Маркиза кивнула, ее эксцентричная веселость сменилась деловой собранностью. Я же внутренне ликовала. Попался, мой юный капитан. Ты еще не знаешь, что твоя карьера только что получила мощнейший толчок.

Меня бережно подняли с кушетки. Ялис стоял неподвижно, его лицо было каменной маской, лишь в синих глазах бушевал настоящий шторм – шок, непонимание и… гнев?

Авто медицинской скорой помощи было небольшим, но современным. Меня уложили на носилки. Арчи и Жюли втиснулись на узкие откидные сиденья рядом, их лица в тусклом свете салона казались восковыми. Ялис сел рядом с водителем, как и офицер, представившийся наконец лейтенантом Дэмиеном Фарроу.

Дорога в клинику казалась вечностью. Я притворялась полубессознательной, ловя обрывки шепота за спиной.

– …идиотка, почти все вылила… – шипела Жюли, пользуясь тем, что фельдшер сопровождения сидит у самой кабины и точно ничего не слышит за шумом мотора.

– Успокойся… главное, подействовало… но странно, что так быстро, должно было проявиться через пару часов, по дороге домой… не так явно…

– А этот Фарроу… вызовет скандал… Надо связаться с отцом…

Я пользовалась тем, что двое этих гаденышей шепчутся буквально у меня над головой, и впитывала, впитывала информацию. Но так и не дождалась ни подтверждения, ни опровержения того, что Ялис тоже замешан. В прошлой жизни именно он пошел на каторгу за это преступление. Именно его забили насмерть в течение полугода. Но был ли он настолько виновен?

В приемном покое клиники «Серебряный ключ» царила тихая суета. Меня быстро переложили на каталку. Лейтенант Фарроу предъявил свои документы дежурному врачу, старому мужчине с умными, усталыми глазами.

– Подозрение на отравление, доктор Виллен. Коктейль. Часть пролита на платье, часть предположительно проглочена. Требуется срочный анализ крови и образцов с одежды.

Доктор Виллен кивнул, его взгляд скользнул по мне, по моим «родственникам», задержался на напряженной фигуре Ялиса. Ох, а тот ведь уже пристегнут наручниками к юному жандарму! Подозрения в полный рост, никто теперь не отпустит синеглазого красавца без объяснений.

– Отдельный бокс. Никого не пускать, кроме медперсонала и офицера. Сестра, образцы крови, желудочного содержимого – немедленно. И платье аккуратно снять, упаковать.

Жюли ахнула:

– Но ее платье… оно от-кутюр! Его испортят!

– Жизнь и здоровье леди Нияр важнее платья, мадемуазель, – холодно парировал Фарроу. – Учитывая, что она недавно унаследовала крупнейшее состояние в провинции, это вдвойне подозрительно. Я уже сообщил начальству и получил распоряжение заняться этим делом. Доктор, прошу.

Меня покатили по длинному коридору. В последний момент перед тем, как двери бокса закрылись, я мельком увидела лицо Ялиса. Он смотрел прямо на меня. И в его глазах было слишком много всего, чтобы с уверенностью прочесть, что же он на самом деле чувствовал.

«Палач или жертва?» – пронеслось в голове, пока сестра втыкала иглу в вену. Пока неясно. Но игра только началась, господин Иглори. И на этот раз правила диктую я. Даже ваш арест на руку именно мне.

Лекарство из капельницы побежало по венам, и я действительно почувствовала себя лучше, онемение в пальцах стало проходить. В тишине палаты, нарушаемой только шагами медсестры, я открыла глаза и прошептала:

– Где я?

– Леди, как вы себя чувствуете? Я немедленно приглашу лекаря.

– Пальцы не слушаются, – пожаловалась я.

– Все будет хорошо, леди, вы в надежных руках.

Я улыбнулась и вскоре соскользнула в целебный сон.

В больнице пришлось провести всего четыре дня. Расчет оказался верным: выпитой отравы хватило, чтобы анализ крови ее показал, и при этом яд не причинил серьезного вреда. Так что, пользуясь случаем, я отдыхала, восстанавливалась, много думала, вспоминала, раскладывала по мысленным полочкам знания о ближайшем и отдаленном будущем, планировала.

За недолгое, но такое приятное время, что я провела под присмотром лекарей, меня многие пытались навестить, однако я, ссылаясь на слабость, отказывалась от встреч. Исключением стали визит делегации дорогих родственников с дядей во главе, а также визит офицера Фарроу, заставивший меня сомневаться в правильности своей импровизации. С одной стороны, я уверена в неподкупности и сыскном таланте будущего майора, но с другой стороны, мне есть что скрывать. Например, как верно заметила кузина, отрава подействовала подозрительно быстро, обморочная слабость длилась нетипично долго, а вот разрушительных для здоровья последствий не оказалось. Лекарь предположил, что у моего организма случилась индивидуальная реакция.

Каковы шансы, что офицер Фарроу догадается, что жертва знала про яд в бокале?

Я увиделась с ним снова в тот же день, как меня наконец отпустили из больничных стен на волю. Предполагалось, что за мной придет семейный автомобиль, однако я «перепутала» время и покинула лечебницу до полудня, прямо у ворот наняла кеб и вместо особняка Нияр отправилась прямиком в жандармерию. Заодно с Ялисом… повидаюсь.

Глава 7

В небольшом кабинете идеальный порядок не оставлял места для уюта. Дневной свет проходил через квадратики металлической решетки и яркими пятнами падал на закрытые стеллажи, секретер с картотекой и висящий на дальней стене портрет нашего нынешнего короля.

Офицер Фарроу принял меня незамедлительно. Он расположился за письменным столом, положил в центр пустой столешницы записную книжку и принялся крутить в пальцах остро заточенный карандаш. Я не могла не отметить, как ему идут сосредоточенность и форма.

И вот, сидя на обтянутом потертой кожей стуле, скромно держа ладони на коленях, я в очередной раз пересказывала события на роковой вечеринке.

– Офицер Фарроу, я слышала, лорда Иглори оставили под арестом?

– Так и есть. Подозрение в покушении на убийство – это очень серьезно. Не стоит доверять его привлекательной внешности и хорошим манерам, леди Нияр.

Я согласно кивнула.

Доверять я точно не собиралась, да и манеры хорошими не считала. Без публики, в особняке, он держался холодно, смотрел на меня как на пустое место.

– Дело не в том, что я ему симпатизирую, совсем нет, офицер Фарроу. Я лишь думаю о том, что лорд ничего не выиграет от несчастья со мной. Должен быть кто-то еще, кто-то заинтересованный.

– Ваш дядя?

– Офицер… Он мой дядя. Как я могу заподозрить его в столь грязной уловке? – Я пожала плечами.

– Именно ваш дядя использовал все свои связи, чтобы добиться моего отстранения от дела.

– Вот как? – М-да, интересно, насколько правдоподобно сейчас выглядит мое удивление.

– Что касается вашего вопроса, то лорд Иглори является младшим партнером вашего дяди, и в этом плане его интерес можно считать косвенным.

– Лорд признался?

– Лорд утверждает, что ничего не знал. Объяснить, зачем он настаивал, чтобы вы непременно попробовали коктейль, он не может. И вообще отказался давать показания. Не беспокойтесь, леди, я не отступлюсь, пока не выведу на чистую воду всех виновных и причастных.

– В таком случае… – я сделала паузу, глядя на офицера глазами нежной фиалки, – возможно, если я сама с ним поговорю, он что-нибудь объяснит? Хотя бы скажет, кто именно передал ему в руки бокал с отравленным коктейлем?

Фарроу глянул на меня, как и ожидалось, как на романтичную идиотку, околдованную синими глазами.

– Почему вы думаете, что с вами подозреваемый будет более откровенен, чем с властями? – спросил он, тщательно маскируя насмешку в голосе.

– Как минимум он выскажет хоть какую-то версию, – снова пожала я плечами. – Пусть даже и ложную. Зато будет от чего оттолкнуться.

– Хм… – Фарроу заинтересованно посмотрел на меня. – Что-то в этом есть. Хорошо, леди Нияр, я устрою вам свидание с подозреваемым. На это уйдет некоторое время. Будете ждать?

Естественно, я согласилась.

Ждать пришлось около получаса, сидеть в крошечной допросной на привинченном к полу стуле за привинченным к полу столом. Приведший Ялиса жандарм не стал снимать с него наручники, соединенные с ошейником и «наножниками», или как это правильно называется, когда цепь проходит к таким же браслетам на лодыжках? Неважно. Впечатление производит удручающее – это да. Особенно когда заключенного за эту самую цепь пристегивают к кольцу в полу, чтобы он при всем желании не мог никуда дернуться с неудобного металлического стула. К которому его еще и за ошейник пристегнули!

Зато после этого охранник отошел и встал поодаль за решеткой, оставив нас почти наедине.

Я отметила ссадины на лице и общую помятость Ялиса. И попыталась определить, насколько мне это нравится или не нравится. С учетом знаний из будущего.

Тишина в каморке давила тяжелее свинца. Сквозь решетку окна падали пыльные лучи солнца, выхватывая из полумрака ссадину на его скуле, синеву под левым глазом, неестественную бледность под загаром. Цепи – от ошейника к запястьям, от запястий к лодыжкам, от лодыжек к кольцу в полу – звякали при малейшем движении. Удручающее зрелище. Но вызывало ли оно у меня жалость? Скорее холодную оценку. В прошлом он умер на каторге быстро и мучительно. Значит, слишком много знал или слишком мешал.

– Лорд Иглори, – начала я тихо, чтобы жандарм за решеткой не услышал, – нам надо поговорить. Отбросим формальности. Вы знаете, за что здесь сидите?

Он поднял голову. Синие глаза, лишенные прежнего льда, смотрели устало, но без тени симпатии. Губы сжались в тонкую линию.

– Меня подозревают в покушении на вашу жизнь, леди Нияр. Несправедливо. Я ничего не подсыпал в ваш бокал.

– А кто подсыпал, лорд? – спросила я мягко, как будто интересуюсь погодой. – Кто передал вам тот бокал? Вы же не сами его наливали у стойки. Вы подошли к бару, поговорили с барменом… или с кем-то еще? Может, с кузеном Арчи?

Ялис отвел взгляд в сторону, к зарешеченному окну.

– Не помню деталей. Было шумно. Мне протянули бокал, я передал его вам. Всё. Показания давать не буду. Не намерен свидетельствовать против себя.

– Против себя? – Я сделала удивленные глаза. – Но вы же только что сказали, что невиновны! Разве свидетельствовать в свою защиту – это против себя? Странная логика, лорд. – И наклонилась чуть ближе, понизив голос до шепота: – Или вы боитесь кого-то больше, чем каторги? Потому что каторга, лорд Иглори, – это не просто лишение свободы. Это грязь, болезни, побои каждый день. Это работа, которая превращает человека в скотину. А для такого, как вы… – Я кивнула в сторону его изящных, пусть и в синяках, рук, его осанки, которую не сломили даже цепи. – Для вас это будет медленной мучительной смертью. Вы не протянете и полугода. Я это знаю.

В его глазах что-то дрогнуло. Не страх. Что-то глубже – тень вины? Или осознание тупика? Но он сжал челюсти, снова превращаясь в каменную статую.

– Ваши фантазии, леди, меня не интересуют.

– Фантазии? – Я рассмеялась тихо, почти беззвучно. – Хорошо. Давайте о реальности. На кого вы надеетесь? На дядю Бойда? На кузена Арчи? Вы думаете, они бросятся вас спасать? Вас, младшего партнера, который знает слишком много о делах семейства, оставшегося без наследства?

Я видела, как он напрягся при этих словах. Значит, знал. Конечно, знал. Что ж, нажмем сильнее:

– Они не ваши спасители, лорд. Они – ваши палачи. Они повесят на вас все. Вы подсыпали яд. Вы действовали из личной мести или корысти. Вы – удобный козел отпущения. И чтобы этот козел не блеял лишнего на суде… – я сделала драматическую паузу, – они позаботятся, чтобы вы до суда вообще не дожили. Здесь, в камере. Или по дороге в каторжную тюрьму. У них есть люди. У них есть деньги. Например, Зеленый Рил.

Имя прозвучало как удар хлыста. Ялис резко поднял голову, впервые за весь разговор его глаза отразили настоящий первобытный ужас. Даже жандарм за решеткой насторожился.

– Вы… откуда вы знаете о Риле? – прошипел Ялис, у него голос сорвался. Кажется, от злости больше, чем от шока.