Пейдж Шелтон: Холодный ветер

Cold Wind © 2020 by Paige Shelton-Ferrell

© Белеванцев А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Эвербук», Издательство «Дом историй», 2026

© Макет, верстка. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2026

Чарли, который все эти годы – особенно в 2020-м – держит меня в здравом уме

Глава первая

Я приподняла занавеску. На Аляске, где я теперь жила, мне стали очень нравиться сумерки – особое время прямо перед рассветом и сразу после заката. Наступил конец октября, и сумерки в Бенедикте длились примерно по сорок минут, начиная и заканчивая все более короткие дни. Светлого времени было всего-то часов девять, и не знаю отчего, но я стала полагаться на то, что регулярно буду видеть хотя бы мельком эту сумрачную рамку дня. Я смотрела из окна, и это успокаивало, наполняло чувством умиротворенности, которого мне так не хватало – особенно по утрам.

Я очень старалась достичь мира в душе.

Снега выпало совсем немного – в самый раз, чтобы украсить пейзаж, но не превратить его в пугающее зрелище. Было много дождей и несколько неожиданно теплых, не по сезону, дней. В итоге где-то на окраине города сошел оползень, и хотя вокруг только о нем и говорили, на мой образ жизни он никак не повлиял. Я слышала, как Виола – у нее я снимала жилье – сказала, что хорошо бы похолодало и выпало побольше снега, чтобы оползень дальше не сходил. Она будет рада, что ночью подморозило.

Я сделала глубокий вдох, вглядываясь в тень деревьев. Ничего необычного не заметила, никто на меня оттуда не смотрел. Сделала еще вдох. Будто стояла на границе спокойствия и уюта и никак не могла туда нырнуть. Обрести мир в душе было трудным делом, и пока получалось не очень. Но сдаваться я не собиралась.

Я опустила занавеску, взяла ноутбук и два одноразовых телефона, оставшихся у меня еще с побега из Сент-Луиса пять месяцев тому назад. В моей комнате был доступ к спутниковому интернету через портативный модем, но в домике «Петиции» связь была лучше: там я бесплатно подключалась к сигналу библиотеки неподалеку. Орин, библиотекарь, разрешил мне пользоваться всем, чем заблагорассудится.

«Петиция» была местной газетой, которую я выпускала целиком сама. В ее офисе я занималась еще одной работой, о которой из моих новых соседей знал только Грил, шеф местной полиции. Именно мое писательство привлекло внимание маньяка, который похитил меня прямо с крыльца моего дома и три долгих дня удерживал в своем фургоне. Многого я до сих пор не могу вспомнить. Его не нашли, и я все еще не знаю, кем он был. Или где он теперь. Поэтому я укрылась на Аляске, стараясь радоваться первозданному новому миру.

Я сложила вещи в рюкзак и перекинула его через плечо. На мне были хорошие трекинговые ботинки, качественные носки, классное пальто и перчатки, в которых рукам иногда даже бывало жарко. Я теперь хорошо разбиралась в зимних вещах.

Натянула шапку на ставшие светлыми волосы – поменяли цвет из-за шока после похищения – и спрятала шрам, результат операции на мозге по удалению субдуральной гематомы. В больничной уборной я постриглась тупоносыми медицинскими ножницами, и теперь волосы уже немного отросли, но шрам оставался заметным. Мне было совершенно все равно, как я выгляжу – лишь бы не как писательница Элизабет Фэйрчайлд.

«Миссия выполнена, юная леди». Я улыбнулась, вспомнив, как услышала эти слова по другому поводу, от пилота самолета, на котором я летела из Джуно в Бенедикт. Хэнк Харвингтон – ему помогал брат, Фрэнсис – держал местный аэропорт и пилотировал самолеты; с обоими я подружилась. Люди здесь вообще быстро начинали дружить. Всегда надо знать, кому можно доверять. Мать-природа бывает жестокой. Я полагала, что вскорости увижу, на что она на самом деле способна, но пока все еще наслаждалась небольшими снегопадами и мягкой погодой. И туманными сумерками.

С рюкзаком за спиной я вышла из комнаты, проверила, что замок защелкнулся, и пошла в вестибюль. Там, к моему удивлению, я встретила хозяйку дома Виолу с незнакомой женщиной.

– Познакомься, Бет, это Эллен, – сказала Виола. – Она будет с нами жить, скорее всего, до самой весны.

Я постаралась выглядеть спокойной, не показывать Виоле, что ее приветствие выбило меня из колеи. С июня в «Бенедикт-хаусе» не появлялись новые постояльцы, когда забрали трех моих соседок – и только одну выпустили на свободу. Остальные ввязались в какие-то неприятности, но я точно не знала, что произошло. Теперь, похоже, нашего полку прибыло.

«Бенедикт-хаус», мой второй дом, был местом социальной адаптации, где жили освобожденные условно-досрочно под присмотром Виолы и ее заряженного пистолета, прежде чем снова влиться в общество. Я оказалась там случайно, прикидывая планы второпях. Если в считаные минуты надо определиться, где будешь прятаться, в мелочах можно допустить промашку.

Поначалу известие о том, что моими соседями могут оказаться преступники, меня потрясло, в том числе потому, что я недавно от такого сбежала; но затем я смирилась. А когда первая троица уехала, еще и насладилась передышкой. В конце концов, постояльцами могли быть только женщины и, по идее, только осужденные не за насильственные преступления. Хотя до меня доходили и слухи об обратном.

Мне нравилось, что Виола – моя единственная соседка. И вообще, поговаривали, что новых гостей «Бенедикт-хаус» и не увидит из-за некоторых промашек Виолы в июне. Но, видимо, ей все простили.

– Здравствуйте, – сказала я с ноткой вымученной приветливости. Протянула руку – но обратила ли Эллен на нее внимание, заметила ли вообще мой тон, было непонятно.

У женщины была ломка. По ее виду сразу было ясно. Костлявая, серая кожа, лицо все в прыщах, жидкие прядки волос, стеклянные глаза. Тело все подергивается.

Руки – тонкие, как веточки, – она мне протягивать не стала, но скрестила их на груди, засунув ладони под мышки. Кивнула и прикусила растрескавшуюся нижнюю губу, тщетно пытаясь сфокусировать на мне остекленевший взгляд.

Я посмотрела на Виолу.

Та нахмурилась и покачала головой.

– Эллен предстоит несколько очень неприятных дней. Если будет шуметь, не сердись. Готовить она пока не сможет, но при первой возможности за это возьмется. До того времени питаться тебе по-прежнему придется самостоятельно.

– Без проблем, – сказала я. Пользоваться кухней мне позволили, но обычно я ела в «Ресторане», просто и метко названном ресторане неподалеку. В набор правил Виолы для вынужденных гостей входило дежурство по кухне. Виола заставляла их пробовать еду перед тем, как подавать остальным – совсем как было заведено у средневековых королей. Если гость сразу не окочуривался, то остальным разрешалось приступать к трапезе. Должна заметить, что при мне никто не окочурился.

Глядя на Виолу, Эллен растерянно моргнула. Ее поджидало множество сюрпризов.

Я задумалась, есть ли у Виолы все нужное, чтобы упростить Эллен борьбу с последствиями ломки. Не сомневалась, что Виола видела и не такое, но в этом случае все будет просто отвратительно. Виола выглядела очень внушительно: рослая, крепкая женщина, на которой высокая фетровая шляпа сидела не хуже, чем на Индиане Джонсе. Насколько помню, она никогда не болела, хотя вечно носила такое тонкое пальто, что для меня это была скорее курточка.

– Ладно. – Виола ухватила Эллен под локоть и потащила ее мимо меня к лестнице, поднимавшейся к комнатам гостей. – Пойдем. Хорошего дня, Бет.

– Взаимно, – ответила я, когда они подошли к ступенькам.

«Бенедикт-хаус» строили как русскую православную церковь, а потом там была обычная гостиница – в ванных лоси на плитке, на кроватях толстые стеганые одеяла. Двадцать лет назад конструкцию здания признали неудачной. Его стены в случае сильного землетрясения, скорее всего, сложились бы. По-видимому, все было не настолько неудачно, чтобы снести, но достаточно рискованно, чтобы владельцы не могли с чистой совестью брать деньги с постояльцев. И штат Аляска выкупил здание, после чего совершенно внезапно ему уже не нужно было соответствовать стандартам безопасности для гостиницы. Кому-то пришла в голову мысль сделать его центром социальной адаптации. И спустя двадцать лет и кучу землетрясений дом стоял как стоял.

Виола только недавно мне все это рассказала. С тех пор я иногда вспоминала про стены, но долго никогда не переживала, хоть однажды и испытала землетрясение на своей шкуре. Я была у себя, и стул подо мной вдруг затрясся и заскрипел. Раздался грохот как от товарного поезда. Через пару мгновений все улеглось, стены по-прежнему стояли. Позже я гадала, не почудилось ли мне. Виола потом подтвердила, что это и вправду было землетрясение. Раз она не волновалась, я тоже решила этого не делать.

Даже когда Бенедикт покинули приезжавшие на лето туристы и освободилось много жилья, ничего по своему вкусу я не нашла и решила остаться. Было хорошо, что Виола со мной рядом: внушительная женщина с револьвером, которая, казалось, точно знает, когда им воспользоваться. При мне она его не доставала, но было ясно: если что, она не будет сомневаться ни секунды. О похищении я ей не рассказывала, но подумывала это сделать в ближайшем будущем.

Я еще раз посмотрела в глубину вестибюля, но Эллен с Виолой давно пропали из виду. Я не работала на Виолу, но мы подружились. Хотелось спросить, чем я могу ей помочь. Конечно, помочь мне было особо нечем. Не входит в мои обязанности.

Кроме того, у меня есть и свои проблемы. И свои дела.

Хоть ночью подмораживало и уже выпал снег, вокруг все равно было полно грязи. Для уличных сапог Виола положила коврик у входной двери.

Я натянула высокие резиновые сапоги на трекинговые ботинки, заправила джинсы внутрь, выудила из кармана пальто ключи от пикапа. Вышла на улицу – там сумерки постепенно сменялись восходом. Воздух морозный, небо пока чистое.

Посмотрела на остальные здания нашего центрального райончика. Вывески там были такие: «Бар», «Лавка», «Почта». Из «Лавки» вышел ее владелец Рэнди и подошел к бордюру. Он засунул руки в карманы и, казалось, о чем-то задумался, но заметил меня довольно быстро.

– Здорово, Бет, как жизнь? – крикнул он; мы были уже довольно близко.

– Все нормально, Рэнди, а ты как?

– В порядке, – помолчав, ответил он.

Тротуар вдоль домов шел под навесом, сделанным только у магазинов, а не у «Бенедикт-хауса». Я подошла к Рэнди, пробираясь по лужам и грязи. Обрадовалась, выйдя на сухой участок, но не могла понять, что делать с облепившей сапоги грязью. Постучала сапогами о бордюр и, когда они стали почище, решила пойти дальше.

Рэнди Филипса я знала то ли хорошо, то ли не очень. Мы ни разу не обедали вместе, даже не выпивали, но я регулярно закупалась в его магазине, и он завел мне кредитный счет. Беседы наши были краткими и несерьезными, но в итоге я пришла к выводу, что мне он нравится и ему можно доверять – насколько вообще можно довериться другому.

Рэнди было, пожалуй, под шестьдесят, но выглядел он так, будто только недавно отметил сорок. Говорил, что благодаря торговле он постоянно в движении и суставы здоровые. Волосы с проседью он стриг ровно до такой длины, чтобы вечно выглядеть взъерошенным. Да, он был не женат.

– Что случилось? – подойдя, спросила я.

– Ничего.

Я усмехнулась.

– Да ладно, не верю.

Он улыбнулся в ответ и посмотрел в сторону океана. Я тоже повернулась, хотя и знала, что воды отсюда не видно. Берег был от нас в нескольких милях, и вид закрывали высокие ели, на верхушках которых лежал туман. Появилась Ириска, одна из лошадей, свободно бродивших по окрестностям. Вскидывая ноги, она пошла в нашу сторону по асфальтированной улице, одной из двух в городе. Я пожалела, что не захватила морковку или яблоко.

Снова взглянула на Рэнди.

– Правда, ты в порядке?

– Да нормально все, – ответил он.

– Рэнди?