– Что это? – Матвей протянул к нему пальцы, но Марта быстро шагнула назад, не давая коснуться кожи. – Обручальное? Или это новая мода такая?

– Не твое дело.

Слишком жестко, дорогая. Слишком.

Ты выдала себя, показала трещину в своей броне.

И сразу перестала бесить.

Инстинктивным защитным жестом она сжала кольцо в кулак, пряча от него.

Видимо, так привыкла его носить, что не подумала, что кто-то может заметить.

А он заметил.

И заинтересовался.

– Рабочий день почти закончен, – Матвей глянул на свои «ролексы». – Где ты живешь? Давай подвезу.

– Не надо, я на машине. – Марта выпустила кольцо из пальцев, и оно тяжело скользнуло в глубину декольте. – Мне отчет надо сдавать?

– Нет.

– Тогда я домой.

Она обогнула все еще стоящую рядом Вику, мимоходом погладив ее по плечу.

Та дернулась от неожиданности и проводила ее недоумевающим взглядом.

Марта не обернулась. Дошла до своего стола, захлопнула ноутбук и принялась собираться.

– Матвей… – начала Вика, пока он смотрел Марте вслед.

– Работой займись, – бросил он, направляясь к себе в кабинет.

Черт знает, что она в нем разбудила.

Это точно не было влечение – ему больше нравилось трахать легкомысленных и юных дурочек, совсем не похожих ни на его стерву-жену, ни на уставшую от работы, быта и жизни вообще Вику, ни на, если уж на то пошло, саму Марту.

И, конечно, не было похоже на уважение. Уважал он только мужчин. Как бы ни уверяли все вокруг, что женщины, в сущности, такие же люди, впитанное им с детства ощущение их второстепенности было уже никуда не деть.

Однако то, как она за один день умудрилась настроить против себя весь офис, не могло не вызывать в нем какого-то азартного восхищения.

Сама! Сознательно! И даже не попыталась исправить ситуацию – хотя бы дружбой с начальством.

Если бы она согласилась сесть к нему в машину – коллеги поставили бы ее в офисной иерархии повыше. А теперь придется пробиваться самой.

Матвея эта самоубийственная стратегия завораживала.

Он не видел в ней логики или пользы, но Марта следовала ей последовательно.

Почему?!

Он сгреб все распечатки и документы, которые ему приносили за день, в верхний ящик стола. Там, кажется, было что-то нужное. Пусть секретарша разбирается. Остальное можно выкинуть.

Забрал ключи от машины и спустился на парковку.

Подошел к своему любимому месту у ворот и остановился, подняв от удивления брови.

Рядом с его красавцем-«лексусом», который три года назад стоил под двадцать лямов, стоял точно такой же. Абсолютно. Даже багровая кожа сидений точно такого же оттенка.

Только диски отличались. Матвей сразу заменил стандартные, идущие в комплекте, на черные матовые.

Но хуже, чем увидеть у собственного офиса брата-близнеца своей любимейшей тачки, оказалось то, что хозяйкой его оказалась…

Марта.

На глазах Матвея она небрежно захлопнула багажник и направилась к водительскому месту, даже не покосившись на стоящий по соседству точно такой же его «лексус». Как будто ей было абсолютно все равно.

– Эй! – он так взбесился, что ускорил шаг почти до бега, лишь бы успеть, пока она не уехала. – Стой! Марта!

Она уже села внутрь, но замерла, не успев закрыть за собой дверь машины. Повернула к нему голову, ожидая продолжения.

Матвей приблизился уже более расслабленным шагом, остановился рядом и небрежно щелкнул ногтем по стеклу двери.

– Откуда у тебя такая дорогая тачка, а? Ты же не замужем, – процедил он, зло щурясь на холодном осеннем ветру. – Как простой юрист может заработать такие деньги? Насосала?

Марта даже не удивилась, как будто слышала этот хамский вопрос уже не раз.

– Есть такое мнение, – сказала она спокойно. – Что если бы за отсос дарили машины, то до женщин очередь бы не дошла.

И захлопнула дверцу.

Завела машину и выехала с парковки, ни разу не повернув головы в сторону Матвея.

Он постоял у своего «лексуса», открыл дверцу, сел.

Раздраженно ударил обеими руками по рулю, но мгновенно взял себя в руки – слишком много лишних глаз.

До дома ехать было недалеко – и квартира, и офис расположены были в одном из старейших московских районов.

Не настолько престижном, как Патрики или Остоженка, но все же с благородным налетом «старой» Москвы.

В маленьких дворах, спрятанных за перекрытыми воротами арками, здесь можно было увидеть белье, сушащееся на веревках, как пятьдесят лет назад.

В узких переулках встретить старушек, которые говорят «булошная» и «дощь» и старичков в драповых пальто с каракулевым воротником.

А если в компании уронить пару размытых фраз о том, как в детстве тебя возили на санках по трамвайным путям и неасфальтированным еще дорогам центральных районов, и не уточнять, в каком городе было дело, у гостей, завидующих твоей квартире, может сложиться впечатление, что ты из коренных москвичей. И здесь у тебя родовое гнездо.

Матвей припарковался на своем любимом месте – рядом с домом, но так, чтобы ни из одного из окон его пентхауса, выходящих на три стороны света, машину видно не было. Заглушил мотор и отщелкнул ремень безопасности.

Но вместо того, чтобы выйти, откинул голову и прикрыл глаза.

Глухая тишина окутала его со всех сторон.

Мало кто всматривается в лобовые стекла машин, стоящих у дома. Особенно, когда зарядил мелкий и противный осенний дождь, от которого хочется поскорее укрыться в теплой квартире. Ползущие по стеклам машины капли сливались в узкие ручейки, над головой был еле слышен глухой стук по крыше. Дворники спокойно спали, даже не думая очищать поле зрения, и мир за пеленой воды становился все дальше и дальше.

Матвей ни о чем не думал.

Как всегда.

Эти часы после работы, проведенные в остывающей машине рядом с домом – были только его временем. Необходимым для жизни. Нужнее, чем сон или еда.

Приглушенный шум дождя, стекающие по стеклу капли, прохладная кожа сидений.

Иногда он заводил двигатель и включал радио – редко.

Тишины было достаточно.

Но ее нарушило жужжание телефона, стоящего на беззвучном режиме.

Едва слышное, но неуместное в его крепости из тишины и дождя.

Матвей проигнорировал его, не открывая глаз.

Но телефон, умолкнув было, зажужжал снова.

И снова.

На четвертый заход Матвей резко схватил мобильник и в бешестве уставился на надпись «Лера» на экране.

– Что ты от меня хочешь, блядь?! – рявкнул он, нажав кнопку ответа. – Не подхожу – значит занят!

– Просто хотела спросить, когда будешь дома. Я приготовила лазанью и…

– Охуеть как важно! Лазанья! Ты могла просто написать, если приспичило? Нахера названивать?

– Уже девять…

– Да хоть три ночи!

– Но Матвей…

– Сейчас поднимусь.

За Леру досталось покрышкам. Пнул пару раз со всей дури и направился в подъезд.

Лифт открыл двери на последнем этаже, приглашая пройти в двухэтажный лофт.

Дома действительно пахло чем-то вкусным. Горел свет, добавляя уюта, на низком железном слолике у окна трепетали огоньки свечей.

В последнее время Лера увлеклась эзотерикой и даже Матвей уже знал, что зеленые свечи – для денег, красные – на любовь, черные – против сглаза. Сегодня горели фиолетовые. К чему такие – он не помнил.

Лера вышла к нему в домашнем платье, заляпанном мукой и томатной пастой и этим выбесила сразу с порога.

– Привет! – она улыбнулась и попыталась повиснуть на шее, но он оттолкнул ее и прошел в гардеробную, нервными движениями сдирая с запястья часы.

– Я сколько тебе говорил, чтобы дома была опрятная? Почему ты для каких-то чужих людей наряжаешься, а со мной считаешь нормальным чушкой ходить?

– Я готовила… – долетел растерянный голос в спину.

В последнее время она почти завязала с кулинарией. Это тоже бесило и было обычным поводом для претензий. Лера вяло огрызалась и предлагала заказать доставку и ресторана. Он соглашался, потому что в ресторане готовили лучше.

Но сегодня ему подходил абсолютно любой повод, чтобы сорваться.

У нее был единственный вариант избежать скандала – вообще не появляться на глаза.

Впрочем… Тогда бы его взбесило, что она не встречает мужа.

– Уже все приготовила?

– Да.

– Тогда какого хуя еще не переоделась? – поинтересовался он, снимая пиджак и расстегивая запонки.

Она на цыпочках, босиком приблизилась сзади, скользнула ладонями по животу, прижавшись к спине.

Но Матвей жестко стиснул ее запястья, развернулся и оттолкнул от себя.

– Ты хочешь, чтобы у меня все рубашки пахли твоей жратвой? Лер, у тебя мозги есть?!

– Хорошо, я сейчас.

Она скинула платье одним движением и отошла к своему шкафу в одних кружевных трусиках, якобы выбирая, во что переодеться. А сама вертелась, стараясь показаться ему со всех сторон.

Пару лет назад она сделала подтяжку груди и, с тех пор, как побледнели шрамы, не упускала случая покрасоваться стоячими сиськами. «Не хуже, чем в двадцать», как она хвасталась подружкам.

Матвей отвернулся, стягивая с плеч рубашку.

Не для него же она это делала. Для других мужиков, которым до сих пор надеялась понравиться, не понимая, что молодость ушла безвозвратно.

– Где ты был? – спросила она в спину.

– На работе.

– Там сказали, что ты уехал в шесть.

– Кто сказал? Твоя болтливая Машка?

– Какая разница? Так где ты был?

Она явно напрашивалась. Боялась, но напрашивалась.

И хотела отнюдь не правды.

Матвею нравилось давать людям то, чего они так боятся, но просят.

– А Машка тебе не рассказала, с кем я уехал?

– Нет… – ответила на вдохе, набирая чуть больше воздуха, чем необходимо.

Матвей не стал оборачиваться, чтобы не видеть, как она побледнела.

– У нас новая сотрудница. Юрист.

– Красивая?

– Обычная.

– Молодая?

– Младше меня точно.

– Замужем?

– Нет.

За спиной послышался полувздох-полувсхлип.

Матвей снял брюки с трусами и прошел в ванную. Включил тропический душ, теплым дождем льющийся с потолка, и поежился от сквозняка, который проник следом за Лерой.

Допрос продолжался.

– Что вы делали?

– В ресторан поехали.

– Что ели?

– Я стейк и кофе. Она салат и вино, – сочинил он на ходу.

– А дальше?

– Разговаривали.

– О чем?

– О ней. Почему она одна, когда последний раз был секс.

– А потом?

– Поехали в гостиницу.