Бесстрашная (страница 9)
– В оранжерею!! – страшно захрипел он и, закашлявшись, схватился за графин с водой. Становилось ясно, что нам с помощником было безопаснее уехать к пальмам и розам, иначе нас обоих выставят из «Уличных хроник», несмотря на все бывшие заслуги и нового клиента с объявлениями.
Запив кашель, шеф сунул мне в руки карточку с приглашением на открытие нового зала.
– А гравират дадите? – тут же уточнила я, намекая, что конторскому имуществу действительно пришел окончательный и бесповоротный конец.
– И пластины, – добавил Ян.
Королевские оранжереи находились за городской стеной, и нам предстояло целый час трястись в междугороднем омнибусе по разбитой дороге, из-за дождя наверняка превратившейся в непролазную кашу.
– И конторскую двуколку[9], – потребовала я и, получив в ответ характерное возмущенное мычание, отступила: – Тогда медяки на билеты в омнибус.
Не имея возможности заорать в голос, шеф выпучил глаза и приподнялся из-за стола. Удивительно, как у него не случилось нервического припадка.
Он что-то промычал, рухнул обратно на стул и чиркнул вензель на бумажке, подтверждавший, что мы имеем право забрать у прижимистого ключника последний конторский гравират и целый пенал чистеньких пластин.
Трясясь в битком набитой карете, я чувствовала себя на редкость избалованной городской фифой, привыкшей к наемным экипажам. По плохой погоде окна завесили непроницаемыми кожаными шторками. Под крышей, точно маятник, качался магический светильник, отчего казалось, будто нас закрыли в тесном корабельном трюме. Только духота пахла не рыбной влажностью, а взопревшими телами.
В конце концов я сомлела, и когда сидевший билетер выкрикнул в отодвинутую заслонку на окне, что омнибус добрался до оранжерей, то обнаружила, что с открытым ртом сплю на плече Яна.
– Извини, – смущенно пробормотала я, вытерев ладонью рот.
– Ничего, – бледненько отозвался он. – На меня впервые пускали слюни.
– Я не пускала слюни!
– И еще прихрюкивала, – улыбнулась старушка, божий одуванчик, с соседнего сиденья, доведя меня до высшей формы конфуза.
Оранжереи представляли собой стеклянные постройки, соединенные переходами. В царстве вечного лета сладко пахло зеленью. В фонтанчиках, спрятанных между растениями, журчала и переливалась блестками подкрашенная особой магией вода.
Перед входом в новый зал со сферическим куполом набилась толпа газетчиков. Проход был перекрыт красной ленточкой, и среди прочих важных господ, приглашенных на открытие, дожидался начала церемонии Чеслав Конопка с семьей, красиво одетой женой и двумя мальчишками в коротеньких штанишках. Поодаль от него, заложив руки за спину, точно изваяние, изучал пространство зала главарь шайки, напавшей на нас накануне вечером в подворотне рядом с конторой.
– Ян… – подергала я за рукав помощника, расчехлившего новенький гравират с ярко-синей гармошкой мехов и полированной крышкой, и кивнула в сторону вчерашнего Злого Арлекина: – Смотри. Вчера на нас напала охрана Чеслава Конопки.
Быстрым взглядом я выхватила из толпы фигуры вчерашних разбойников и, понимая, что сама себя привела в логово зверя, пробормотала:
– Нам надо уезжать. Шефу скажем, что карета застряла на полпути и мы не добрались…
И вдруг кто-то с силой сжал мой локоть. Проклятье, нас заметили! От испуга во рту пересохло и вспотели ладони.
Ледяной голос процедил в ухо:
– Без лишнего шума иди со мной, иначе мы сломаем твоему помощнику пару ребер.
Я быстро глянула на Яна. Он низко опустил голову, словно ужасно трусил смотреть на свирепого противника… или прятал лицо?
Нас привели в подсобное помещение с земляным полом и с длинными рабочими столами, занятыми деревянными ящиками с рассадой. На грубо сколоченных полках теснились глиняные горшки с цветами, стояла нагруженная с горкой тележка с известью, похожей на ржаную муку. Жестяные ведра с мочевиной прятались у стены, хотя удобрение накрывали крышками, в воздухе витал характерный для отхожего места ядреный запах.
Головорезы встали на входе, на тот случай, если мы попытаемся сбежать. Через некоторое время до нас донеслись звуки приглушенных разговоров, а потом Злой Арлекин со шрамом в пол-лица открыл дверь и с подобострастным видом пропустил в подсобное помещение королевского посла собственной персоной.
– Это она? – уточнил вельможа, смерив меня острым взглядом.
– Да, суним королевский посол, – раболепно поклонился шеф охраны.
– Где я тебя уже мог видеть? – тихо спросил он.
Пауза затягивалась. Чеслав изогнул брови, и стало ясно, что он действительно ждет ответа. Меня трясло от страха.
– Отвечай! – прикрикнули на меня, и Ян испуганно вздрогнул.
Собрав в кулак волю, я нацепила на лицо нахальную улыбку и представилась:
– Катарина Войнич, газетный лист «Уличные хроники»…
В ледяных глазах королевского посла мелькнуло узнавание, и у меня пропал дар речи. Он медленно приблизился, отчего я невольно попятилась. Мы смотрели глаза в глаза, когда он резко протянул руку и больно сжал подбородок ледяными влажными пальцами.
– Значит, я прав? Две прошмандовки договорились меня потопить? Одна соблазняла, другая делала оттиски. – Чеслав Конопка явно считал себя самым умным. – Где эта дрянь?
Невольно я вцепилась в его запястье, стараясь ослабить железную хватку.
– Почему ты молчишь? – склонившись, прошипел он мне в лицо, обдав несвежим дыханием.
– Руки… – Я задыхалась от страха. – Уберите.
Губы противника растянулись в изумленной улыбке, а потом он громко расхохотался. Охранники, как последние олухи, поддержали хозяина, зайдясь фальшивым невеселым смехом, мгновенно стихшим, как только Чеслав посерьезнел.
– Что ты сказала? – Его взгляд пронзал насквозь.
В следующий момент он размахнулся для оплеухи. Хватаясь за его запястье, я вжала голову в плечи, но раздался громкий хруст, и волшебным образом полка на стене развалилась на части. Сверху посыпались цветочные горшки.
Прежде чем к ошеломленному послу подскочили прислужники, я с силой толкнула его в мягкий живот. Он пошатнулся, не удержал равновесия и упал на руки к главе шайки. Едва он отступил, как на земляной пол сверху хлюпнулся горшок с растением. Глиняные бока лопнули, и посыпалась земля.
Вдруг Ян навалился на меня всем весом и сбил с ног. Мне чудом удалось не тюкнуться лбом об острый угол столешницы, засыпанной перегноем и глиняными черепками. Стоило нам оказаться под ногами посольской охраны, как через секунду в воздух взлетело удушающее облако известковой пыли, словно кто-то невидимый схватил лопату и подбросил порошок к потолку.