– Что-то надо? – спросил Макс.

– Надо. У тебя деньги есть? – спросил Егор.

– Ну, есть. А что?

– Дай Михе взаймы. А то он стесняется спросить.

Михей рядом захихикал.

– А тебе много? – обратился Макс к Михею.

– Надо подумать… – Михей чуть не спалил контору, но к «разводу» подключился Петя:

– Тут, понимаешь, Миха вейпы забронил. Тебе, кстати, не надо?

– Не, я вообще не курю и тебе не советую. А то не вырастешь, – Макс ничего не заподозрил.

– Зря, ты подумай. Отдают оптом, нужно тыщ пять, – продолжил Петя.

– Дашь? Потом вернем, – по-свойски спросил Егор.

– Пять тыщ не проблема, – ответил Макс. – Но у меня щас налика не осталось, надо с карты снять.

– А че, мне и карта пойдет. Дашь? – ляпнул Михей.

– Где она тебе пойдет? Ты где вейпы-то берешь? – Макс так и не понял, что одноклассники устроили импровизированный развод.

– Твое какое дело? – начал понемногу быковать Михей.

– Слушай, бро, походу, он гонит: нет у него бабок, – решив взять новенького на понт, сказал Егор и подтолкнул Петю локтем.

Пацаны стали подначивать Макса достать и показать карту. Макс повелся и достал из кармана золотую пластиковую «Визу».

– Ну-ка, ну-ка… – Егор выхватил карту из рук хозяина. – Смотри-ка, и правда… Как крутой!

Парни стали передавать карту друг другу и дразнить Максима. Подросток разнервничался, на просьбы вернуть карту одноклассники не реагировали. Только дразнили ею Макса и гоготали.

– Ты, Максон, жадный, что ли? Или мама заругает? Брось, мама не узнает. Пойдем, Максон, бухла купим! – парни скакали вокруг новенького, как стая приматов.

Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы из дверей школы не вышла учительница биологии.

– На, на, держи, только не плачь, – Егор протянул карту Максиму, не преминув еще раз одернуть руку, прежде чем вернуть ее.

Оказывается, классная руководительница 10 «Б» Ирина Львовна наблюдала за потасовкой из окна. Но она не вмешалась. С некоторых пор она поняла, что вмешиваться в дела собственного класса – занятие не только бесполезное, но и вредное. Дело в том, что год назад в тогда еще 9 «Б» произошла другая история. Максим Плетнёв на тот момент спокойно учился в своем московском лицее и даже не подозревал, что скоро переедет в Юровск и займет роль жертвы Сони Рябовой и компании после тихой и скромной девочки по имени Аня Зуёнок.

Аня была слабее и уязвимее Максима, поэтому травили ее с особой жестокостью, причем в основном девчонки. Парни чаще всего стояли в сторонке и угорали.

Первое время учителя были не курсе. Издевательства одноклассниц над Аней не выходили за пределы коллектива подростков. Вне зависимости от того, кто был дежурным по факту, каждый день девочки заставляли Аню драить класс после уроков. Ее поджидали у выхода и заставляли вернуться, если вдруг она пыталась уйти не убрав. Анины вещи регулярно пачкали, портили или прятали. Деньги и еду у нее регулярно отбирали. Подойти к девочке и пнуть ее, дернуть за волосы, задрать юбку было привычным и частым развлечением ребят из 9 «Б». Кто-то из них активно делал гадости, а кто-то стоял в сторонке и ржал всякий раз, когда, вжав голову в плечи, Аня Зуёнок убегала и пряталась от преследователей. Но, естественно, самым главным поводом для насмешек была Анина фамилия.

Крылова узнала о травле случайно. Однажды она выходила из школы после уроков и застала на крыльце практически весь свой класс. Ближе к крыльцу стояла компания мальчишек, с ними Соня, за ее спиной – дрожащая Аня. Ребята ржали и передавали друг другу какую-то тетрадку. Чуть поодаль стояли девочки, возле них валялся затоптанный рюкзак, повсюду были разбросаны книги и тетради, как будто кто-то играл вещами в футбол.

– Это что такое? Ну-ка дайте! – потребовала Ирина Львовна.

Школьники были вынуждены отдать тетрадь – Крылова глянула на обложку и увидела, что кто-то жирно исправил начальную букву фамилии Зуёнок с «З» на «Х».

– Кто это сделал? – строго спросила Крылова.

– Так это у Аньки псевдоним такой, – начал хохмить Петя.

– Ей так больше нравится! – добавил Михей.

Ребята начали потихоньку расходиться. Крылова подошла к Ане и спросила, кто брал ее тетрадь. Девочка пожала плечами и отвела глаза.

– Что тут вообще происходит? – обратилась Ирина Львовна к девочкам.

– Да так, – отрешенно ответила Соня. – Зуёнок рюкзак уронила.

– Аня? – Крылова обратилась к затравленной девочке.

– Ничего, Ирина Львовна, все в порядке, – ответила та, забрала из рук учительницы свою тетрадь и побежала собирать в рюкзак раскиданные вещи.

После этого случая травля Ани Зуёнок на время перешла в более скрытую форму. Тычки и насмешки осуществлялись, когда никого из взрослых точно не было рядом. Крылова попыталась поговорить с Аней, но та будто заколдованная твердила, что все в порядке. В итоге Ирина Львовна решила, что конфликт был разовым и проблема решена. Через несколько дней учительница совершенно случайно стала свидетелем совсем вопиющего случая.

Проходя мимо женского туалета, Крылова услышала невнятные выкрики, которые доносились изнутри. Учительница зашла внутрь и ахнула: Аня Зуёнок стояла на коленях перед унитазом, Рябова пыталась окунуть девочку головой, вцепившись ей в шею. Аня пыталась вырваться, вокруг стояли смеющиеся Сонины подружайки.

– Лезь, *уёнок, мойся! Давай – а то от тебя воняет! – приговаривала Рябова, как вдруг Крылова, которую свора не заметила, громко окрикнула ее по фамилии.

Соня отпустила Аню, та без сил осела на пол – Крылова увидела, что ее волосы рваными прядями свисали с двух сторон лица. Соня подняла над унитазом хилую отрезанную Анину косичку и брезгливо швырнула ее в воду:

– Фу! Прям крысиный хвост!

Косичка с голубой ленточкой улетела в унитаз. Аня так и сидела на кафельном полу, зажмурившись. Крылова была возмущена и растеряна:

– Что за… Варварство! Вон отсюда! Завтра чтоб в школе были родители!

Безнаказанно скалясь, девицы покинули туалет.

Крылова склонилась над Аней и стала звать ее по имени. Но та не шевелилась, будто в кататоническом ступоре.

– Зуёнок! – прикрикнула учительница.

Услышав свою фамилию, Аня вздрогнула, как от удара. Крылова помогла девочке встать, мягко приговаривая:

– Аня! Вставай, вставай. Пойдем, ты все расскажешь директору.

В кабинете директора Аня молчала, глядя в одну точку. Говорила Крылова. Директор выслушала ее речь, поджав губы и время от времени кивая. Когда учительница закончила, Галина Ивановна произнесла:

– Спасибо, что сообщили, Ирина Львовна. Мы примем меры. Аня, можешь идти домой.

Девочка молча прошмыгнула к двери и покинула кабинет.

Крылова никак не могла унять смятение:

– …И это все у меня на глазах! Нагло, демонстративно…

– Что вы от меня-то хотите? – устало спросила директриса.

Крылова чуть не потеряла дар речи. Она захлопала ресницами и сбивчиво заговорила:

– Как что? Разобраться, вызвать родителей, как-то реагировать. Обратиться в полицию, наконец.

– Ага, Рябову написать заявление на его же дочь? Не смешите, Ирина Львовна, – иронично ответила Галина Ивановна.

Крылова окончательно растерялась и чуть не плача добавила:

– Но вы ж видели: Аня истерзана, запугана… ее надо защитить.

– Вот и защищайте, Ирина Львовна. Пойдите к родителям, поговорите – может, они переведут дочь в другую школу. Я ей помочь ничем не могу.

– Но почему?

– Потому что у меня нет рычагов против Рябовой! И тронуть ее я не могу. Ни ее, ни Петра Василевского, ни даже Егора Смирнова – потому что мать его вхожа в администрацию и отец тоже – где-то там наверху…

– Но у него нет отца… – удивилась Крылова.

– Это в свидетельстве у Егора прочерк, а в области у него отец какой-то большой начальник. Поймите, у меня возраст. Я сижу в этом кресле только потому, что эти дети еще учатся… Неизвестно, что со мной будет после их выпускного…

– А что будет с девочкой? – тихо спросила учительница.

– Ирина Львовна! Вы хотите ускорить мой уход на пенсию? – директриса пристально уставилась на Крылову. – А может, метите на мое место?

Крылова развернулась и молча вышла из кабинета директора.

В тот день Аня Зуёнок попыталась покончить с собой. Она наглоталась таблеток. К счастью, бабушка была в соседней комнате и успела вовремя позвать на помощь. Девочку откачали, и вскоре родители забрали Аню и уехали из города…

* * *

Начальник Юровского ГУВД Павел Андреевич Рябов прекрасно помнил эту историю. И он был не на шутку озабочен исчезновением Максима Плетнёва. Нет, волновало его не то, что второй ребенок из класса его дочери мог попасть в серьезную беду. Подполковника Рябова тревожило, что парнишка был неместным, а значит, дело могло дойти до Москвы. Своими опасениями Рябов делился с Кусковым, своим замом. Мужчины не торопясь шагали по казенному коридору участка.

– А! Лучше не думать! – махнул Рябов рукой.

– Ивлеву докладывали? – кротко спросил Кусков.

– Зачем? – поинтересовался Рябов. – О каждом загулявшем пацане – сразу главе администрации?

Заместитель посмотрел на начальника, пытаясь уловить его настроение и осторожно начал:

– Павел Андреевич, у меня только что мать была – написала все-таки заявление. Придется дело открывать… Или думаете, объявится мальчишка?

Рябов помрачнел и уставился в окно на несколько секунд.

– Не знаю. Может, и объявится, – наконец заговорил начальник. – Ты, вот что… О том, что прочесывал лес вокруг поляны, пока молчи. Поляну прибрали?

– Прибрали, товарищ подполковник.

– Кто там с тобой был?

– Я в часть позвонил, полковник дембелей выделил восемь человек. Ну, и дворники на тракторе.

– Дембели – это хорошо. Попроси – пусть первыми их отпустит, в порядке благодарности, так сказать. Скажи, я лично просил.

Рябов снова задумался, затем обратился к Кускову:

– Лес хорошо осмотрели? Какой участок?

– От реки до дороги. Вроде, чисто.

– А реку?

– Тут водолазы нужны…

– Ну, это рано.

Рябов еще немного помолчал, выдохнул и как будто немного расслабился:

– Объявится, куда ему деться…

– Плохо, что мамаша у него москвичка. Могут быть связи… – озабоченно проговорил Кусков.

– Да какие там связи, я тебя умоляю. Сидела б она со связями у нас в Юровске? – раздраженно бросил Рябов.

– А муж? – все не унимался Кусков.

– Так он бывший… – парировал Рябов.

– Муж-то он бывший, а отец – не… – Кусков не договорил. Его прервал звонок на мобильный Рябова. Рябов ответил:

– Слушаю. Да, тут… Кто-кто? А, понял, иду!

Начальник буркнул: «Легок на помине…», кивнул заместителю и пошел в сторону своего кабинета.

Отец Максима Андрей Плетнёв сразу после звонка жены примчался в Юровск. Дорогу он знал хорошо – последний год он приезжал сюда довольно часто. Сначала интерес был один – повидать семью, уговорить наконец Таню прекратить этот цирк и вернуться домой. Рябов ошибался: Андрей не давал жене развод и не планировал терять семью. Полгода назад семейные ценности Плетнёва подкрепил коммерческий интерес – он стал присматриваться к единственному градообразующему предприятию Юровска.

Так что можно сказать, что Рябов и Плетнёв были «старыми друзьями». Отец Сони поддерживал отца Макса, так как рассчитывал, что поможет бизнесмену заполучить завод, а сам заполучит солидный откат.

Узнав об исчезновении сына, Плетнёв первым делом явился к Рябову. Мужчины встретились в кабинете Рябова. Андрей проигнорировал предложение присесть. Рябов как обычно лебезил:

– Я, Андрей Максимович, с самого начала в курсе инцидента. Но надеемся на лучшее – думаю, мальчик найдется. Подростки, они…

Андрей перебил полицейского: