– До вечера. И не смей больше плакать. – Фил склоняется к моему лицу, и моя щека загорается от его поцелуя. – Я всё решу.

Мама дорогая, это какой-то сон! Почему я раньше не решилась сделать этот самый первый шаг? Не чуя под собой ног, покидаю кабинет Фила. В лифте щипаю себя за ухо, всё ещё не веря своему счастью. Ещё немного и рухну прямо здесь от переизбытка эмоций.

На улице летний день обдаёт меня полуденным жаром после приятной прохлады бизнес-центра. Пританцовывая, я иду к остановке, но солнце вмиг меркнет, когда на моё плечо ложится тяжёлая рука.

Глава 3

Вера

Мне даже не нужно оглядываться, чтобы понять кто стоит за моей спиной. Я узнаю его по сладковатому аромату парфюма. Мои ноги врастают в асфальт, а сердце колотится как у загнанного зайца.

Возле поребрика тут же притормаживает чёрный микроавтобус. С переднего пассажирского сиденья вылезает лысый мужик, по виду ненамного младше того, кто стоит за моей спиной. Только Алексей Матвеевич скорее всего при полном параде, а этот – в чёрной майке и такого же цвета джинсах.

Он молча отодвигает в сторону дверь микроавтобуса, и в следующий миг мою талию сжимают сильные пальцы, а ноги отрываются от земли. Я мяукнуть не успеваю, как отец Фила вносит меня в микроавтобус. Дверь со скрежетом захлопывается. Водитель с лысым мужиком в чёрной майке скрыты от моих глаз тёмной стеной.

Тонированные стёкла почти не пропускают свет, но в салоне горят лампочки. По одной его стороне вытянулся кожаный узкий топчан с валиком для головы, по другой стороне расположились четыре пассажирских кресла, два из них друг напротив друга. Их разделяет небольшой стол. В одно из кресел меня и толкает Алексей Матвеевич, а сам садится напротив и жмёт на кнопку в стене. Машина тут же резко срывается с места и несётся вперёд.

– Что ты делала в офисе моего сына? – без предисловий спрашивает Алексей Матвеевич, впиваясь взглядом в моё лицо. Кадык дёргается на его крепкой шее.

– Какое вам дело? Немедленно отпустите меня, – вжимаюсь я в кресло, безуспешно силясь унять дрожь в теле. Мысли в голове проносятся со скоростью мощнейшей центрифуги. Если я встану на пути этого зверя, он сметёт меня не задумываясь. Его пьяный бред на свадьбе ничто по сравнению с тем разговором, что ждёт меня сейчас.

– Что ты делала офисе моего сына? – рыча, повторяет Алексей Матвеевич и грохает кулаком по столу. Передо мной сидит разъярённый хищник, и я, лепечу еле слышно, простодушно хлопая глазами.

– Филипп оставил мне номер телефона. Мне нужна работа. Я позвонила ему… Он предложил приехать.

– И на какую должность ты решила претендовать, приехав в таком развратном платье? – Алексей Матвеевич пялится на мою грудь, обтянутую белым кружевом. Кровь приливает к моим щекам. Вырез на спине исключает ношение лифчика под этим нарядом, и сейчас я ощущаю себя почти голой.

– Я хотела… – от страха во рту пустыня Сахара, а от оценивающего взгляда отца Фила все слова вылетают из головы. – Я думала… Что, может, ему нужен помощник… Помощница.

– И что тебе ответил Фил? – Алексей Матвеевич двигает гладко выбритым подбородком, выдавая высшую степень негодования.

– Что у него уже есть секретарь, – мысленно я уже покупаю обратный билет в Москву, понимая, что этот монстр от меня теперь не отстанет.

– Если тебе нужны деньги, то почему не обратилась ко мне? – сцепляет он на животе длинные пальцы. – Я ведь предлагал тебе полное обеспечение.

– Мне нужны не деньги, а работа.

– То есть ты готова работать у Фила даром? Интересно, – язвит Алексей Матвеевич, глядя на меня скептически.

Лукавить у меня получается так себе.

– Нет. Мне нужна работа за зарплату, а вы… Вы сделали мне неприличное предложение.

Лицо Алексея Матвеевича становится непроницаемым.

– Я выпил лишнего на свадьбе. Ты мне нравишься, не буду скрывать. Красивая выросла и уже пахнешь совсем как женщина. Но давай о работе. Мне сейчас как раз нужен помощник. Помощница. Сколько ты хочешь за свои услуги?

– Простите, я не готова работать на вас, – я с тоской вглядываюсь в тёмное окно. Куда меня вообще везут? Находиться долго под давлением этого властного мужчины просто невыносимо. Хозяином жизни себя возомнил.

– Почему? – Алексей Матвеевич подаётся вперёд, приглаживая волосы. Золотые часы на его запястье поблескивают в свете лампы. – Тебе нужна работа, я готов тебе её предоставить. Поверь, столько сколько я буду платить тебе, ни один работодатель не потянет.

– И что же я должна буду делать? – работать я на него не собираюсь, спрашиваю скорее для того, чтобы не вызвать подозрений. Не удержавшись, добавляю. – Продать вам душу?

Глава 4

Вера

Алексей Матвеевич ухмыляется:

– Душа – это забота дьявола.

– Тогда что?

– Ты будешь сопровождать меня везде. Варить для меня кофе, подавать ручку для подписания договоров, собирать мои вещи в командировку.

– Разве вещами не ваша горничная занимается? – Нервный смешок слетает с моих губ.

– Ей хватает работы по дому. Ну так что? По рукам? – Алексей Матвеевич протягивает мне раскрытую ладонь. – Полагаю, пятизвёздочные отели с белоснежными пляжами и широкой кроватью придутся тебе по душе.

– Нет… Мы…

– Ах, да. Мы же не обсудили зарплату. Сколько ты хочешь? Триста тысяч устроит? Всё что вне графика, я буду оплачивать дополнительно.

– Нет, спасибо. Филипп сказал…

Алексей Матвеевич дёргается так, словно я влепила ему пощёчину.

– Про Филиппа забудь. Он скоро женится на дочери моего партнёра, так что даже на пушечный выстрел не приближайся к моему сыну.

– При чём здесь работа и личные отношения? – лукавлю я.

– Думаешь, я не знаю, что ты течёшь при виде него?

От слов Алексея Матвеевича кровь вскипает в венах. Да, всем своим существом мне хочется принадлежать Филу. За мной в институте приударяли многие парни, но ни один из них не дотягивал до образа Лилиного брата, выпестованного в моём воображении. Я люблю Фила, но с чего вдруг его отец считает меня какой-то течной сукой!

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Ах, не понимаешь! – Алексей Матвеевич срывает меня с места и прижимает грудью к холодной поверхности стола. – Девочкой невинной прикидываешься? Зайчика пасхального из себя строишь? – Удерживая меня рукой между лопаток, он задирает мне юбку и разрывает на мне тесёмки кружевного белья. – Может ты вообще от всех мужиков течёшь, и сейчас просто цену набиваешь?

– Пустите! Пустите меня! – ору я, коченея от страха. Будучи распластанной на столешнице лягушкой, шевельнуться не представляется возможности, мне остаётся лишь пытаться достать наглеца каблуком. Чужие пальцы касаются меня там, где я сама себя трогать стесняюсь. Тело моё пылает, и я вою от страха и унижения. – Нет! Не надо! Пожалуйста.

– Ха, не надо! Да ты ведь кончишь сейчас, – хрипит он над моим ухом.

Страх придаёт сил, и я, извернувшись, не глядя бью локтем назад. Алексей Матвеевич вскрикивает, а я вырываюсь из его цепких рук, бросаюсь к двери, пытаясь открыть её на ходу.

– Да чтоб тебя! – несётся мне вслед. – Ты реально, что ли, девочка? Сколько тебе? Двадцать четыре?

– Двадцать три, – хоть головой эту броню пробивай. – И это не ваше дело.

Замок не поддаётся. Машина в этот момент поворачивает, и я падаю на колени возле двери.

– Я напишу заявление в полицию.

– Валяй, пиши. И сама окажешься за решёткой. Веришь, что я это тебе вмиг устрою? И твоему отцу, если ты вдруг вздумаешь мне им угрожать, – Алексей Матвеевич прижимает мои разорванные трусы к своей покрасневшей скуле.

Лиля рассказывала, что в деловых кругах её отца кличут «Неуязвимый», и что со своими врагами он поступает жёстко. Войны с этим человеком мне разжигать не хочется.

– Я никому ничего не скажу, – чеканю каждое слово. – Просто, оставьте меня в покое, пожалуйста.

Он кидает мне лоскуты разорванного кружева.

– Оправься. Это была проверка боем.

Дотянувшись до сумки, прячу туда трусы и усаживаюсь в кресло. Не хочу больше разговаривать с этим человеком, но и сидеть перед ним на коленях не собираюсь.

Алексей Матвеевич усмехается и, наклонившись, заглядывает мне под подол.

– Дурёха сладкая, не знаешь ведь от чего отказываешься.

Закидываю ногу на ногу.

– Остановите машину.

– Я сегодня не за рулём.

– Остановите машину! – кричу я и кулаком бью по стенке, отделяющей водителя от нас.

– Да можешь хоть вся обораться. Давай лучше вернёмся к нашим делам. И, кстати, ты мне так и не рассказала, о чём вы договорились с моим сыном?

Глава 5

Филипп

Как устоять перед этой девочкой, если Вера в одно мгновение проломила мою защиту, служившую мне верой и правдой долгие годы. Просочилась под кожу, впиталась в каждую мою клетку, и вот уже неделю я не могу думать ни о ком другом.

Повёл себя как дурак. Вера вошла в кабинет, я залип взглядом на её точёной фигуре и неприлично долго молчал. Мысленно сорвав с неё платье, я рисовал в воображении себе её грудь, а по изгибу бёдер пытался представить как она выглядит со спины. Наконец, вспомнил, что я не художник и пришёл к окончательному выводу, что Вера создана для меня, вытесана из моего ребра. Я в этот же вечер встречусь с ней и больше не отпущу от себя.

Малышка Верочка… Как же она расцвела за тот год, что мы не виделись. Они дружили с Лилей ещё в школе, но потом наш отец построил дом за городом, и их пути казалось разошлись. Но девчонки всё равно встречались время от времени. Вера приезжала к нам домой. Забавная, с тёмными кудряшками на голове, девчонка исподтишка стреляла в меня голубыми глазами и, поймав мой взгляд, краснела и прятала их тут же под пушистыми длинными ресницами.

Помню, я вернулся домой с вечеринки никакой и рухнул прямо возле дивана в гостиной. Стыдно сейчас даже вспоминать. Не знаю почему, но девчонки решили, что меня непременно нужно помыть. Им лет по шестнадцать уже было тогда. С Лилиных слов, они дотащили меня до ванной, раздели до трусов, но засунуть в джакузи им меня не удалось. Тогда они, не знаю как, уговорили меня наклониться над ванной и зачем-то помыли мне голову, посушили и отправили спать. До дивана я добрался на четвереньках и вырубился до утра.

Лиля рассказывала, что Вера тогда долго сидела возле меня, поправляла плед, меняла холодный компресс на лбу и очень боялась, что я перестану дышать.

Девчонки поступили в один институт. Вера прошла на бюджет, а Лиля немного недобрала баллов и училась платно. Иногда они готовились вместе к экзаменам. Вера мне всегда очень нравилась, но, зная малышку с детства, я всегда воспринимал её скорее как сестру. Они с Лилей обе тёмненькие, худенькие. Я заглядывал к ним в комнату в основном для того, чтобы поздороваться. Они то сидели у компьютера как два галчонка, то корпели над макетом рабочего проекта, вырезая из картона миниатюрные детали.

Носили девчонки в основном джинсы и безразмерные футболки с рубашками. В отличие от своих сверстниц не красились и не тусили в клубах. Даже на вручение дипломов в институте девочки отказались от вычурных нарядов. Не знаю за что, Верин отец очень недолюбливал нашу семью. Но моя сестра не давала повода, чтобы он запретил девочкам общаться.

Мне было жаль, что Вера уехала в Москву. Я привык, что она всегда рядом с Лилей, хоть и виделись мы редко. Последние годы в плане работы были очень напряжёнными, и я пользовался услугами доступных, хотя и очень дорогих в плане денег, женщин. О семье пока мысли не приходили в голову.