На свадьбе я обалдел, увидев свою сестру в облегающем, длинном, белом платье, на каблуках и при макияже. Фата струилась по её чёрным волосам и, действительно, служила символом чистоты невесты. Замуж Лиля пошла девственницей. Отец хотел, чтобы она вышла замуж за одного из его молодых партнёров. Но Лиля год уже как встречалась с одним головастым программистом. Отец пригласил его к себе на разговор, он длился три часа. После отец вышел из кабинета и благословил Лилю и её жениха.

Вера приехала к нам домой в день свадьбы задолго до регистрации. Я вернулся почти к самому отъезду во Дворец Бракосочетания. С трудом узнав сестру, спустившуюся встретить меня при полном параде в гостиную, я налил нам с ней по бокалу шампанского.

– Если не возражаете, я присоединюсь к вам, – раздался знакомый голос за моей спиной.

Совершенно неподготовленный, я повернулся чтобы поприветствовать Веру, и с этого момента для меня не стало больше в мире деления на мужчин и женщин. Они стали просто люди. Вера завладела всем моим существом. Электрический ток промчался от затылка по телу, оставляя на коже острые мурашки. Тёмные волосы красавицы, уложенные красивыми локонами, переливались в свете ламп. Голубые глаза смотрели на меня, пронзая насквозь. Высокие скулы, казалось, были вылеплены самим всевышним, губы, тронутые блеском, манили. Красное, длинное платье подчёркивало округлые как у русалки бёдра, а его тугой корсет выталкивал наружу упругую грудь.

Я видел много красивых женщин, но Вера, после долгой разлуки, поразила меня в самое сердце. И, возможно, дело было даже не в красоте. На непонятном молекулярном уровне меня потянуло к Вере, захотелось коснуться хотя бы её руки, хотя бы краешка её платья. Вера будто излучала свет и тепло, в ней я неожиданно разглядел, то что искал в других, но не находил.

На свадьбе сестры я пребывал в смятении и не решался подойти к Вере. Ко всему прочему на свадьбе Лили присутствовал Кирилыч с дочерью, на которой я обещал жениться. Ничего не имею против Марты, знаю её с детства, мы даже дружны, как все дети, чьи родители плотно общаются, но никогда между нами не пролетало даже подобие искры.

Мне требовалось разобраться в самом себе, прежде чем окунуться в серьёзные отношения. Иных с Верой и быть не могло. Я оставил ей свой номер телефона и наблюдал издалека. Возмущению моему не было предела, когда я увидел, что мой отец подкатывает к Вере. Он не был женат и менял партнёрш так быстро, чаще чем Леонардо ДиКаприо. Я даже не пытался запомнить их имена.

Теперь мне предстояло разрулить вопрос о свадьбе по расчёту с отцом и Кирилычем. Нас с Мартой вполне устраивали приятельские отношения, она, кстати, первая сообщила мне о том, что задумали наши папаши и спросила соглашусь ли я.

Марта очень зависела от своего отца, он давно развёлся с её матерью, отвоевав дочь и женился снова. Марта, когда подросла, стала сбегать на встречи с мамой. Сейчас она серьёзно заболела, и Марта попросила отца оплатить бывшей жене дорогостоящую операцию заграницей. Он сначала отказался наотрез, а потом вдруг предложил Марте сделку. Она, подписав брачный контракт, выходит замуж за меня, а Кирилыч оплачивает операцию её матери.

Зная ситуацию Марты, я ответил, что не возражаю, если заключённый брак не будет стеснять моей свободы. Марта тогда как-то странно усмехнулась и попросила меня о том же.

Но теперь всё изменилось. Я не ожидал, что Вера позвонит так быстро. А она позвонила и пришла, и попросила… работу. Какая работа? Я готов на руках Веру носить и пылинки сдувать. Раньше я вполне справлялся с ролью брата её подруги, а сегодня она далась мне с трудом. Ещё и отец явился так некстати.

Без десяти семь я достал из машины огромный букет роз, связку воздушных шаров в виде сердец и направился к фонтану у Казанского собора. В четверть восьмого я серьёзно обеспокоился тем, что Веры до сих пор нет. Не из тех она девушек, что опаздывают, а тем более не приходят без предупреждения. Я набрал её номер, и прослушал оповещение робота, что абонент не в сети. Решив, что Вера ещё в метро, я прождал её ещё минут двадцать. Снова набрал.

Не зная, что и думать я узнал у Лили адрес подруги и отправился по нему.

Глава 6

Вера

Я уже не знаю, как лучше ответить Алексею Матвеевичу. Сказать, что мы встречаемся в семь часов с Филлипом, значит, обнаружить наметившиеся между нами отношения. Скрыть это – лишить себя всяческой надежды, что вдруг, всё-таки совесть шевельнётся в душе Алексея Матвеевича. Ведь Лиля сумела отстоять свою любовь и не вышла замуж по указке отца. Что вообще за дичь, заставлять взрослого сына идти на брак по расчёту?

– Мы договорились встретиться с Филиппом в семь часов, чтобы…

– Встречи не будет. Ни этой, ни других. Поняла?

– Нет! Сейчас не то время, чтобы родители диктовали своим детям кого им любить.

Алексей Матвеевич заливается смехом, отсмеявшись смотрит на меня снисходительно.

– По тебе сцена плачет, девочка. Ты, дочь нищего чиновника, конечно же, можешь выйти замуж за кого угодно. Но мой сын принадлежит к высшей касте, поэтому подобное исключается. Он, конечно, может распечатать тебя и сделать своей любовницей. Не более того. Я же могу предложить тебе такое содержание, что ты до конца жизни ни в чём не будешь нуждаться.

Слова Алексея Матвеевича звучат оскорбительно и полыхают словно следы пощёчин на моих щеках.

– Я не буду вашей содержанкой и не собираюсь работать на вас.

– Я не пророк, но деньги в скором времени тебе очень понадобятся.

– К вам я за ними точно не обращусь! – Мне сложно выдерживать взгляд старого хищника, но я сижу с гордо поднятой головой и смотрю в его холодные глаза, подавляя страх. После того, как он чуть не изнасиловал меня, тело болит так, словно меня избили.

– Обратишься к Филиппу, пойдёшь на корм моим пираньям. Ты, кстати, не видела мой аквариум в спальне. Я тебе его покажу сегодня.

Я вздрагиваю. Кабинет и спальня Алексея Матвеевича всегда запирались на ключ, и, я действительно, зная дом Лили как свои пять пальцев, никогда не была в этих комнатах. Да как-то и желания особого не было туда заходить. Алексей Матвеевич никогда не поднимал руку на своих детей, но растил их в строгости. Они на его территорию не лезли.

Сейчас Лиля переехала в город, Филипп давно не живёт с отцом, и от перспективы оказаться в опустевшем доме один на один с Алексеем Матвеевичем вмиг доводит меня до трясучки.

– В гости по своей воле ходят, – я не узнаю свой голос.

– Смотря к кому.

Машину затрясло на ухабах, и я вцепляюсь в сиденье. Асфальт в посёлке, где живёт Алексей Матвеевич разобрали на той неделе. Значит, мы, действительно, едем к нему, и мучительная дорога подходит к концу. Но что дальше? Неужели этот человек вообще ничего не боится.

– Я пожалуюсь родителям.

– Напугала так, что сейчас обделаюсь, – усмехается Алексей Матвеевич. – Да хоть в лигу наций.

Машина останавливается, хлопают двери, со скрежетом в сторону отъезжает та, которую я безуспешно пыталась открыть. Вместо солнечного света в салон проникает голубой свет лампочек гаража. Я вцепляюсь двумя руками в сумку и вжимаюсь в кресло.

– Никуда я с вами не пойду.

– Вера, ну что за детский сад? – Алексей Матвеевич хитро щурится. – Покушаем вкусно, сделаем друг другу хорошо. За работу поговорим.

– Нет! Велите своим людям отвезти меня в город.

– Да что ты упёртая такая? – он хватает меня за руку, выдёргивает из машины и, тащит к лестнице, под масляными взглядами мужика в чёрной майке и того, кто по всей видимости, сидел за рулём. Оба крепкие бугаи, без тени интеллекта на ехидных рожах.

Упираться бессмысленно. Вхожу в дом и оглядываюсь. Впервые я здесь нахожусь без Лили. Более чем странно оказаться в знакомом доме в совсем ином качестве. Здесь всегда встречала меня подруга, здесь я пережила самые трепетные моменты своей первой любви. Сегодня меня привели сюда как овцу на заклание.

В гостиной богато накрытый стол, но нигде не видно Нины, прислуги семьи Переверзевых. Неужели Алексей Матвеевич отослал её? Он ведёт меня в ванную, прилегающую к гостиной.

– Помоем ручки, малышка, – подталкивает Алексей Матвеевич меня к раковине и, прижавшись к моей спине, открывает кран. Его лапищи по обе стороны от меня упираются в столешницу. В отражении зеркала на меня смотрят его потемневшие от похоти глаза.

Я капаю себе мыла на ладонь из диффузора и тщательно намыливаю руки, раздумывая, как сбежать от этого монстра.

– Всё время думаю о том, что ты сейчас без трусиков, – и без того хриплый голос Алексея Матвеевича, сейчас походит на сип. Он изучающе смотрит на меня в зеркало.

Алексей Матвеевич откидывает мои волосы на плечо и проводит пальцами по шее. Быстрым движением расстёгивает ворот моего платья и сдёргивает его, обнажая мою грудь. Длинные рукава спущены от плеч до локтя, и теперь я связана своим же платьем.

Вырваться не представляется никакой возможности, мы одни в огромном доме и кричать бессмысленно. Но, обезумев от ужаса, я ору что есть мочи.

– Помогите!

– В доме никого нет, Вера. Можешь не надрываться, – Алексей Матвеевич без труда удерживает меня, прижав к раковине.

– Да пустите вы!

Глава 7

Вера

Алексей Матвеевич хватает меня за горло, сжимает его так, что дышать невозможно, и я перестаю брыкаться. Из-за приспущенного платья мне даже не поднять рук, чтобы оторвать пальцы этого ненормального от своей шеи и нормально вдохнуть. Мужская плоть упирается мне в поясницу, своей твердью она просто кричит о том, что Алексей Матвеевич возбуждён до предела.

– Шея у тебя, Вера, хрупкая. И не только шея. Неужели придётся ломать такую красивую девочку? – второй рукой он касается моей груди, изучает её на ощупь. Я дёргаюсь, как от ударов током и безуспешно пытаюсь ударить противника хотя бы затылком. Но Алексей Матвеевич лишь улыбается. – Не дёргайся, малышка. Ну чего ты как не родная. Столько лет меня знаешь… Сама потом ещё просить будешь.

– Пустите меня!

Алексей Матвеевич хрипло шепчет.

– Я не обижу тебя, Вера. Я дам тебе много денег, – Этот дьявол словно обезумел.

– Не трогайте, прошу, – хриплю еле слышно. – У меня, правда, ещё никого не было.

– Ну всё-всё, Вера, успокойся, – Алексей Матвеевич резко отпускает меня, но тут же разворачивает к себе лицом. Его глаза горят животным пугающим блеском. – Мы не будем спешить. Обещаю тебе, со мной будет только приятно. Ты будешь послушной девочкой…

– Нет, – мотаю головой, натягивая подол пониже. Ноги подкашиваются, и я хватаюсь за тумбу раковины, чтобы не упасть.

– У тебя нет других вариантов, – Алексей Матвеевич убирает с моего лица растрепавшиеся волосы, вытирает тыльной стороной ладони слёзы, большим пальцем ведёт по губам. – Ты ведь не хочешь, чтобы я сердился на тебя?

– Нет, – шепчу я.

– Тогда скрепим наше соглашение поцелуем, – Алексей Матвеевич, ухватив меня за волосы на затылке, набрасывается на мой рот, снова вжимая меня в своё крепкое тело. От неожиданности и нехватки воздуха кружится голова, к счастью, этот поцелуй длится недолго. Закрыв глаза, теперь я просто ощущаю его горячее дыхание на своём лице. – Пойдём обедать, красивая, – Алексей Матвеевич включает воду и как ни в чём не бывало умывает лицо.

В растерянности смотрю на ванну, в которой мы однажды с Лилей мыли еле живому Филиппу голову. Я так боялась в тот вечер, что он умрёт. Наши действия немного привели его в чувство, но всё равно я ещё долго сидела рядом с ним, когда он уснул, проверяя дышит ли он.

Не думала, что после отъезда Лили, я когда-нибудь снова окажусь в этом доме. Тем более в этой ванной, тем более с её отцом. Мама дорогая, как после всего этого я смогу даже просто поднять на Фила глаза. Да что там Фил, что я скажу Лиле? Как дальше жить? В голове полная неразбериха, сознание уплывает, мне больно и слёзы унижения текут по моим щекам.

– Приведи себя в порядок. И давай перейдём на ты, – Алексей Матвеевич поддевает пальцами мою грудь, и я только сейчас понимаю, что до сих пор стою неодетая. Мерзавец оставляет меня в ванной одну.