Я подошла к окну. Снег падал густыми хлопьями, укрывая всё вокруг белым покрывалом. Двор замка казался пустым и безжизненным. Лишь несколько мрачных силуэтов деревьев виднелись сквозь снежную бурю. Холод проникал через стекло, заставляя меня ёжиться.

Неожиданно я вспомнила свой прежний дом – тёплый и уютный, где лето царило круглый год. У подножия замка, окружённого скалами, находился небольшой пляж, который стал моим любимым местом для тренировок. Я часами оттачивала там своё мастерство, наслаждаясь единением с природой и обретая внутреннюю гармонию.

Волны, искрящиеся на солнце, с шумом разбивались о берег. Чайки, парящие над водой, громко кричали. Под ногами мягко скрипел золотистый песок.

Я тяжело вздохнула, стараясь избавиться от грустных мыслей. Теперь у меня другая жизнь, и мне нужно привыкнуть к новым условиям.

– Я знаю, что вы спали с королём в одной постели, – тихо проговорила теневая защитница, раскладывая дрова у камина. – Если об этом узнают, вас могут посчитать… распутной. Ваши родители будут опозорены. Ваши сёстры могут остаться старыми девами, потому что благородные мужчины не захотят взять их в жёны.

Я вздрогнула, услышав её слова. Кровь отхлынула от лица, и голова закружилась.

«Распутная», – это слово эхом отозвалось у меня в разуме, причиняя боль.

Я всегда старалась соблюдать традиции и быть добродетельной. И вот, в один момент, моя репутация оказалась под угрозой.

Мысль о том, что люди будут шептаться за моей спиной и считать меня испорченной, вызывала тревогу. Связь с королевским домом останется со мной навсегда, независимо от того, сбежала я или нет…

– У меня не было выбора.

Амая внимательно посмотрела на меня, и в её глазах мелькнуло сочувствие. Она прекрасно знала, что я стала заложницей обстоятельств.

– Я понимаю, – тихо обронила она. – Но другие могут видеть ситуацию иначе. Вам нужно быть осторожной.

Я кивнула, осознавая правоту Амаи.

В нашем обществе господствовали мужчины, они придумывали законы и правила, а роль женщин ограничивалась домом и семьёй. Мы не могли занимать высокие должности, не имели права голоса. Нас учили быть покорными, молчаливыми, довольными тем малым, что нам отводилось.

Целомудрие являлось обязательным условием для девушки до вступления в брак, и в случае его отсутствия она могла быть отослана обратно в родительский дом, а в наиболее трагичных обстоятельствах лишена жизни.

Я принцесса, меня не посмеют убить или отправить обратно в отчий дом. Единственное возможное наказание – публичное унижение перед всем народом. А это хуже смерти…

В этом жестоком мире, где честь и репутация имели огромное значение, один неверный шаг мог разрушить всё. Необходимо быть бдительной и предусмотрительной, чтобы не дать повода для сплетен и пересудов. Я не хочу, чтобы из-за меня мои родители краснели, а сёстры остались старыми девами…

– О короле Севера ходит много неприятных слухов…

Она встала, открыла сундук и достала чёрную тунику с изображением языков пламени.

– Какие слухи? – спросила я, затаив дыхание.

– Примерьте, – передала мне одежду и снова начала искать что-то в сундуке. – Его подданные говорят, что он ведёт разгульный образ жизни… Он часто устраивает пиршества, где вино льётся рекой, а женщины в его покоях меняются каждую ночь, – продолжила Амая, вынимая из сундука мягкие кожаные сапоги и утеплённые штаны. – Будьте с ним осторожнее.

– Не стоит верить всему, что говорят, – зашла за ширму и переоделась.

Ткань была плотной, совсем не похожей на те мягкие шелка и изящные кружева, к которым я привыкла.

– Люди склонны преувеличивать, – разглядывала себя в зеркале, под которым стоял небольшой таз с кувшином.

Амая лишь пожала плечами, показывая, что не намерена вступать в дискуссию. Она помогла мне умыться, а затем достала из сундука гребень из слоновой кости и начала аккуратно расчёсывать мои спутавшиеся волосы.

В зеркале я увидела своё отдохнувшее лицо: без следов бессонных ночей и усталости под глазами. Я даже не помнила, когда в последний раз так хорошо высыпалась.

– Который сейчас час?

– Уже обед, госпожа.

От удивления приоткрыла рот.

– Я никогда так долго не спала…

– Зная вашу чувствительность к шуму, я убрала настенные часы с кукушкой, чтобы вы могли спокойно спать.

Я с благодарностью улыбнулась. Её забота всегда согревала моё сердце. Она умела предугадывать мои желания и потребности, особенно после утомительных тренировок.

Она заваривала ароматный травяной чай, наносила заживляющие мази на раны и синяки, нежно разминала напряжённые мышцы ног. Казалось, рядом с ней даже боль становилась менее ощутимой, а усталость отступала.

– Спасибо.

Амая подошла к камину и начала помешивать дрова кочергой. Искры взметнулись вверх, на мгновение осветив её лицо тёплым оранжевым светом.

– Это моя работа.

Кто-то постучал в дверь.

– Принцесса Гвендолин, вас ожидают в столовой, – сообщил Байрон.

– Пожалуйста, останься здесь. Не нужно ходить за мной, как нянька. Я здесь в безопасности, – бросила через плечо, выходя из спальни.

Я направилась на звук голосов, доносившихся из дальнего конца коридора. Вскоре я оказалась перед большими двойными дверями и остановилась, услышав разговор.

– Эйдан, как тебе принцесса? Хороша? – спросил насмешливо мужчина.

– Довольно, Ролан, – раздражённо буркнул король.

– Да ладно тебе! Расскажи! Интересно, какова самая желанная принцесса тёплых земель в постели. Слухи верны? Говорят, южанки – огонь!

Я не должна была подслушивать, но не могла сдвинуться с места.

– Ролан, предупреждаю, – грубо отрезал Эйдан. – Ещё одно слово, и пожалеешь.

– Чего ты так злишься? Она не дала тебе? Поэтому ты такой злой? – Ролан залился смехом. – У тебя с ней ничего не было?

– Я теперь ещё больше хочу с ней познакомиться, – раздался тонкий женский голос. – Как она смогла устоять перед твоими чарами? Или ты не в её вкусе?

– Замолчите оба, – гневно рявкнул Эйдан. – Это не ваше дело, я не собираюсь это обсуждать. Принцесса Гвендолин – моя гостья, и я требую, чтобы вы относились к ней с уважением.

– Она точно в его вкусе, – подначивал его друг.

«Ты определённо в моём вкусе, принцесса», – пролетели в голове слова Эйдана.

– Успокойтесь, ребята, – прозвучал ещё один незнакомый мужской голос. – За дверями кто-то стоит.

– Ты прав, Барт, – согласилась незнакомка, и двери тут же открылись, принеся с собой лёгкий ветерок.

Передо мной появилась высокая, стройная девушка с длинными белокурыми волосами, которые струились до её талии. Изумрудные глаза внимательно изучали моё лицо, словно оценивая каждую его деталь. На губах играла широкая искренняя улыбка.

На её тонкой шее и запястьях виднелась засохшая кровь, хотя никаких ран или следов укусов не было заметно. Скорее всего, она была вампиром, чью кровь недавно употребили.

– Вероятно, ты и есть, Гвендолин, – произнесла она, улыбаясь ещё шире. – А я Лилиан. Можешь звать меня Лили или Лил.

Она отступила в сторону, приглашая меня войти. Я нерешительно переступила порог.

За длинным столом расположились Эйдан и ещё двое мужчин, которых сразу узнала – они участвовали во вчерашнем ограблении вместе с ним. Я заняла предложенный стул напротив брюнета, который одолжил мне свой плащ, стараясь не смотреть на Эйдана, сидевшего справа от меня. Но получалось плохо…

– Как тебе север, Гвендолин? – поинтересовалась девушка, вставая рядом с королём. Протянула ему запястье, но он покачал головой, и она очень быстро опустилась на стул рядом со мной. Я только успела заметить, как её лиловое платье взметнулось в воздух.

– Холодно, – пожала плечами я.

– Как хорошо, что ты приехала к нам, – устремила она взгляд на меня, облокотившись на стол и откинув волосы назад. – Мне надоела компания этих грубых мужчин, которые постоянно обсуждают женские прелести.

Мне принесли кружку чая с ломтиком лимона и яичницу с беконом, приправленную травами.

– Порой мужчины слишком одержимы сексом, – выдала я, бросив косой взгляд на Эйдана.

Его лицо посуровело, на скулах заиграли желваки, а губы сжались в тонкую полоску. Мои слова явно задели его.

Лилиан неожиданно разразилась звонким смехом, похожим на мелодичное звучание хрустальных колокольчиков, которые мама когда-то развешивала над колыбелью моих сестёр.

– А ты мне нравишься! Мы с тобой точно подружимся! – радостно воскликнула она, хлопая в ладоши. – К сожалению, мужчинами движет не любовь и преданность, а лишь похоть.

Сделала глоток чая. Аромат лимона немного успокоил мои взбудораженные нервы. Я чувствовала себя не в своей тарелке среди вампиров, особенно после услышанного разговора за дверью.

– А что плохого в том, чтобы желать, друг друга? – возмутился Эйдан. В его взгляде сквозило недовольство и даже злость. – Ведь именно так и зарождаются первые чувства. Похоть может стать началом чего-то большего, не так ли?

– Нет, – резко запротестовала я, ощущая, как моё лицо заливает предательский румянец. – Есть вещи гораздо более значимые, чем просто физическое удовлетворение.

Его пронзительный взор прожёг меня насквозь. Воздух застыл тяжёлым комком в моём горле.

Что я такого сказала? Почему он злится?

Лилиан задумчиво проговорила, подперев ладонью щёку:

– Я согласна с Гвендолин. Без этого невозможно построить прочные отношения.

Эйдан коротко рассмеялся, продолжая внимательно наблюдать за мной.

– Такие отношения быстро исчерпают себя без страсти. Любовь должна быть безумной, всепоглощающей и испепеляющей. Иначе это просто дружба. А дружба – это скучно.

Его слова задели меня до глубины души. В них была какая-то пугающая, но очевидная правда, которую я не хотела признавать.

– Похоже, с девушками тебе всегда скучно, – съязвила я.

– Только не с тобой, – его губы тронула лёгкая улыбка.

Моё лицо мгновенно вспыхнуло, и я быстро отвела взгляд. На языке вертелся вопрос: «Почему тогда вчера тебе было со мной скучно?» Но я промолчала.

– Любовь губит не хуже войны, – загадочно протянул мужчина, сидящий напротив.

В его карих глазах мелькнула грусть, а уголки тонких губ слегка опустились, словно он вспомнил ту, кто однажды разбила ему сердце.

– Барт, ну ты и романтик, – захихикала Лилиан.

«Значит, его зовут Барт, а того русоволосого с вьющимися волосами, вероятно, Ролан», – подумала про себя.

– Правда ли, что в Драумеле девственниц стараются выгодно продать богатым вампирам? – в глазах Ролана цвета спелой вишни промелькнуло любопытство.

Мне стало ужасно стыдно за свой народ.

– Да, это правда, – подтвердила я.

– А тебя уже сосватали? – продолжил он расспрашивать.

– А ты что, заинтересован? – с насмешкой спросила я, пробуя остывшее блюдо, которое всё равно оказалось вкусным. – Или ты хочешь узнать, сколько стоит дочь Бога дождя?

– Нет, я не для себя спрашиваю, – усмехнулся он, бросив мимолётный взгляд на короля.