Умываю лицо холодной водой, полощу рот с зубной пастой. Полотенце, перепачканное подтёками туши, летит на пол. Смотрю в зеркало на себя и не узнаю. На меня глядит незнакомая девушка с пылающим ненавистью взглядом. Не знаю, что находит на меня, но я крушу всё вокруг. На пол летят флаконы, с грохотом падает полка с полотенцами. Выпустив злость, оглядываюсь на учинённый беспорядок. Застёгиваю пуговичку платья и, возвращаюсь в гостиную.

Алексей Матвеевич успел снять пиджак и, засучив рукава голубой рубашки, сидит перед пустой тарелкой.

– Садись, красавица, покушай. Устала небось.

Злость распирает мою грудь. Прохожусь вдоль стола, приподнимая крышки начищенных до блеска баранчиков¹, останавливаю свой выбор на сёмге. Кладу на тарелку щедрую порцию и ложкой черпаю чёрную и красную икру, укладывая её на рыбные стейки.

Алексей Матвеевич усмехается и поднимает свою тарелку.

– Поухаживаешь за мной?

– Сами справитесь! – Увы! Всё чем я могу отомстить пока, моё полное неуважение к нему отныне. Ухожу в дальний конец стола, рассчитанный в неразложенном виде на шесть персон. Поначалу в рот не лезут даже такие деликатесы, но я от волнения даже не позавтракала, поэтому организм берёт своё, и я начинаю орудовать вилкой поживее.

– Аппетит приходит во время еды, не правда ли? – Алексей Матвеевич подходит, чтобы наполнить мой пустующий бокал. – Отличное белое вино. Попробуй. Уверен, понравится.

– Лучше воду.

– Прекрати, Вер, выпей. Ничего я туда не подсыпал, если ты этого боишься. Не трону я тебя сейчас. Если сама, конечно, не попросишь, – Алексей Матвеевич ставит декантер² на стол и накладывает себе в тарелку салат и сёмгу.

«Вы никогда больше не прикоснётесь ко мне!» – хочется бросить в лицо этому сластолюбцу. Но, увы, это прозвучит глупо – я сейчас полностью в его власти. Лучше задену его мужское эго.

– Не попрошу. Вы мне не нравитесь. Как мужчина, – отправляю в рот кусок рыбы. Только бы не подавиться от полоснувшего по мне взгляда.

– Как мужчину ты меня ещё совсем не знаешь, девочка.

Сжимаю в руках вилку сильнее.

– И не хочу знать. Так что найдите себе для подобных дел кого-нибудь другого.

– Я выбрал тебя, – Алексей Матвеевич расплывается в улыбке, обнажая безупречно белые, ровные зубы.

Я отпиваю вино из бокала. Оно, действительно, вкусное.

– У вас импланты или челюсть на ночь в стакан кладёте?

– Пока обхожусь без стакана. И стоит у меня как у молодого.

– «Как» – ключевое слово.

– А ты бойкая на язычок. К нам домой такой тихоней приходила.

Отпиваю вино и оставляю его комментарий без ответа. Не спеша, доедаю всё что есть в тарелке.

– Спасибо за обед. Меня отвезут или мне вызвать такси? Верните мою сумку.

– Она там, – Алексей Матвеевич кивает на диван.

Опасливо выхожу из-за стола. Этот монстр обещал меня больше не трогать, но я не верю его словам. Присев на диван, открываю сумку и холодею.

– Где мой телефон?

Алексей Матвеевич перебирается ко мне, и мы снова оказываемся слишком близко друг к другу.

– Этот? – извлекает этот монстр мой мобильник из кармана своих штанов.

– Отдайте, – пытаюсь выхватить из его рук телефон.

– Позже, – хмурится Алексей Матвеевич и прячет его обратно. – Мы ещё не договорили с тобой.

Глава 8

Вера

Алексей Матвеевич накручивает на палец прядь моих волос и тянет к себе.

– Ты принимаешь мои условия и завтра приступаешь к работе.

– Нет. Уверена, это наша последняя встреча.

– Вера, ты не поняла. Это утверждение, а не вопрос. Завтра к девяти утра за тобой приедет водитель и привезёт тебя в мой офис, – Алексей Матвеевич лезет в карман и достаёт скрученные в трубочку и перетянутые резинкой деньги, бросает их мне на колени. – Это тебе небольшая компенсация за… Внерабочие часы сегодня. Сегодня поедем в магазин, приоденем тебя. Костюмы, платья, бельё, туфельки. Твои наряды с маркетплейса полный отстой.

Сбрасываю деньги с колен, словно ядовитую змею. Он ещё и унизить меня решил.

– Это вы не поняли! Я не желаю с вами иметь никаких дел.

– Ну что ты, красивая, мы ведь даже уже поцелуем скрепили наше соглашение.

– Я не смогу работать на человека, которого не уважаю.

– А вот уважать меня тебе придётся. Или я тебя выпорю, – Алексей Матвеевич подходит к столу и разливает вино. Захватив со стола два бокала, возвращается на диван. – Выпей, а то ты напряжена слишком.

– Не буду.

– Это приказ. Не заставляй меня снова применять силу, иначе распалишь меня, и я тебе пломбу уже сегодня снесу.

– Какую пломбу? – лепечу я, инстинктивно сжимая колени.

– Ту самую. Ты правильно поняла. Так что пей.

Беру бокал и отпиваю пару глотков. Перспектива оказаться снова в лапах этого монстра пугает.

– Хорошо. Если я соглашусь завтра прибыть в ваш в офис, то могу сейчас ехать домой?

Алексей Матвеевич смотрит на часы.

– Нет.

Ещё далеко до семи, неужели, он считает, что я после такого непотребства поеду встречаться с его сыном. Домой за вещами, куплю билет на раннее утро и в Москву.

– Я домой хочу. Мне всё надо обдумать.

– Думать, моя задача. Твоя – дарить мне своё тепло, любовь.

– Речь шла про работу помощницей за триста тысяч в месяц, – перехожу на язык Алексея Матвеевича, осознав, что мой лепет лишь заводит его. – При чём здесь тепло и любовь?

– О, взрослеешь на глазах. Деньги подними. Пятьдесят тысяч я тебе уже заплатил. И это помимо обозначенной суммы. Так сказать, за ласку.

– Мне лишнего не надо. И я вас не ласкала, – самой не верится, что это я сейчас говорю с отцом Лили и Фила, с человеком, которого я знаю почти всю свою жизнь.

– Деньги не бывают лишними, Вера. Тем более, я уверен, что у тебя на карте от силы пару тысяч.

– Ошибаетесь, Алексей Матвеевич, – заносчиво смотрю на него, хотя на карте у меня и правда не так много денег.

– Я никогда не ошибаюсь. И зови меня просто Алекс. Когда мы одни, разумеется, – он сам поднимает деньги и бросает их в мою раскрытую сумку. – Я многому научу тебя, Вера. И не только в постели.

– Прошу исключить этот пункт из рабочего договора.

– Нет, милая, но ты права. Договор нужно составить. Пойдём в мой кабинет. Раз поцелуй для тебя ничего не значит, составим соглашение на бумаге, – он опрокидывает в глотку остатки своего пойла и кивает на мой бокал. – Допивай.

– Я когда пьяная, я буйная, – вру напропалую. Никогда не выпивала больше бокала вина и вообще с осуждением отношусь к тем, кто злоупотребляет.

– Никогда бы не подумал. Но это даже интересно. Пей.

После икры, действительно, хочется пить, а ещё очень не хочется идти в кабинет. Знакомый с юных лет дом неожиданно превратился для меня в пещеру минотавра. Не спеша, цежу содержимое своего бокала.

– Алексей Матвеевич…

– Алекс.

– Хорошо, Алекс, – выдавливаю из себя его сокращённое имя. Более чем странно так называть отца подруги. Хотя, то что между нами произошло, само по себе не укладывается ни в какие рамки. – Давайте завтра подпишем договор? Я… Я очень устала.

– Тогда пойдём отдохнём.

– Если только в разных комнатах, – ставлю бокал на журнальный столик и сжимаю ручки сумки так, что ногти впиваются в ладони.

– Ну что ты, Верочка, так напряглась? Не сидеть же нам здесь до Судного дня.

– Вы предлагаете его встретить в вашей спальне?

– Идеальный вариант.

– Тогда уж лучше в кабинете. До скольки вы сегодня собираетесь меня здесь держать?

– Ты вообще можешь здесь остаться. Мой дом превратился в холостяцкую берлогу. Аж в ушах звенит от пустоты.

– Нет, спасибо. Меня дома родители ждут. Верните телефон, я хотя бы предупрежу их.

– Время ещё детское, – Алексей Матвеевич рывком поднимается с места. – Идём.

– Вы меня специально удерживаете. Не хотите, чтобы я успела на встречу с Филом!

– И что?

– Ничего! – поднимаюсь, и Алексей Матвеевич прижимает меня к себе. От неожиданности роняю сумку.

– Не хами, Вера. Я этого не люблю. Уяснила?

– Да, – упираюсь кулаками в крепкую грудь.

– Тогда следуй за мной.

Следовать за Алексеем Матвеевичем не получается, так как он меня подталкивает в спину.

– Ты ж не первый раз в доме. Неужели не знаешь, куда идти?

– Раньше я бывала только в гостиной и детской, – цежу сквозь зубы. Лиля иногда в шутку так называла свою розовую комнату, в которой до сих пор на полках стоят её любимые куклы.

– Детство кончилось, – ехидно замечает Алексей Матвеевич.

В его кабинете тёмные шторы не пропускают свет, но он не спешит включать лампы. Закрыв дверь, он разворачивает меня к себе и, удерживая за волосы на затылке и за талию, вновь впивается в мои губы. Целует глубоко, порочно, бесцеремонно орудуя языком у меня во рту. Мои попытки что-то сказать, превращаются в невнятное бульканье. Наконец, он ослабляет хватку и, тяжело дыша, выдаёт:

– Как же ты похожа на свою мать.

Глава 9

Вера

– Вы знали мою мать? – отшатнуться от Алексея Матвеевича мне не позволяет его рука, властно прижимающая меня к поджарому телу. Новость ударяет в голову почище дорогого парфюма, которым из-под расстёгнутого ворота рубашки благоухает грудь этого монстра. Колени подламываются, и Алексей Матвеевич, почувствовав мою слабину, подхватывает меня на руки и уносит в темноту кабинета. Укладывает на диван, щелчок, и по бокам от него загораются две бра, в виде бронзовых подсвечников.

Алексей Матвеевич, бесцеремонно приподняв мои ноги, усаживается, закидывая их на свои.

– Да, – Алексей Матвеевич трётся затылком о высокую кожаную спинку дивана и сжимает ладонями мои колени. – Всё равно ты однажды узнаешь об этом.

– Почему до этого не знала?

– Мы почти не разговаривали с тобой, а твои родители не считали нужным тебе это сообщать, но, когда ты станешь моей женщиной, они наверняка скажут тебе об этом.

Уверенность Алексея Матвеевича в том, что я стану его женщиной, цепляют меня сильнее новости, что он знал мою мать. Вернее, поражает наглость и безаппеляционность, с которой он заявляет об этом.

– Я стану вашей женщиной? Серьёзно?

– А ты этого ещё не поняла?

– Речь пока шла только о работе, – Пытаюсь сесть, но мои ноги в крепком плену. – А вашей женщиной я быть не собираюсь. Кого помоложе себе найду, – не сдержавшись, поддеваю его.

– На двух коней седалища не хватит, Верочка, – Алексей Матвеевич, как и раньше, смотрит на меня снисходительно. Только теперь я не ребёнок. Буду кусаться. Он же разглагольствует дальше. – Я раздавлю как букашку того, кто помимо меня попытается присунуть тебе. Так что, если не хочешь крови, спать будешь только со мной. Замуж мне тебя брать пока не с руки, так что будешь для начала моей любовницей по договору.

– То есть уже не помощницей, а любовницей?

– А что не так?

– Типа секс по абонементу?

– Типа да. Ты же не хочешь переезжать ко мне.

– Что? С моей матерью такой фокус не прошёл, решили отыграться на дочери? Её вы тоже хотели купить?

– Скорее не смог устоять перед искушением. Ты вылитая Ольга в молодости. Очень сладко она отдавалась, но когда нам пришлось расстаться на некоторый срок, она тут же нашла себе другого. А ведь у нас типа любовь была.

– Значит, моя мама не любила вас. Почему я нисколечко не удивлена? Уверена, вы и её насильно удерживали рядом с собой.

– Пока я сорил деньгами, ездил на крутой тачке, Ольга была не в претензии. Стоило мне сменить пиджак на ватник, а город на лесосеку в местах не столь отдалённых, она сразу же забыла всё хорошее, что было между нами. А я любил Ольгу, крепко любил… Да, – вздыхает Алексей Матвеевич, и его рука ползёт по бедру ко мне под платье. – Все вы бабы одним миром мазаны, думаете только сладким местом. Ничего, тебя я заточу под себя как надо.

– И вам не стыдно так поступать со мной? Ведь, как я понимаю, вы могли тоже стать моим отцом?