Измена. Положись на меня (страница 2)
– Нет. Родители из пригорода. Регина сейчас едет в командировку. Софа живёт у сестры с мужем и ребёнком. Меня там некуда не то, что положить, а даже поставить. Да и рыдать с ней вместе я не хочу. Просто высадите меня где-то тут. Я пройдусь пешком. Меня это успокаивает.
– В этом?
Григ качнул подбородком в сторону моего шифонового платья.
– Да. Я же буду ходить. Не замёрзну. Куртку застегну и будет хорошо.
Григ некоторое время молчал. В салоне было тихо, но меня это не пугало. Странно было ощущать себя комфортно рядом с человеком, которого я видела второй раз в жизни.
У меня было какое-то запредельное ощущение безопасности. Гораздо сильнее, чем в квартире с Тимуром. И это всего лишь удивляло, отдаваясь в гулкой пустоте внутри.
– Так не пойдёт. Ты точно замёрзнешь.
– Тогда просто езжайте куда-нибудь. Пока бензин не закончится. Или пока не рассветёт. Или пока вы сами не остановитесь.
Григ не стал спорить. Он уверенно рулил по Питеру. Но теперь в его перестроениях и поворотах, словно появилась какая-то понятная только ему, но вполне закономерная логика.
Чтобы не продолжать разговор, я включила телефон. Тимур звонил 16 раз. Было ещё два пропущенных от подруг. Никому из них я не собиралась перезванивать сейчас.
Открыла в мессенджере чат «Свадьба Тимура и Алёны». На секунду замерла. Закусила нижнюю губу, а потом быстро настрочила, словно писала сообщение о переносе совещания на работе.
«Всем привет. По личным причинам мы отменяем свадьбу. Прошу всех, у кого есть возможность, сдать билеты. Это окончательное решение. Рошу отнестись с пониманием и не беспокоить нас расспросами. Спасибо за поддержку».
Потом я написала маме, что у меня всё хорошо, приезжать не надо. Просто изменились планы, и как только я смогу, позвоню. Телефон тут же ожил входящим от Тимура.
Я без сожаления сбросила вызов и, повесив закреп, заблокировала возможность комментировать свадебный чат. Потом написала фотографу, видеографу и организатору свадьбы.
Они не успели ответить, да и я не стала ждать. Отключила телефон. Чтобы даже соблазна не было участвовать в разборках. Внутри всё сжалось, от внезапно образовавшейся пустоты.
Час назад я знала всё про своё будущее на год вперёд, а теперь не могла понять, что будет и через минуту. И когда телефон погас, тишина стала оглушающей.
– Всё отменила? – спросил Григ, бросая в мою сторону быстрые осторожные взгляды.
– Всё, что можно отменить за две минуты в мессенджере, – ответила я ровным голосом. – Остальное не горит. С остальным разберусь позже.
– Родители?
– Должны были приехать только в субботу утром. Я написала маме, что не выхожу замуж. Они останутся дома. Когда окончательно здесь всё решу, вернусь к ним и всё объясню лично. Пока не могу даже вслух произнести что случилось. А уж маму успокаивать, и вовсе не смогу. Она у меня чувствительная. – Моё горло свело спазмом, но я проглотила комок. Не сейчас. Не при нём.
– Друзья?
– Не хочу никого видеть. И напрягать не хочу. Они же только что были на моём девичнике. Даже начинать этот разговор не хочу. Софа зарыдает, Регинка скажет, что от мужиков ничего другого и не ждала.
Машина замерла у обочины. Григ повернулся ко мне глядя больше задумчиво, чем озабочено. В полумраке салона он был похож на статую: мощную, идеальную, несгибаемую.
– Алёна. Я понял. Но куда-то же ты можешь пойти прямо сейчас? Кто-то может тебя приютить, согреть, налить вина или как вы там с девочками приходите в себя? Есть ли тебе куда податься в течение 5 минут?
Я задумалась. В кармане тонкой кожаной куртки только карточка, на которой не больше трёх тысяч, и ключ от квартиры, которую мы снимаем с Тимуром вместе. Теперь я туда не могла вернуться.
Во-первых, там сейчас он. Во-вторых, там была она. И теперь мне казалось, что эту квартиру надо сжечь, как логово зачумлённых. А в шифоновом платье и куртке, похожей на косуху, мне не дотянуть до утра.
– Улица вся моя. Есть кафе и бары, которые работают до утра. А когда закроются, буду просто ходить, – ответила я упрямо. – Город большой, не пропаду. Ходить полезно. Погуляю.
Это даже прозвучало глупо, как фантазии малыша. Но другого у меня не было. Григ понял. Он посмотрел на меня долгим тяжёлым взглядом.
– Ты сейчас не гулять собралась, – прокомментировал он тихо, но так проникновенно, что я слышала его всем телом. – Ты собираешься наказывать себя. Заморозить. Упасть от усталости где-нибудь в подворотне. Чтобы утром было уже всё равно. Это не план, Алёна. Это капитуляция. После которой ты проснёшься в ещё большей яме.
От его слов стало нестерпимо стыдно. Потому что он был прав. Я именно это и замышляла – раствориться в ночном городе, исчезнуть, забыть о том ужасе, в который превратилась моя жизнь.
Я даже признаться в этом не могла. Это было стыдно.
– Мне… некуда, – прошептала я, и в голосе впервые появилось отчаянье, которое я старалась скрыть. – Правда, некуда. Я думала, что я с Тимуром, а оказалась одна. Я привыкну к этому, справлюсь. Просто сейчас ещё не сориентировалась.
Григ снова тронулся с места, влившись в поток машин.
– Тогда мы едем ко мне. Но у меня есть два условия.
Передышка
Я не успела ничего ответить. Григ, поворачивая к мосту продолжил:
– Первое условие: ты не боишься. Можешь на меня положиться. Второе – ты не задаёшь вопросов. Всё остальное решим утром.
Я смотрела на его профиль. На руки, уверенно лежащие на руле. И меня охватывал странный, необъяснимый покой, который исходил от него, даже когда он просто молчал.
– Я не боюсь, – сказала я, и это была правда. После того, что я увидела сегодня, какой-то незнакомец в тёмной машине пугал меня меньше, чем собственная пустота. – Я всё равно не усну. Так что бояться некого. Я просто буду сидеть тихо в уголочке и молчать.
Он едва заметно улыбнулся.
– Договорились. Ты будешь сидеть тихо. А я буду знать, что ты не бродишь по ночным улицам, пытаясь себя наказать. Это уже неплохое начало для пятницы.
Машина свернула в тихий, престижный двор. Я выскочила на улицу и сразу же получила по лицу порывом холодного воздуха с неприятными мелкими каплями.
Григ был прав. Гулять в таком состоянии было не геройством, а медленным самоубийством. Мне нужна была передышка. Не вера в абсолютное добро, а тепло. Значит, сейчас я иду к нему. А всё остальное подождёт до утра.