Внезапно передо мной прямо из воздуха появилась белая, с облупившейся местами краской, дверная рамка, украшенная золотистыми вензелями. Я подошла ближе и внезапно поняла, что роспись складывается в рунические символы. Дверь была приоткрыта. Я легонько толкнула ее и переступила порог.

Я снова находилась в кабинете, вот только он выглядел теперь иначе. Стол, диван, стулья, картины – все было размытым и смазанным. Я словно со стороны видела себя, замершую в руках темного мага. Вот только и я, и Дарел выглядели не совсем привычно. От моей фигуры в руках Дарела веяло невероятной силой, которую я никогда в себе не ощущала. Кожа мерцала и будто сама источала свет. В длинных, ярко-рыжих волосах, струящихся по спине, полыхал огонь, а воздух вокруг был настолько плотным, что электрические разряды вязли в нем серебристыми росчерками.

Короткие темные когти на руках Дарела выглядели угрожающе, но меня они не ранили. Расправив сотканные из тьмы крылья, он поддерживал ими мое тело. Выглядел он мощнее и в разы сильнее. Его обнаженная грудь вся, от ключиц и до штанин, перехваченных широким тканевым поясом, была испещрена уродливыми рубцами разных форм и размеров. Руки его были исполосованы жуткими шрамами, оставленными когтями существ, та часть лица, где обычно белел шрам, оставленный кадавром, была полностью обезображена огнем.

На скольких битвах Дарел побывал? Со сколькими тварями сражался и выжил? Мне захотелось провести кончиками пальцев по его коже, стереть с нее отметины прошлых лет… Я резко оборвала себя.

Мой взгляд скользнул к магистру Торду. В его темных волосах, собранных на затылке в хвост, в разные стороны торчали мелкие зеленые листочки. Непривычно было видеть его в тоге друида. Яркая, цвета сочной весенней травы, она была расшита по подолу золотой нитью. На ногах магистра я с удивлением увидела темные лосины, заправленные в высокие сапоги цвета мокрой земли. Его запястья туго обхватывали зеленые браслеты.

Майор подошел к Торду и тот развеял портал. Из одежды на майоре были широкие штаны и расстегнутая безрукавка. А еще он был бос. Почти все его тело было покрыто татуировками – символами, которых я не знала, и которые жили своей жизнью, перетекая с одного места на другое. От его холодного цепкого взгляда становилось жутко, но еще больше меня поразили его волосы, которые шевелились как живые.

Что-то стукнуло и меня обдало свежим ветром. Я обернулась. Странно. В кабинете Дарела на этой стене никогда не было окон! Я подошла ближе и выглянула наружу. Ничего себе! Светила полная луна. Хотя на улице был день. Серебристой дорожкой, расплываясь, она отражалась на дрожащей водной глади фонтана. Узкие дорожки пролегали между хрустальными статуями танцовщиц. Над головой одной из нимф застыл в движении парящий шарф. Рука другой статую застыла в воздухе с бубном отбивая ритм, а у ее ног развивалась длинная юбка. В окружении кустов с благоухающими бутонами у дорожек стояли витые скамейки. Десятки пульсаров кружили над садом, мягко освещая его. Я уже видела эти лавочки, статуи, фонтан – в замке императора Авриэля. Окна столовой, в которой нас пригласил отобедать император с супругой выходили на эту часть сада.

Немного полюбовавшись видом, я развернулась, облокотилась о подоконник и окинула комнату взглядом. Мое внимание привлек стоявший слева от меня шкаф, доверху заставленный книгами – он единственный был не искажен и его, насколько я помнила, раньше в кабинете не было. Хмыкнув, я приблизилась к шкафу. Надписи на корешках были неразборчивыми. Я нахмурилась. Раньше такой язык мне не попадался. Пробежалась пальцами по корешкам и один из томиков вдруг засветился. Заинтригованная, я хотела было взять книгу, но меня остановил голос Дарела:

– Лиа, вернись обратно. Вход в эту часть изнанки для тебя закрыт.

В голосе мага не было и намека на раздражение, но я явственно ощущала его.

– У вас интересная библиотека, – поделилась я, не сводя глаз с заинтересовавшей меня книги.

– Вернешься – и миссис Элоди проводит тебя в библиотеку. А эти редкие издания – не для тебя.

«Вряд ли Дарел заметит пропажу, если я прихвачу ее с собой», – решила я все же себя.

– Ухожу, – а сама потянулась к книге.

Как только мои пальцы сомкнулись на шершавой обложке, меня окутала тьма, и я оказалась в тускло освещенном коридоре. По бокам вдоль стен на цепях висели массивные полки, заставленные книгами. Между полок на витых подставках, горели факелы с заточенными в них пульсарами. Они и освещали узкое пространство помещения. На самой верхней перекладине подвесных полок были прикреплены таблички с датами и некоторые из них были относительно свежими. Я не спеша шла между полками и разглядывала корешки книг. Одни были почти новыми, с изящно выведенными названиями, зато другие были потрепанны настолько, что с трудом можно было разобрать имя автора. Пройдя немного вперед, я замерла. Взгляд натолкнулся на табличку, прикрепленную к одной из полок. На табличке была одна единственная строчка – Гелена Авурон. Мать Дарела.

Причем, полка была доверху заполнена книгами, некоторые тома даже лежали поверх остальных.

Заинтересованная такими редкими изданиями, я подошла ближе. Лежащий прямо сверху, обтянутый зеленой холщевой тканью томик так и просился в руки. «Прогулка к Еридинской впадине в Нироне» – прочла я название и открыла книгу. Все страницы оказались белоснежно чистыми. С сожалением захлопнув книгу, взяла наугад другую – тоже самое. Видно, на книги было наложено какое-то заклинание. Я растерянно обернулась. На противоположной стене висел гобелен с огромным раскидистым древом жизни. Чтобы лучше разглядеть его, я пересекла коридор и встала прямо перед ним.

Первой шла метрика императора Авриэля с перечислением всех его званий и титулов. По одну сторону от него значилось имя первой супруги, Гелены, по другую – Вирсавии. От инициалов императриц тянулись тонкие нити, ведущие к именам их потомков. Если с Вирсавией все шло, как положено, заканчиваясь именами Фреи и близнецов, то нити от императрицы Гелены обрывались на Дареле. Рядом с ним, там, где должно было значиться имя Стикария, было большое закопченное пятно, кое-как прикрытое со свежей заплаткой.

Наверное, гобелен – связующий артефакт для воспоминаний.

«После предательства брата Дарел стер воспоминания о нем», – пришло ужасающее осознание. Какую боль он должен был испытать, чтобы лишить себя даже на время воспоминаний о брате. Заплатка на гобелене говорила о том, что он вернул воспоминания, но скорее всего, не из-за того, что простил, а из-за того, чтобы не забывать о его предательстве и жить с этим напоминанием.

Раздумывая над сложными отношениями братьев, я отошла от гобелена и побрела дальше по коридору. Чего не хватало Стикарию? Неужели эфемерная власть могла стоить жизни той, что даровала ему жизнь?..

Завернув за угол, я увидела очередную полку на цепях, вот только вместо книг на ней был слой пепла и пыли. Часть ее значительно обгорела, а потолок украшали следы копоти. Мне не обязательно было смотреть на табличку, я и без этого догадывалась, что за воспоминания раньше хранились на ней.

«С. А.» – в этих двух буквах чувствовалось столько брезгливости, пренебрежения, ненависти, замешанной на боли… инициалы были даже не вырезаны, а процарапаны в потемневшем дереве. Две буквы. И ни слова о том, что он был братом Дарела.

Я ускорила шаг. Стало как-то неуютно от увиденного. Будто не полка – надгробие повисло на цепях безмолвным напоминанием.

Из короткого коридора я вышла огромный зал. Лишь оказавшись в нем, я осознала, какую на самом деле долгую жизнь прожил темный маг. Звук от моих шагов шелестящим эхом разносился по библиотеке. Причудливая лепнина на потолке, изображающая животных. Выкрашенные в терракотовый оттенок стены. Витые, белоснежные мраморные колонны, разделяющие стеллажи на сектора и подсектора.

Над основными секторами в воздухе зависли крупные таблички с указанием годов. Разграничения в подсекторах обозначались табличками, похожими на те, что я видела ранее в коридоре. Стеллажи от пола до потолка были заставлены книгами. В некоторых уголках библиотеки, в которые мне удалось заглянуть, опасаясь не заблудиться, полки не только покоились на цепях, но и были прибиты к стенам, стояли на поставках и просто лежали ровными рядами на полу. На таких полках чаще всего встречались пухлые тома.

Поблуждав немного по библиотеке, я вернулась в главный зал. Недалеко от выхода, с правой стороны горел камин, языки пламени лизавшие не истлевавшие дрова тенью играли на полу. Перед камином стояло массивное кресло с высокой спинкой, а возле него сервированный столик с чайничком и чашкой, а еще блюдо с пирожными.

Я неуверенно подошла к креслу и провела пальцами по деревянной резной спинке. В кресле лежал новенький синий томик и на нем значилось мое имя.

Блуждая среди всех этих стеллажей и полок, проводя кончиками пальцев по пыльным корешкам и вчитываясь в таблички с именами и датами, я вдруг внезапно поняла: это не личная библиотека Дарела, это его воспоминания! Увидев в кресле книгу со своим именем, прежде чем понять, что я делаю, порывисто схватила ее и открыла. На белых листах проявились буквы, которые сложились в мое имя. Меня завертело и я вдруг очутилась в спальне Дарела.

Мой взгляд сразу наткнулся на знакомые опаленные шторы… За окном уже стемнело. По чернильному небу плыли багровые облака. Свет фонарей отражался в стекле, как и тусклые отблески пульсаров кружащих под потолком, и сплетенные на широкой постели тела. Странно было смотреть со стороны на себя прошлую. Дарел поправил тонкую бретельку платья на «моем» плече и ему вторил «мой» тихий вздох. На фоне темной ткани пиджака моя обнаженная кожа казалась фарфорово-бледной и ярко светилась изнутри. Там, где наши тела соприкасались, энергии смешивались и границы казались размытыми. Но сейчас я заметила то, чего не увидела раньше: где-то там, внутри Дарела, танцевали серебристые всполохи. Тьма внутри него не рассеивалась полностью, она все так же окутывала его живым плащом, но сквозь эту дымку все же просматривались порой серебристые всполохи, рассеивающие тьму. Мои огненные волосы рассыпались по подушке, извиваясь, как языки пламени. Не удивительно, что спальня тогда сгорела. Дарел склонился надо мной… Смутившись, что увижу себя, молящей его о поцелуях, захотела как можно быстрее уйти из этого воспоминания.

Переборов себя, я все же неторопливо подошла ближе. Мне захотелось в последний раз взглянуть на лжеца, который шептал между поцелуями мне нежные слова, а сам ушел к другой.

Мои страхи оказались напрасны.

Я-прошлая, закрыла глаза и, кажется, спала.

Я вспомнила, как темный маг действительно после всего, что между нами произошло, погрузил меня в целебный сон.

Темные глаза Дарела с нежностью смотрели на меня-прошлую. Он мягко улыбнулся и взял в свою широкую ладонь мою руку. Медленно поцеловав пальцы, он бережно положил ее обратно на постель.

В горле встал ком. В каждом его жесте, в каждом его взгляде сквозила теплота и ласка. Дверь скрипнула. Темный маг помрачнел и темным смазанным пятном перетек к двери.

Он только дернул ручку на себя, а на его губах уже блуждала насмешливая улыбка.

На пороге стояла Зиляра:

– Ждал меня? – промурлыкала она. Ее голос звучал настолько обольстительно, что мне стало тошно.

– Ждал, но не так скоро, – насмешливо произнес Дарел и вышел в коридор. Прежде, чем закрыть дверь, он помедлил у порога, а потом вдруг… посмотрел мне в глаза. Он будто чувствовал мое присутствие! В следующий же миг меня выкинуло из воспоминания.

Не успела я вернуться в библиотеку, как услышала ровный голос Дарела:

– Лиа, мы начинаем.

Я с облегчением сглотнула. Кажется, он не заметил вторжения. Я поспешила положить книгу в кресло так, как она лежала раньше. Разжав пальцы, снова перенеслась в кабинет Дарела. Самого его я не видела, но явно ощущала его присутствие.