещи. Бесстрастно и методично, будто расчищали крепость. Жителей не спасали – освобождали место для смельчаков, которые должны разбираться с обрушившейся угрозой. Ночью приехали новые маги, сразу несколько отрядов. Домов уже пустовало меньше, в окнах мелькали силуэты, улицы наводнили господа магистры в форменных мантиях. Хорошо, что Цецилия осталась… Без ее укрепляющих отваров я бы не шла на поправку так быстро и валялась сейчас в постели, не будучи в курсе происходящего.

Среди контролирующих отъезд стражей был и тот, кто выделялся ростом и фигурой, попробуй не разгляди. Ящики и мешки Северин запихивал в повозки не очень расторопно, но с какой-то исступленной яростью, и выбирал исключительно громоздкие. Решил с утра пораньше потаскать тяжестей – самое то в его состоянии. Спустя пару минут он тоже меня заметил, адресовав наверх мрачный взгляд. После направился к лестнице, ведущей на стену. Я сжала кулаки. Поди, не поздороваться со мной идет!

Желая отсрочить миг нашей встречи, я сдвинулась обратно к воротам. Мир сузился до едва видимой полосы пересеченной местности. Надоедливая морось, исчезающие в тумане повозки, скрип колес. Сомнительный побег, тщетная попытка избежать неотвратимого. Звук шагов не заставил обернуться, хотя внутри екнуло. Горло стиснуло невидимой хваткой, я сглотнула этот дурацкий спазм. Да что страшного мне скажет Северин? В прошлые разы все сказал!

– Высматриваешь лишних лошадей? – раздался за спиной голос. – Или проникаешься последствиями своих подвигов?

– Любуюсь пейзажем, – процедила я, не отрываясь от дороги. Он хмыкнул. – Раз ты выдаешь бредовые версии, то и я не буду отставать.

– Есть новости, – оборвал Северин им же устроенную перепалку. – Птицы доставили письмо из северного предела.

Я резко повернулась. Он прислонился к каменному парапету, скрестив руки на груди. Выглядел бледнее, чем накануне, и казался почти призрачным, только глаза горели холодным огнем. Ветер трепал его влажные волосы и швырял капли косого дождя мне в лицо.

– О тебе там ни слова, – уведомили меня. – Но скоро дождешься указаний лично. Император с Германом прибудут сюда днем.

Сердце забилось чаще, безотчетно вырвалось:

– На кой?! Убедиться, что доклады не врут? Его величество разочарован тем, что младший сын выжил, и стремится это исправить?

– Может, желает лично оценить масштаб бедствия. – Северин нервно дернул плечом. – Может, имеется более веский повод. Мне не докладывали.

Еще бы! Но какие у правителя Империи могут быть причины лезть в пекло и тащить с собой единственного, чудом уцелевшего принца? Здесь небо чуть не треснуло, шныряют нечестивые духи и адепты Культа…

– Мне это не нравится так же, как и тебе. – В его взгляде прибавилось угрюмости. – Их надо встретить.

– С размахом? Украсить ворота гирляндами?

– Не смешно, – вздумал он играть в Ивона. – Охраны у императора полно, но она понятия не имеет, с чем рискует столкнуться. Патрули на рассвете подверглись нападению твари на входе в Пустоши, фактически на территории Империи. Ее отогнали магией – чем только не зарядили, обошлось без жертв. Тенденция у таких появлений пугающая. Мы поедем навстречу его величеству и проводим в гарнизон.

– Возьмите меня.

– Зачем? – Надменная усмешка прилагалась. – Ты с трудом держишься на ногах и колдовать не способна.

– Нормально я держусь. – На парапет, в отличие от некоторых, не облокачиваюсь! – И кто бы говорил… Какой толк в отряде с тебя?

– Откат почти иссяк. Десятый день пошел.

А смертельное проклятие? От него за неделю не оправляются!

– Я вычислил, какие чары порождениям не по вкусу, и сегодня это подтвердилось, – сообщил Северин. Без хвастовства, лишь констатируя факт. – Проявляющее заклинание делает их различимыми сгустками энергии, рассеивающее – отпугивает.

– Маги их совсем не видят? А заклинатели и менталисты?

– У них преимущество: заклинатели острее улавливают потустороннее присутствие, менталисты – изменения фона. Увы, точно пальцем не ткнут. А передвигаются твари шустро и оставляют запутывающий шлейф эманаций.

Звучит как полная задница… Незримый враг, который сожрет тебя быстрее, чем ты его обнаружишь.

– Я вижу порождений безо всякого проявления. – Память услужливо подбросила картину – роящихся за границей теней. Ничего Велизар не делал для того, чтобы я их увидела! Вероятно, не видел их в тот момент сам. Просто знал, что они там. – Силуэты. Смазанные, по сути бесформенные. Их скопление похоже на… туман. Жуткий туман.

– Твой дар особенный и как-то с ними связан, – признал Северин сквозь зубы. – По-твоему, из-за этого ты незаменима?

– Полезна! Я укажу, куда бить. Или предпочитаешь палить наугад и терять людей?

Он помолчал, изучая меня так внимательно, словно пытался уличить во лжи. Потом скупо кивнул:

– Ладно, аргументировала. Но меня-то для чего убеждать? – Интонации проклюнулись насмешливые. – Не я решаю, кого брать. Иди к Келлару. Если он согласится – возьмем. Сбор у ворот в полдень.

Я почувствовала себя глупо. Знала же, что у Северина нет тут полномочий! Считай, несанкционированно впрягся в борьбу с порождениями. С другой стороны, договориться с ним заранее – не лишнее, дабы не чинил мне препятствий. В гарнизоне прислушиваются к бывшему коменданту… А любые склоки в отряде не способствуют успешности миссии.

– Надзор обосновался в комендатуре, – любезно подсказал он. – Параллельная с таверной улица, большое здание между складом и колодцем.

Я изобразила вежливый кивок и поспешила убраться со стены. Насмотрелась… Надеюсь, оставшихся людей вывезут без проблем и доедут они в целости и сохранности.

Дождь моросил все назойливее, заставляя кутаться в накидку. Вымощенные неровным булыжником улицы блестели от влаги, каждый шаг превращался в рискованное скольжение. У непривычно тихой таверны ноги предательски разъехались, от падения меня спас приезжий маг, ловко подхватив под локоть. Польза от них уже есть!

Склад на соседней улице охранялся стражами, из узких окон, покрытых толстыми решетками, выглядывали заколоченные гвоздями ящики. Очевидно, там имелось чем поживиться. Заблудиться мне не грозило и без обозначенных Северином ориентиров. Здание комендатуры солидно возвышалось над остальными – и массивным третьим этажом, и остроконечной крутой крышей. Дождевая вода стекала по желобу, выбитому в стене, с бульканьем падая в подставленную бочку. У крыльца скалилась статуя льва с обезображенной временем мордой, чьи пустые глазницы неприветливо следили за моим приближением. Будто советовали проходить мимо. Я и прошла – привлеченная тем, что увидела впереди.

Сбоку от комендатуры стоял обещанный колодец. Старый, с облупившейся кладкой. На его вороте болталось деревянное ведро. А за колодцем, под навесом из досок, копошились птицы. Десятки вольеров с почтовыми голубями и воронами. Стоило зайти на птичню, как в нос ударил запах – смесь помета, влаги и мокрых перьев. В углу укутанная в плотный плащ Гизела пыталась дотянуться на цыпочках до верхнего вольера. Ее волосы, обычно взъерошенные, были заплетены в тугую косицу, лишь несколько прядей выбились и липли к щекам. В руках она держала дырявый мешочек, из которого сыпались зерна – на радость слетевшейся стайке воробьев.

– Помочь? – предложила я.

Гизела вздрогнула, мешочек выскользнул из тонких пальцев и шлепнулся в лужицу.