На улице появился Хартез. Он недоуменно осматривался, пытаясь найти меня. Я некоторое время смотрела на лича, мысленно напоминая себе, кто он такой, после чего вышла на свет. Прохлада прохода немного остудила горящие стыдом щеки, но это не спасло умеющую как следует краснеть меня.

– Ты где была? – не понял он.

– Неважно, – мрачно ответила. – Где стража?

– Отправились на площадь, – кивнул недобратец. – Повезло. Вовремя там разборки начались.

– Здесь никого? – спросила, наблюдая за личем.

– Нет. Стража, как я и сказал, на площади, а местные решили убраться на всякий случай. Я и сам очень хотел бы отсюда свалить, Миан.

– Что произошло? – решила сразу перейти к делу я. – Где Мэтт? Где Картер?

О том, что Мэтт может быть мертв, я себе думать запретила. Он жив. И он будет рядом. Одна я не смогу. Не справлюсь.

– Они… остались на поляне, Миан, – осторожно сказал Хартез. – Нас же унесло в телепорт.

– Что значит «они остались»? – почувствовала ледяной укол.

Мне не нравился его взгляд.

Мне не нравился его тон.

– Миан… – выдержал паузу нежить. – Эллан мертв.

– Нет… – выдохнула я.

Дыхание перехватило.

– Это ведь был непростой кинжал, – смотрел он без тени сочувствия на мое искривленное лицо. – И даже не черный. Это проклятый черный кинжал. От такого не спасти.

Я начала задыхаться, в глазах темнело. Выронив злосчастную булку, схватилась за ворот застегнутого плаща, глотая ртом воздух и пытаясь справиться с кричащими в голове мыслями.

Надо успокоиться. Надо прийти в себя и все выяснить. Кое-как я смогла глотнуть воздуха.

– Нет… – слова давались с трудом. – Ты врешь мне!..

Я повернулась к стене, оперлась рукой на холодный камень и нагнулась. Горло свело. Я часто-часто дышала, чувствуя недостаток кислорода. Легкие болели, сердце билось слишком быстро и грозило не выдержать.

– Я не могу тебе врать, ты же знаешь, – вкрадчивый голос.

В том-то и дело, что знаю! Но этого просто не может быть! Он наверняка нашел лазейку и решил поиздеваться надо мной!

Нахлынувшая злость принесла с собой силу, энергией разбегающуюся по телу. Я развернулась, отшвырнула лича к стене и прижала за горло, позабыв о том, что мертвого не задушишь.

– Правду мне говори! Он мертв?! Ты сам это видел?! – Лицо Хартеза виднелось в черных пятнах.

– Там… на поляне… – говорить ему было неудобно, хоть и не больно, – когда я видел его в последний раз… он был мертв, Миан. Он… – черный элементаль отодрал мою руку и без труда стал удерживать на расстоянии, – лежал на земле мертвым.

– Не лги мне! – не хотелось верить мне.

Страх выливался яростью. Я пыталась добраться до горла Хартеза, будто это могло что-то изменить.

– Ты сама это знаешь, – не смог сдержать он мерзкой ухмылки.

Его это только радовало. Веселило! Он и меня рад был бы видеть мертвой, но наша связь не позволяла такой роскоши.

– НЕ ЛГИ МНЕ! – сорвалась на крик.

Он серьезно посмотрел на меня. Его взгляд отражал все и без слов.

– Я не могу тебе лгать, – тихо сказал лич, отводя мою начинающую слабеть руку. – Ты ведь сама приказала.

– А Картер? – хрипло.

– Он был далеко от телепорта, – спокойно смотрел на меня лич. – Перенесло только нас двоих.

Я забрала покрасневшую от его захвата руку, сделала несколько шагов назад и прислонилась спиной к стене. Наклонившись, уперлась руками в колени. Злость схлынула, зато в груди поселилась огромная дыра. Ощущение пустоты и нежелание верить из последних сил держали желающие вырваться на свободу слезы.

Нет… Это не может быть правдой… Это…

Да, ритуал я не могла проводить, но тафлиты…

Я думала…

Я…

– Мы остались здесь одни, – не сдвинулся с места бывший княжич. – Только я и ты, Миан.

Перед глазами возникло лицо Мэтта. Его спокойный взгляд, скрывающий боль. Решимость принять произошедшее. Кровь на порезанной черным кинжалом щеке. И улыбка. Грустная, но теплая улыбка.

Я перестала четко видеть перед собой. Слезы снесли последнее сопротивление и прорвались сквозь страх. С собой они принесли смесь боли, зажимающей грудь в тиски, и чувства вины, поглотившего все мое существо.

«Я сам решил», – всплыл в голове слабый голос иллюзиониста.

Я сползла вниз, закрыла лицо руками и дала волю эмоциям. Мне было все равно, где я сейчас и к чему могло привести мое поведение. Осознание произошедшего накрыло с головой.

Это я виновата.

Я…

Убила Мэтта.

Лич схватил меня за плечи и дернул вверх. Вцепился до синяков, заставив встать. Он что-то говорил, но из-за звона в ушах я ничего не слышала. Подняв на него глаза, сквозь слезы увидела, как его губы шевелятся. Звуков так и не доходило.

Хартез обхватил меня за плечи и куда-то повел.

Я погрузилась в глубокий шок. Происходящее вокруг сейчас не имело для меня смысла. Я не пыталась сдерживать терзающие меня эмоции и позволяла слезам бежать по щекам. Четких мыслей в голове не возникало. Зато картинки во всей красе появлялись перед глазами. Воспоминания о Мэтте. Они сменялись, перемешивались. Даже теплые воспоминания резко прерывались последними минутами его жизни.

Он легко ударяет лезвием меча плашмя по пятой точке, заставляя меня злиться. Несмотря на ночь, в зале пыток ярко светит иллюзорное солнце…

Лезвие черного кинжала медленно рисует кровавую полоску на его щеке, подчиняясь движению руки Мэрдороса. Ему больно, но он полон решимости терпеть…

Его пальцы касаются тыльной стороны моей ладони, прижимая к собственному горячему лбу. Внимательный, пронизывающий взгляд…

Рубашка, белая ткань которой скоро становится красной. Торчащая из груди черная рукоятка. Мерцающая защита смерти вокруг…

Хартез встряхнул меня, когда я начала заваливаться вбок, затем вновь куда-то повел. Голова кружилась, и каждый шаг отзывался пульсацией боли.

Кто-то сказал бы, что это был выбор Мэтта. Что он сам решил принять смерть от проклятого черного клинка ради моей защиты. Но легко рассуждать, когда это не касается тебя. Когда не всплывают в голове все эти многочисленные ошибки, приведшие к такому исходу. Твои ошибки. Умалчивание фактов. Взявшаяся откуда-то бредовая уверенность, что будет лучше справиться самой. Справиться… самой? Серьезно? Когда вся моя борьба укладывается в слово «экзамены»? И при этом я решила, что могу справиться с таким масштабом?!

И вот к чему это привело…

Я послушно передвигала ногами, глядя на ровно уложенный и отшлифованный камень. Он был красивого темно-серого цвета, но насладиться этим я не могла. Меня не волновало сейчас ничего. Все равно было и куда ведет лич.

Верить Хартезу не хотелось. Где-то глубоко внутри еще теплилась надежда, что он ошибся. Может быть, ритуал сработал не сразу? Может быть, они сейчас с Картером думают о том, куда мы делись? И Мэтт улыбается, понимая, что выжил?

Казалось, что все это страшный сон. Еще немного мучений, и я проснусь в кровати Ниэрга в доме академии. Он обязательно будет в кабинете проверять работы, и я спущусь к нему, чтобы увидеть красивое лицо и теплый взгляд.

– Так, все, хватит! – сказал Хартез. – Так дело не пойдет.

Первая реакция прошла. Организм начал пытаться вернуть контроль и функционировать правильно. Я плохо, но услышала слова недобратца.

Лич усадил меня на бордюр, присел рядом на корточки и заставил посмотреть в глаза. Пятна перед взором то и дело мелькали, но в общем я видела.

– Я найду еды и воды, – четко выговорил каждое слово. – А ты сиди здесь, пока не приду. Поняла?

Сил хватило только на то, чтобы кивнуть.

– Хотя тебе, по ходу, нужно что-то покрепче воды, – подметил он, поднялся и ушел.

Я осталась сидеть, облокотившись на колени, спрятав лицо в ладонях и накинув глубокий капюшон плаща. Мне было нехорошо. Мутило и от шока, и от слабости после ритуала. Хотелось забыться непробудным сном, свернувшись калачиком прямо на чистом камне безлюдной улицы.

Сколько еще так просидела на улице, я не представляла. В какой-то момент, когда солнце стало палить особо нещадно, я скинула капюшон и села ровно. Мне становилось все более неуютно в плаще. Слишком жарко, хотелось хотя бы его расстегнуть, но я не считала хорошей идеей оставаться в белом платье.

Вот так и прошла моя первая брачная ночь. Вдали от любимого. С потерей близкого. Хороший же подарок получила от судьбы… Разлуку и смерть.

Во мне умерло что-то вместе с Мэттом. Светлая часть души, немного наивная и добрая. Я чувствовала, что стала другой. Мир уже не казался таким светлым. Раньше я думала, что все можно изменить к лучшему, что каждая живая душа может измениться, что из любой ситуации хорошие смогут выбраться без особых потерь. С чего я была так наивна? Боги им благоволят? Что-то я не заметила благоволения к Мэтту. Все решает сила.

Тафлиты. Они дарили мне невероятную силу. Правда, я все еще не поняла, как они работали, но наверняка можно было выжать больше, чем расшвыривание вблизи стоящих. Демона с два я позволю стороннику Спонсора или ему самому их у меня забрать. О нет. Я вернусь к Ниэргу и смогу отомстить.

В голове пронеслись картинки, как я учусь черной магии, как добываю посох власти и как яростно уничтожаю врага и его подвижников, направляя на них одну связку за другой. За свою боль. За своих любимых. За… Мэтта.

Спонсор забрал у меня его. И что же, думает, что меня это сломает? О нет!

Я должна выжить.

Я должна стать сильнее.

Я должна найти его и убить.

Кожу на щеках стягивало после высохших слез. Я решительно шмыгнула носом и начала больше интересоваться происходящим. Не думаю, что Мэтт был бы рад, если бы я превратилась в тряпочку и позволила вытирать об меня ноги. Спонсор уже в курсе произошедшего, скорее всего, меня ищут. На черной земле поймать меня будет куда легче, тем более оставшуюся без защиты. Не считать же Хартеза. Он с радостью сдаст меня на руки врагу, попросив перепривязать его прежде, чем меня убьют. А что касается приказов – их надо правильно давать, чтобы не обошел. Я в этом сильна не была.

Кровь от ноющего пореза, который я прощупала от лба до брови, хотелось смыть, а сам порез обработать, он продолжал пощипывать. Особенно тревожило плечо. Я повела им, стремясь избавиться от неприятного ощущения. Растянула, что ли? Круговые движения на некоторое время давали облегчение, но вскоре боль возвращалась.

Огляделась. Я сидела на довольно широкой улице напротив таверны под названием «Златой волос». По бокам виднелось несколько магазинчиков и парочка жилых окон. Белый камень трехэтажного длинного строения казался почти белоснежным под яркими лучами солнца. На каменной дороге идеальная чистота. Легкому ветерку даже гонять нечего. За моей спиной находился такой же длинный трехэтажный дом, только он был полностью жилым. За бордюром – трава и редкие незнакомые мне низкие кусты.

Двери таверны распахнулись. Уши, привыкшие за последнее время к тишине, больно резанул вырвавшийся оттуда шум. Средь бела дня, по ходу, кто-то умудрился напиться и устроить нехилую потасовку – я увидела, как мимо двери пролетел стул.

Надо бы убраться отсюда.

Стоило мне об этом подумать, как двое крупных мужиков, наверное, из охраны, вышли наружу, таща под руки спиной по направлению движения какого-то белобрысого.

– Чтобы клыка твоего тут более не было, Аринфод! – злой мужской бас из глубины таверны. – Выкиньте его подальше! Тьфу ты! Сколько, скотина, мебели переломал!

Вампира – а догадаться о его расе труда не составило – со сверхсилой швырнули вперед. Мне повезло, что я сидела не идеально напротив двери, иначе бы зашибло, причем насмерть, я ведь совсем без щитов. Блондин пролетел несколько метров и грохнулся рядом со мной. Охрана ушла восвояси, громко захлопнув дверь.

Он был в сознании. Кровь струилась из разбитой головы, разорванная одежда открывала вид на другие раны в районе груди, спутанные волосы явно кто-то успел повыдирать. Ему сильно досталось.