– О-о-ох, нет! – замотала она головой. – Думаю, птички сытые. Просто грустные сегодня. Говорят, дождь смывает буквы и письма теряют половину смысла.

– Ты в порядке? – Я подняла мешочек и пристроила у нижнего вольера. – Почему одна здесь?

– Дома весь день сидеть ску-у-учно. А у Келлара на работе моя голова лопается… Еще блестящие штуки на меня шипят, хотя я их даже не трогаю. Он сказал играть неподалеку. Я могу! Я вообще самостоятельная.

Кажется, Келлар приучает ее обходиться без нянек. Вчера я предлагала присмотреть за ней, а то и остаться, но он отказался и спровадил меня к Цецилии. Либо это было тактичным намеком: девочку привезли не мне, а по моей просьбе, и путать первое со вторым не стоит.

– Я рада, что вы поладили.

– М-м-м, – задумчиво промычала Гизела и, закусив губу, выдохнула: – Ну-у-у…

– Что-то не так? – напряглась я. – Келлар тебя обижает?

– Меня – нет. Тебя – нет. Мы не делаем того, что ему не понравится.

– В общем-то, я сделала.

– Неправильное зерно. – Она ткнула пальцем в вольер с нахохленным голубем. – Может, птичка хочет клевать светлячков, а не это? Но всех светлячков потушили тени.

По спине пробежал озноб. Черный ворон громко каркнул с насеста и уставился на меня угольными бусинами глаз.

– Хороший… – Гизела потянулась погладить голубя сквозь прутья, тот клюнул ее палец. – Ай! Нехороший.

– Он хочет клевать тебя, – сказала я строже, чем планировала. – Будь осторожнее, иначе получится, что сидеть дома безопаснее.

– Нигде не безопасно, – фыркнула она, но от вольера отодвинулась. – Ты иди, а то мешаешь мне набираться самостоятельности.

Мешать я не стала. В конце концов, Гизела только что убедилась на практике, что совать пальцы к «птичкам» чревато.

Я вернулась к комендатуре, взошла по грубо вытесанным ступеням, стертым до гладкости сотней, а то и тысячей сапог. Тяжелая дубовая дверь скрипнула петлями и поддалась неохотно, словно протестуя против вторжения. Стражи в коридоре мне не обрадовались, что немудрено. Во-первых, где нынче в гарнизоне найдешь радостных стражей? Во-вторых, с ними громко скандалила дама, не желающая уезжать от мужа-мага. Вскоре мне повезло вставить пару слов и выяснить, что искать Келлара нужно этажом ниже. Гляжу, любовь Надзора к подвалам неистребима!

Для темницы этаж бы сгодился отлично: ни единого окошка, подсвеченная чадящими факелами мгла, пыльные стены и гулкое эхо. У комнат, больше похожих на секции, недоставало одной стены, зато и дверей не было. Я отыскала Келлара, пойдя на голоса и отсветы кристаллов. В дальнем углу подвала их стояло столько, что зарябило в глазах… Десятки крупных магических камней и неисчислимое множество маленьких. Соединенные нитями светлой энергии, они занимали весь здоровенный стол, на котором вместо скатерти расстелили карту Империи, а внизу расставили разнокалиберные артефакты неизвестного мне назначения.

Ясно, что эта выдающаяся конструкция для измерений колебаний фона. Бешеные переливы, треск и ощутимые эманации. Конечно, у Гизелы здесь болела голова! Мне тоже мигом стало дурно. Кровь мучительно прилила к вискам, но любопытство было сильнее. Ряд кристаллов с краю светился особенно ярко – на северной стороне карты, у Пустошей. Они реагируют на нашествие порождений?..

Обзор то и дело заслоняли господа надзиратели, толпящиеся вокруг стола. Пока я щурилась, высматривая Келлара, он подошел ко мне сам.

– Магам сюда лучше не ходить. – Его радужки блеснули янтарем, вторя всполохам кристаллов. – Стены сдерживают энергию, фонящую от измерителя, а вот рядом с ним ваши хлопаются в обморок.

– Пару минут вытерплю, – стойко ответила я и указала на северную часть карты. – Это то, что я думаю?..

– Кристаллы засекают порождений, – озвучил Келлар хорошую новость. Затем плохую: – Эти твари наводнили Пустоши и прорываются к гарнизону. Такими темпами через год они будут повсюду.

Я прикрыла глаза, но все равно увидела. Не вспышки кристаллов, а свой детский кошмар: серебристый пепел на ветру, клубящиеся тени, голодные и бесформенные. Опасность и смерть всему живому. Вопрос года, да?.. Меньше! Темпы увеличатся: барьер распускается от пробитой мной в плетении дыры. В какой-то момент вовсе рухнет по всей границе Империи. Разлепив веки, я поймала внимательный взгляд Келлара. Стоял ко мне вплотную, на лице – маска невозмутимости. Или ему действительно ни капли не страшно?!

– Отпугивать порождений магией у патрулей уже получается, – попыталась я приободриться, – и вы, гляжу, времени зря не теряете.

– Мы перенастроили кристаллы, повысив их чувствительность. Постоянно фиксируем энергетические выбросы. – В нем читалась сосредоточенность, будто он взвешивал каждое слово. – Об отголосках колебаний речи не идет, естественная магическая среда не может их подавить и сбалансироваться.

– То есть, по сути, это не выбросы, а изменение фона в тех местах, куда добрались порождения? – повысила я тон, перекрывая нарастающий треск в воздухе. – Новая норма…

Уголок его рта дрогнул, на лбу залегла складка. Кристаллы на краю замигали интенсивнее, один маленький слетел на пол, искрясь и трескаясь. Я попятилась, надзиратели похватали артефакты, что-то регулируя, но мигание усилилось. Самый большой камень прожигал карту и стол, обугленная отметина ширилась, мерзко пахло паленым. Келлар бросился к нему и, оборвав энергические нити, погасил всю конструкцию. Людские тени, растянутые тусклым светом крошащегося кристалла, накрыли полкомнаты, стол между нами показался непреодолимым препятствием.

– Что за… – выругался кто-то, чья фигура расплылась у меня перед глазами. – Чувствительность надо понижать!

Кристалл взорвался с немыслимыми всполохами. Я инстинктивно выставила руки в защитном пассе, как от ударной волны, но вместо света меня накрыло темнотой. Время застыло. Ни треска, ни голосов. Мертвая тишина.

Звуки обрушились резко – пронзительным курлыканьем. Почудилось, что стая голубей бьется прямо в моем черепе. Спустя миг вернулись и ощущения: теплота деликатных объятий, прикосновения мокрых пальцев к лицу, стекающие по щекам капли ледяной влаги. Затем проявилась картинка. Деревянное ведро с водой, рябящая глубь колодца. И Келлар, поддерживающий меня за плечи.

– Пару минут ты не вытерпела.

– Не то чтобы я себя переоценила, – выдавила я. – Просто не рассчитывала, что ваш измеритель взбесится…

– При перенастройках всякое бывает. Стабилизируем.

Мне бы подобную уверенность! И спокойствие. Не факт, что я бы на его месте сейчас пинала кристаллы и рвала карту в клочки… Однако выражалась бы крайне несдержанно. Особенно наедине с виновницей порушенного магического баланса! Вот только никакой злости я в нем не наблюдала, лишь беспокойство.

– Давай поступим так, – выдохнул Келлар и аккуратно прислонил меня к колодцу. Его пальцы сжимали мое плечо, не крепко, но достаточно твердо. – Я тебя отпускаю, а ты не падаешь.

– Не отпускай. Упаду. В колодец.

– Понял, – тень улыбки скользнула по его губам, – держу.

Не тратя силы на слова, я сконцентрировалась на собственном дыхании, как он учил. Неспешные счет и ритм, отрезвляющая свежесть воздуха, лишенные напряжения минуты обоюдного молчания. Голубиная возня уже не резала по ушам, слабость отступала. Когда мир перестал раскачиваться, я неохотно отодвинулась, Келлар поставил руку на перекладину, образуя преграду между мной и устьем колодца.

– Зачем ты приходила? – пытливо поинтересовался он. – Была же некая цель.

– Кроме как хлопнуться в обморок? – Я окунула ладонь в ведро и умыла лицо, окончательно приходя в себя. – Мне рассказали про отряд, который отправится встречать императора.

– И ты захотела поехать с ними. Что ж.

– Значит, ты разрешаешь?

– Не запрещаю, – уточнил Келлар. – Ты из личной охраны принца. Твоя обязанность – быть рядом с ним. Особенно в моменты опасности.

– Именно так. – Наверняка с Германом едет и Рада. Нужно защитить их обоих! – Обузой не буду, для меня порождения не невидимки.

– Логично, – ничуть не удивился он. – В них и светлая, и темная энергия. Симбиоз.

А ведь да. Нечестивые духи – исконно темные, но Мирон вот призывал светлого. Забарьерные твари представляют собой нечто иное. Что именно – неизвестно. Мы можем только строить предположения…

– Если в отряде спросят, для чего тебя взяли, – предупредил Келлар, – озвучивай причиной то, что ты имела дело с адептами и пригодишься в случае их засады. Не свети свой дар без необходимости.

– Посадят под замок?

– Скорее на сторожевую башню – круглосуточно высматривать порождений. На первое время, потом же… С императором наверняка едут высшие представители Ковена. Из-за признания в том, что ты не Дарина, твоя должность будет пересмотрена и определена заново. Станешь нарасхват, а я не готов делиться.

От его слов стало и горько, и тепло. Понимала, что Герману больше не грозят покушения Культа и мне следует помочь бороться с выпущенными мной тварями. Келлар говорит об этом откровенно, но действует методами, от которых не хочется бежать куда глаза глядят. Его слова про нежелание меня отпускать звучали так, словно я могу остаться, а не обязана. Чувство где-то в груди зарождалось приятное. Даже слишком.

– Отдохни перед отъездом, – попросил он. – А то, боюсь, будучи в обмороке, тварей ты не разглядишь.

– Удачи с измерителем, – пожелала я на прощанье.

Мы разошлись – каждый в свою сторону. Я обернулась дважды, углядев Келлара на крыльце, а затем в дверях комендатуры, и продолжила путь. Совет-то был дельный – необходимо набраться сил перед выездом.

Цецилия оказалась дома. Новости о моей скорой отлучке ее взволновали, но ворчать она не стала. Напоила меня обжигающе едким отваром, от которого скрутило желудок. Впору было заподозрить саботаж! Однако через несколько минут отпустило, по венам разлилось целебное тепло, требующее для должного эффекта забраться под одеяло.

Пока я валялась в постели, Цецилия отыскала в моих старых вещах дорожный костюм. Штаны, некогда сидевшие как влитые, теперь болтались на бедрах. Пришлось затягивать ремнем. С туникой было не лучше… Цецилия сколола мне за спиной складки ткани булавкой и, повздыхав, пообещала откормить. Хорошо, что с накидкой не возникло проблем, я просто запахнула ее поплотнее.

Отвар подействовал к полудню, наконец прилили силы. Пообедав, я отправилась на сборы отряда. Дождь уже не шел. Двор крепости, еще утром кишащий суетой, был полупустым. Жителей довывозили, о завалах мешков с вещами напоминали лишь грязные следы на брусчатке. У ворот стояли семь магов и столько же оседланных рогатых лошадей. Северин раздавал амулеты, попутно инструктируя:

– Они активируются при прямом контакте с тварью. Принимают на себя удар, когда та начинает высасывать энергию. У вас будет секунд десять форы, чтобы запустить в нее проявлением и рассеиванием.

Я подошла к воротам, он вручил мне амулет, не повернув в мою сторону головы. Медная пластина, шершавая и тяжеленькая, легла в ладонь, осязаемо пульсируя. Совсем недавно сделали и энергии влили с лихвой. Эдакая хитрая наживка для порождений: оно непременно начнет жрать тебя с нее. Позаботились о снаряжении, похвально. Я намотала его на запястье к амулету Ивы, стараясь не думать об этом треклятом кусочке метеорита и не замечать. Охотно бы вышвырнула, да мог еще пригодиться…

Лидером отряда был могучий бородатый мужик – немолодой, но назвать его дедом не поворачивался язык. Боевой маг, заклинатель и менталист, что крайне редкая и полезная комбинация. Он представился мне Саввой и ласково спросил, зачем им «хворая девица». Я выдала версию Келлара, заработав недоверчивые взгляды.

– Так и было, – подтвердил Северин. – Мы вместе в тайной службе ловили адептов.

Ни сарказма, ни колкостей. Поразительно!