– Молодой ещё, – вздохнул Фредерик, – мы не будем этого делать, потому что игра только началась, да, Антуан?

– Понимаешь, Егор, – терпеливо начал я, понимая, что парню нужно кое-что объяснить, – если мы выдвинем обвинение против Годуновой, она сделает большие глаза и скажет, что знать ничего не знает. Она просто попросила привезти кольцо покойной подружки Аглаи, чтобы я провёл ритуал, ничего более. И это она жертва, её подставили, это же ужас-ужас-ужас, что творится! И сделает виноватой какую-нибудь ведьмочку, которая когда-то давно позволила себе вызвать её неудовольствие. И всё, мы ничего не сможем доказать, а источник ценной информации в лице дорогой Софьи Арнольдовны потеряем.

– Но она же поймёт, что проклятье тебя не зацепило, – растерянно посмотрел на меня Егорушка.

– С чего это оно меня не задело? – возмутился я. – Очень даже задело, прям вот так прочно прицепилось, что ужас просто!

– Я же… – начал Егор, но остановился и задумался, а Сава, внимательно за ним наблюдавший, мне подмигнул, мол, начал вникать мальчонка. – То есть…

– Разумеется, – я кивнул, – знать о том, что ты сумел не только увидеть проклятье, но и подцепить его и вытащить, будем знать только мы, те, кто находится в этой комнате. Ну и Лёхе скажем, куда ж без него, тем более что нам понадобится помощь Синегорского.

– Да и вообще, эти трое – они свои, им можно, – согласился Сава, – а то ведь обидятся, точно говорю. Я бы на их месте точно затаил бы…

– Расскажи нам теперь подробно, как это проклятье должно было бы действовать.

Я убрал кольцо в футляр и вместе с флаконом, содержащим то самое проклятье отсроченной смерти, запер в сейф. Так оно надёжнее будет, а то дрогнет рука или ещё что…

– А разве вы… ты разве не видишь? – искренне удивился Егор.

– Хочу тебе напомнить, что ты у нас тут единственный обладатель гибридной магии, – пояснил я, – обычное проклятье я бы и увидел, и обезвредил сам. Но такое – не совсем. Я его вижу, но наверняка не так, как ты, и совершенно точно считываю только часть информации. А вот ты с твоими колдовскими способностями, которые Леонид, к счастью, успел хоть как-то развить, видишь больше. Итак, излагай.

– Это проклятье отсроченной смерти, оно очень сложное, но отец мне о нём рассказывал и даже показывал элементы, я поэтому и смог узнать рисунок, – начал Егор, и его голос постепенно становился всё спокойнее и увереннее, – оно сначала было бы вообще незаметно, то есть ты и не узнал бы, что оно прицепилось. Так, было бы ощущение лёгкой простуды, не более того. В такое время года дело совершенно обычное, никто не удивился бы. А вот недели через две постепенно начало бы ухудшаться самочувствие, появилась бы одышка, непонятная усталость. При этом что-либо делать было бы уже поздно: проклятье уже проросло бы, пустило бы корни и потеряло бы форму. То есть его нельзя было бы подцепить и вытащить, понимаете?

Сава, внимательно слушавший Егорушку, покосился на сейф и уточнил:

– Тоха, ты точно хорошо заткнул пузырёк? А то вот так вот хапнешь – и даже знать не будешь, что ходишь уже живым трупом. Жуть какая всё это ваше колдовство!

– Кто бы говорил, – отмахнулся я, но заверил, что склянка закрыта надёжнее некуда.

– Так вот, – продолжил Егор, – а через месяц началось бы самое страшное: ты стал бы терять свой дар, проклятье разъело бы его, как ржавчина железо. Я не знаю, как она – мы ведь исходим из того, что это дело рук Мари – смогла его создать, оно безумно энергозатратное. Отец говорил, что такое под силу только очень-очень сильному колдуну или ведьме, но никто не станет тратить столько силы ради какого-то, пусть и уникального, проклятья.

– Этот флакон нужно уничтожить, Тоха, нельзя держать у себя этакий вариант персональной ядерной бомбы. Ну его на фиг, точно тебе говорю!

– Да ни за что! – я даже руками замахал. – Это же такое исключительное оружие, Сава! И, поверь, здесь, – я кивнул в сторону на первый взгляд самого простого сейфа, какой можно увидеть в каждом втором офисе, – оно в полной безопасности. Егор, за сколько времени проклятье убило бы меня окончательно?

– За месяц, плюс-минус неделя, – вздохнув, ответил ученик. – Ты сильный некромант, так что не меньше месяца, я думаю.

– Наши действия? – Сава, перестав рефлексировать по поводу флакона, снова был готов к конструктивному диалогу и планированию.

– Завтра я звоню Годуновой и говорю, что кольцо получил и готов с ним работать, – сказал я, мысленно облизнувшись: как же давно я не играл в такие опасные игры! Аж соскучился!

– Ты действительно будешь вызывать тень Аглаи Романовой? – подал голос Фредерик.

– Конечно, я же обещал, – я не удержался и фыркнул, – к тому же мне и вправду интересно, что поведает нам вологодская ведьма.

– А Годунова будет её видеть и слышать? – задал Егорушка очень правильный вопрос.

– Разумеется, нет, – мурлыкнул я, – она будет слышать только мои вопросы, но в этом-то и прелесть, правда?

Глава 7

– Как думаешь, Годунова знала о том, насколько мощное проклятье привязано к кольцу? – задумчиво рассматривая на свет стакан с гранатовым соком, спросил Сава, когда мы уже покинули лабораторию и расположились в моём кабинете. – И что оно должно убить тебя?

– Насчёт убить – не уверен, могла и не предполагать столь мрачного исхода, – я пожал плечами, – но то, что кольцо заряжено проклятьем, догадывалась наверняка. А может, и о его уровне знала, без подробностей, разумеется. Ведь не зря она так легко согласилась на то, чтобы к нам за ужином присоединился Егор. Да и потом она сделала всё, чтобы у него остались о ней самые приятные впечатления. Ещё и визитку свою смогла под благовидным предлогом дать, не вызывая у меня подозрений.

– Точно, – Егорушка аж вперёд подался, – помнишь, она сказала, мол, если будет нужен совет, а наставника рядом не окажется, то звони. И я ведь именно её и набрал бы, случись с тобой что-то, в чём ни Сава, ни Фредерик разобраться не смогли бы.

– Правильно мыслишь, – я одобрительно кивнул, – на это и был расчёт. Наверняка она впихнула бы тебе какое-нибудь чудодейственное зелье в качестве средства последней надежды, так сказать, да ещё и сделала бы так, чтобы ты ей стал обязан по самые уши. А уж что там было бы за зелье – никто не знает. Может, безобидное, а может – наоборот, такое, от которого я загнулся бы ещё быстрее, а ты стал бы единственным некромантом в наших краях. Пусть молодым и неопытным, зато приручённым и доверяющим. Ещё и обязанным благодетельнице Софье Арнольдовне.

– Она же не в курсе, что у нас есть Фрол Дормидонтович, – внёс свою лепту в обсуждение Фред, нежащийся на коленях у Егора, – который моментально может разобрать на составляющие любое зелье, так что вполне могла так поступить.

– То есть, попросив тебя поговорить с умершей Аглаей, она почти наверняка знала, что тебе понадобится вещь Романовой, – рассуждал вслух Егор, – а лучше всего, как ты и сказал, подходят ювелирные украшения. Но тогда получается, что она и организовала смерть вологодской ведьмы?!

– Верно мыслишь, скорее всего, так и было, – согласился я, – ради главы ковена я согласился бы, так как поверил бы в то, что Софья с ней действительно приятельствовала. Про дружбу мы не говорим, этого слова в активном словарном запасе нормальной ведьмы просто не существует. Сотрудничество, чаще временное, взаимная выгода, точный расчёт – это да, а вот дружба…

– Но ведь Леночка не такая! – Егор виновато взглянул на Саву, – она другая! Живая, весёлая, и она действительно с нами дружит: и с Лёхой, и со мной…

– Леночка вольная ведьма, – я вздохнул, – Годунова многому её научила, но наша девочка не так проста и до сих пор не дала официального согласия войти в ковен. И, насколько я её знаю, давать не собирается. Для этого она слишком самолюбива, а в ковене ей поначалу не светило бы ничего кроме подай-принеси, потому как все места возле Годуновой давно расписаны и заняты. Помимо этого, ведьмы обычно идут в ковен для того, чтобы получить чувство… как бы так поточнее сказать… корпоративной защищённости. А Леночке это не нужно: она привыкла к мысли, что у неё есть защитники. Сава, Лёха, Фредерик, я… теперь ещё и Ванга, который проникся к ней искренней симпатией. У неё нет необходимости в защите, во всяком случае, она считает именно так.

– А на самом деле?

– Пока она верна нам и честна с нами – мы будем её защищать, – спокойно ответил я, – но если однажды она перейдёт черту и, например, заберёт чью-то жизнь просто так, я изменю свою позицию.

– И это говорит некромант?

Сава выглядел хмурым, но я прекрасно понимал, что говорить об этом рано или поздно пришлось бы, потому что никто не может гарантировать, что Леночке удастся остаться «над схваткой». Так почему бы не закрыть этот вопрос сейчас?

– Я умею убивать, да, – по-прежнему невозмутимо ответил я, – но за всё своё очень долгое существование я никогда не забирал ничью жизнь просто так, ради сиюминутной выгоды или из любопытства. Во всяком случае, старался поступать именно так. Очень может быть, что я неправильный некромант, не знаю…

– А есть какая-нибудь инструкция? – вдруг заинтересовался Сава. – Ну что-то типа «Универсальный чек-лист для настоящего некроманта»?

– Насколько я знаю, нет, – я не выдержал и засмеялся, – но мысль интересная. Вот выйду на пенсию, передам все дела Егору, поселюсь в Зареченске и буду писать мемуары и инструкции для некромантов. А Фредерика и Григория Северьяныча, бывшего думного боярина, возьму в соавторы. Но это всё потом, сейчас у нас другие задачи.

– Какие наши действия? – не выдержал Егор, в то время как более сдержанные участники совещания просто ждали моих указаний.

– Сегодня занимаемся своими делами, – определился я, – Сава вечером спокойно отправляется в театр, Егор отрабатывает задание, оставленное Вангой, Лёха, когда вернётся, поступает в распоряжение Лидии Михайловны и занимается рассадой. Завтра с утра звоним Годуновой, а там по ситуации. Вопросы?

– А ты что делаешь? – Фредерик потянулся, приоткрыв один глаз, и подставил Егору шею.

– Я? Осуществляю общее руководство. Между прочим, знаешь, как это сложно?

– Понятно, значит, ничего не делаешь, – фыркнул Фред, – тогда я останусь с тобой, буду помогать тебе бездельничать, а то вдруг ты один не справишься?

Как ни странно, вечер прошёл именно так, как я и предполагал: Егор потел в подвале, честно отрабатывая приём, Сава в компании с Леночкой приобщался к прекрасному, Лёха, тихо матерясь, таскал ящики с рассадой то в одну теплицу, то в другую. В общем, все были при деле…

Я же наслаждался тишиной и покоем, прекрасно понимая, что и то, и другое скоро закончится. От завтрашнего разговора с Годуновой зависело достаточно многое, в частности, судьба самой Софьи Арнольдовны: я, знаете ли, не очень люблю, когда меня пытаются убить. Ну вот такой я странный, нетолерантный и эгоистичный. Понимаю: люди старались, придумывали, сил влили в проклятье вон сколько, и всё это ради меня, любимого, а я всё чем-то недоволен.

Утром все заинтересованные лица, включая Лёху, которому Егор с Фредом в красках пересказали события вчерашнего дня, собрались у меня в кабинете. Под их внимательными взглядами я взял смартфон и, выбрав нужное имя, нажал кнопку вызова, включив громкую связь. Скрывать от присутствующих мне было нечего, поэтому проще дать всем послушать, чем потом мучительно припоминать детали. К тому же, учитывая специфику собравшихся, они могут расслышать что-то, на что я просто не обращу внимания.

Годунова сняла трубку после пятого гудка.

– Софья Арнольдовна, приветствую, – нейтрально поздоровался я, – посылку получил, такая вещь вполне подойдёт, с ней можно работать. Когда ты хотела бы провести сеанс?