Савио оказался менее сдержанным борцом, чем Нино. Он подкалывал старшего брата, бросая ему вызов словами и выражением лица. Но от этого его удары не теряли точности. В основном я наблюдала за Нино, его внимательным взглядом и тем, как безупречно действует каждый его мускул. Бой выглядел на удивление равным. Я не была уверена – это потому, что Нино сдерживается, или потому, что Савио был таким же смертоносным борцом. Мне пока не удалось в достаточной мере познакомиться с искусством боя, чтобы судить об этом, тем более оба брата не выкладывались на сто процентов, потому как не могли рисковать нанесением травм Савио всего за несколько дней до схватки в клетке.

Я мельком взглянула на Джемму. Она сидела наклонившись вперед, уперевшись руками в колени и поджав губы, напряженно следя за ходом поединка. Было заметно, что ее внимание сосредоточено исключительно на Савио. Для меня стало очевидным, что она по уши влюблена в него, и это вызвало во мне желание ее защитить. Савио был законченным бабником, и, хотя я сомневалась, что он стал бы связываться с такой юной девушкой, меня беспокоило то, что она могла испытывать душевные муки.

Заметив мое внимание, Джемма сделала вид, что вовсе не заинтересована в бое, откинулась на стуле и скрестила руки на груди.

* * *

После тренировки Савио остался с Диего и его сестрой, а мы с Нино поехали домой.

В машине я коснулась бедра Нино, привлекая к себе его внимание.

– Джемма без ума от твоего брата.

Муж бросил на меня взгляд, прежде чем снова посмотреть на дорогу.

– Тебя это беспокоит?

– Да. Для Савио девушки – лишь развлечение. А она еще очень молода и легко поддается влиянию.

– У тебя не получится защитить всех. Понимаю, что ты очень чувствительна из-за случившегося с тобой в детстве, но не беспокойся – Савио не станет подкатывать к девушке из семьи Баццоли.

– Из-за ее возраста?

– Да, а еще потому, что Римо очень уважает традиционалистов среди наших последователей, а Баццоли как раз придерживаются традиционных взглядов, подобно всем членам Семьи.

Я нахмурилась.

– Серьезно? Но ведь Джемме разрешено сражаться, и она не кажется послушной.

– Когда мы взяли власть в свои руки, ее отец спросил мнение Римо по этому поводу. И Римо ответил, что было бы неплохо научить девушку защищаться, потому что это поможет ей отбиваться от чужих посягательств до замужества. Его слова убедили Баццоли, и с тех пор Джемма учится драться. Но Диего неизменно находится рядом с сестрой. – Нино накрыл мою руку своей. – Ты слишком добра для этого мира, Киара.

– Ничего не могу с собой поделать.

– Тебе и не нужно меняться. Хорошо, что ты заботлива и благородна по своей природе. Это уравновешивает то, какими являемся мы с братьями.

– Ты говоришь обо мне так, словно я святая. А я не такая уж и хорошая.

Нино заехал на подъездную дорожку семейного особняка Фальконе, заглушил двигатель и поцеловал костяшки моих пальцев.

– Сомневаюсь, что есть на свете кто-то лучше тебя.

Он сказал это так искренне, как непреложную истину, отчего у меня на глаза навернулись слезы. Я попыталась смахнуть их, пока Нино не заметил.

Его глаза задержались на моих, и он наклонился вперед, обхватил мою голову и поцеловал в висок.

– Однажды я убью всех, кто заставлял тебя чувствовать себя хуже, чем ты есть. Им лучше молиться, чтобы твоя доброта сдерживала меня от возмездия как можно дольше.

Эти грозные слова не должны были согревать мое сердце и казаться самым романтичным признанием в любви, но в случае с Нино они были именно такими.

Глава 6

Киара

После обеда я присоединилась к Римо, вышедшему на террасу. Он пребывал в задумчивости из-за ссоры с Серафиной во время одной из их ежедневных утренних пробежек. Его руки были засунуты в карманы брюк, а взгляд устремлен куда-то вдаль. Приблизившись, я пригляделась к его лицу, рассматривая шрам, нанесенный их матерью, и суровый изгиб рта.

Серафина призналась мне, что чувствует, будто теряет себя. И я не в силах перестать думать о том, испытывает ли Римо те же чувства и что это может значить для такого мужчины, как он?

– Говори, что там у тебя, – рыкнул он.

Мне так много хотелось сказать ему, и в первую очередь то, что я считала неправильным похищать невинную девушку. Впрочем, Римо и так это знал. К тому же в глубине души я подозревала, что, возможно, это было его единственным шансом сблизиться с кем-то, чтобы преодолеть ненависть, обуревавшую его все эти годы и продолжавшую властвовать над ним до сих пор. Также я хотела донести до него, что ему следовало прекратить эту игру, чтобы он мог быть сильным для своих братьев, в особенности для Нино. А еще дать понять, что я хочу однажды увидеть его счастливым, даже несмотря на то, что он не верит в счастье.

Римо зарычал, и на его лице вспыхнул гнев. Он схватил меня за руки, приблизив ко мне свое лицо.

– Скажи же хоть что-нибудь! Не стой здесь с таким гребаным печальным видом. Это чертовски раздражает.

Несмотря на напряжение в моем теле, я не отодвинулась от него.

– Как думаешь, Нино сможет полюбить своего ребенка?

Римо резко отстранился от меня и отступил на шаг, расширив глаза.

– Ты?..

– Нет, – тихо ответила я. – Но я всегда мечтала стать матерью. Хочу держать ребенка на руках и обнимать его, когда он спит. Хочу защищать и любить его и дать все то, чего у нас с Нино никогда не было. Если в моей жизни и есть что-то, чего я хотела бы добиться, то именно этого.

Мои глаза наполнились слезами. Я даже не знала, почему сказала Римо об этом. Быть может, потому что чувствовала, что он стоит на пороге чего-то особенного: либо очень хорошего, либо ужасного.

Римо выглядел так, словно я потрясла его до глубины души. Между нами повисло молчание.

– Извини, – проговорила я в конце концов и повернулась, чтобы уйти, но Римо остановил меня и наклонился, прожигая свирепым взглядом.

– Нино любит тебя. Не понимаю, как это вообще возможно, ведь я думал, что часть его души, способная на подобное дерьмо, была утеряна навсегда. Но ты каким-то чудом откопала ее. Я не знаю, что он может или не может чувствовать, но прими как истину, что каждого ребенка, который вырастет в этом доме, окружат заботой и обеспечат защитой. Он будет настолько счастлив, насколько это вообще возможно в нашем треклятом мире. – Римо выпрямился. – А с такой матерью, как ты, он будет утопать в любви и сладостях, в этом я не сомневаюсь.

Сказав это, мой деверь развернулся и ушел, оставив меня стоять на месте и осознавать услышанное.

Я обхватила себя руками и застыла в этом положении. Такой меня и обнаружил Нино спустя несколько минут и сразу притянул в свои объятия.

– Со мной все в порядке, – сказала я, прежде чем он успел спросить.

А потом улыбнулась ему, и его хмурый взгляд смягчился.

Как только все нормализуется, и Серафина вернется домой, я спрошу Нино, можем ли мы спланировать рождение детей.

* * *

После совместного плавания в бассейне мы с мужем отправились в нашу комнату, чтобы переодеться.

Я наблюдала за тем, как Нино вылезает из плавок, залюбовавшись его мускулистыми татуированными ногами и узкими бедрами с восхитительной V-образной линией, спускающейся к члену.

Он направился ко мне, в то время как я продолжала восхищаться им, чувствуя знакомое томление от нахлынувшего желания. Нино поцеловал меня, как всегда взяв инициативу на себя. Затем стянул с меня верхнюю и нижнюю части бикини, рухнувшие на пол мокрым ворохом, и подтолкнул назад, пока я не упала на кровать. После этого он забрался на меня, прижавшись своим сильным телом, захватил ртом мою нижнюю губу и стал посасывать ее, упираясь в меня эрекцией, что вызвало во мне настоящую бурю.

Мои мысли вернулись к тому, о чем я часто размышляла в последние несколько дней: наконец-то осмелиться и сделать минет Нино. Я давно собиралась попробовать это, но все никак не решалась. Мне до сих пор не удавалось забыть, как отвратительно было терпеть это со стороны дяди. Он проникал в мою глотку до тех пор, пока я не начинала задыхаться, а горло и рот не воспалялись. Всякий раз, когда я думала о том, чтобы доставить удовольствие Нино подобным образом, в моей голове возникали те ужасные воспоминания, а затем я начинала переживать, что после того, как удовлетворю его, то снова буду чувствовать себя униженной и грязной. При этом я страстно желала мужа, каждую его частичку. Мне нравилось, как он доставлял мне удовольствие своим ртом, и я хотела отплатить ему тем же.

– Киара? – тихо спросил Нино, отстраняясь и внимательно изучая мое лицо.

Должно быть, я застыла под ним.

– Мне… хочется приласкать тебя губами и языком, – выдавила я.

Даже озвучивание этого намерения стоило больших усилий. Казалось неправильным говорить это и хотеть этого. А еще я боялась, что, несмотря на мое желание, образы прошлого возобладают надо мной, и маленькая частичка памяти о дяде останется навсегда запертой в моем сознании.

В первый миг Нино ничего не сказал, но по мимолетной вспышке желания в его глазах я поняла, что он очень этого хочет. Наверное, мне не стоило удивляться. В прошлом другие женщины неоднократно дарили ему подобное удовольствие, а он сам почти ежедневно ублажал меня ртом. Разумеется, ему этого хотелось.

– Мой член? – осторожно уточнил он.

Покраснев, я кивнула.

– Хочу попробовать… сделать тебе минет.

Лицо Нино прояснилось.

– Хорошо. – Он скатился с меня и лег рядом. – Иди ко мне.

Я приподнялась, встала на колени у его бедер и обхватила рукой член.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, что нужно делать?

Я задумалась на долю секунды.

– Не знаю, если… если я…

Нино нежно сжал мое бедро.

– Не торопись, и если захочешь все прекратить, то сразу же остановись.

– Ты ведь не будешь проникать в мое горло… правда? – прошептала я, чувствуя, как меня захлестывает волна стыда.

– Я не буду входить в твой рот, если ты этого не захочешь. И постараюсь вообще не двигаться.

– Хорошо, – тихо отозвалась я.

Некоторое время я поглаживала его, наслаждаясь шелковистостью кожи и чувствуя, как мое собственное возбуждение вновь нарастает от одного лишь прикосновения к нему. Мне безумно нравилось тело Нино и то, какие ощущения он у меня вызывает, но еще больше – то, какие я могу пробудить у него.

Набравшись смелости, я склонилась и обхватила губами головку, впервые пробуя на вкус его член и ощущая солоноватый привкус. Нино дернулся, и, приподнявшись, я увидела, что он наблюдает за мной с неприкрытым голодом в глазах. Ободренная его реакцией и потребностью своего тела, я вновь провела языком по головке, а затем начала медленно двигать головой вверх и вниз, испытывая себя.

Нино провел пальцами по моим волосам и дотронулся до шеи. Я замерла, медленно отстранившись, изо всех сил борясь с образами прошлого. Мой взгляд метнулся к его лицу, и, по обыкновению, я нашла утешение в его невозмутимости.

– Я лишь хотел придержать твои волосы, чтобы они не мешали тебе. Но при этом не собираюсь тянуть за них и прижимать твою голову, – проговорил Нино, большим пальцем поглаживая мою шею.

– Знаю, – сказала я, потому что действительно была уверена в его словах.

Мое тело отреагировало раньше, чем успел опомниться разум. Улыбнувшись, я снова прикоснулась к члену языком, наслаждаясь ощущением мягкости, запаха и вкуса. С каждым мгновением во мне разгоралось желание, и я готова была заплакать от облегчения.

Установился неспешный ритм движений. Нино оставался верен своему слову и лежал подо мной совершенно неподвижно. Лишь его рука, крепко вцепившаяся в одеяло, свидетельствовала о том, как сильно он старался не шевелиться.

Любимый застонал, и его мышцы напряглись. Рука на моей шее сжалась, но он быстро расслабил ее.

– Я кончу, если ты продолжишь в том же духе.