Бывший лейтенант незамедлительно отпихнул в сторону неподвижное тело и, потрясенный напряженностью только что прошедшего боя, шатаясь, поднялся на ноги. После полутора лет тренировок с сим-смертью почувствовать себя залитым реальной вражеской кровью оказалось не так просто, как в былые времена. Для него убивать, пусть даже монстров, уже стало не так привычно, как когда-то… Хватит! – рявкнул он сам себе. Поле боя не лучшее место для мук совести. Следует позаботиться о том, чтобы выжить – и самому, и его людям.

Он окликнул оказавшегося рядом Энгельберта:

– Наводчик! Потери?

– Восемь убитых, мой лейтенант! И как минимум семь тяжелораненых, из них у одного критические жизненные показатели!

Менее чем за четверть часа пятнадцать солдат вышли из строя.

Теперь, похоже, истребители бомбили ближе. Танкред внезапно осознал, что они вот-вот окажутся под огнем.

– Здесь оставаться нельзя, уходим по городским улицам! – приказал он по каналу связи с подразделением. – Пусть те, кто может, прихватят с собой раненых. Семьдесят восьмое, за мной!

В этот момент перед ним возник Льето, по-прежнему на перше.

– Садись! – бросил он своему лейтенанту.

С облегчением поняв, что его друг не числится среди убитых, Танкред запрыгнул на круп позади Льето. Несколько мгновений спустя бо́льшая часть подразделения бегом ворвалась в поселение атамидов. Не останавливаясь, они пронеслись между двумя рядами высоких колонн, украшенных барельефами, – наверняка одни из городских ворот, и сосредоточились на какой-то улочке. За пределами города зона, которую они покинули всего пять минут назад, была полностью уничтожена дождем сферических сдвоенных бомб.

– Что за гады эти пилоты! – крикнул кто-то. – Им плевать, что мы еще могли быть там!

Только что под бомбами погибли сотни, а то и тысячи атамидов. Воздушная волна от разрывов докатилась до людей 78-го, и наступила странная тишина. Покой пустынных улиц резко контрастировал с грохотом еще идущих где-то вдалеке боев. Ни одной живой души, население наверняка убежало еще до сражения. На земле валялись какие-то вещи и обломки, как если бы исход был поспешным.

Издалека у Танкреда сложилось впечатление, что архитектура довольно грубая, но оно оказалось совершенно ложным, когда он увидел город вблизи. Мощенные плоским матовым камнем улицы почти не отражали солнечного света, а вот стены домов были сделаны из мерцающего самана, словно в него подмешали частицы ярко блестящего минерала. Приглядевшись, Танкред заметил, что этот материал отбрасывает радужные отблески, как перламутр. Но эти переливы создавались искусственно и составляли рисунки или узоры, которые менялись в зависимости от угла зрения. Образы оживали, превращаясь в стилизованные сцены из жизни атамидов, или же слагались в чисто декоративные орнаменты.

Бо́льшая часть дверей и окон имела неправильную форму, но обрамлявшие их изящные резные узоры уравновешивали эту кажущуюся непритязательность. Похожие на письменность орнаменты переплетались, складываясь в изображения природы или неведомых существ, они были инкрустированы камнями самых разных цветов и по-разному отражали свет.

Продвигаясь дальше по улице, солдаты подразделения с изумлением открывали для себя все новые архитектурные изыски этих мест.

По-прежнему сидя на крупе позади Льето, Танкред так увлекся предстающими перед ним картинами, что почти забыл о военной операции, ради которой они здесь оказались. Тем сильнее было его изумление, когда со всех сторон, из дверей и окон окружающих жилищ, с дикими боевыми возгласами выскочили атамидские воины.

– Исусе! – вскричал Танкред. – Энгельберт! Вызывай подкрепление по общему каналу!

78-е п/к потеряло уже много солдат. Без подмоги они не сумеют противостоять новой атаке.

Уклоняясь от бешеного натиска атамида, Льето поднял першерона на дыбы и опустил его передними копытами на воинственное существо. Монстр слишком поздно понял смысл маневра, и четыреста пятьдесят килограммов металла с омерзительным звуком раздавили его. Танкред соскользнул с крупа и отодвинул задвижку на боку перша. Он лишился своей Т-фарад, так что ему требовалось новое оружие. Но, уже достав было из бокового отсека пистолет, он вдруг передумал. Схватив противоударный щит Льето, он полностью высвободил ионизированный клинок из предплечья своего экзоскелета. Затем, повернув колесико, расположенное у большого пальца, быстро выбрал среди предлагаемого набора форм тип требуемого лезвия: «меч-бастард»^[4]. Ионизированные клинки «Вейнеров» были полиморфными, то есть состояли из рекомбинантных полимеров, способных как угодно изменять свою структуру. Клинок Танкреда мгновенно растянулся, достигнув размеров обоюдоострого меча.

– Ты что творишь, несчастный? – закричал ему Льето. – Уж не собрался ли ты драться на мечах? Возьми лучше мой пистолет-автомат!

– Нет, он тебе понадобится! Не волнуйся за меня!

Танкреду всегда нравился бой на ионизированных клинках – возможно, потому, что это больше походило на древнее искусство войны, чем очереди из Т-фарад. К тому же его нынешние противники бились врукопашную!

Эй, не давай слабину! – приказал он себе. Ты здесь, чтобы сражаться!

Сделав глубокий вдох, он с криком «ВО ИМЯ ГОСПОДА!» ринулся в схватку.

Размозжив лицо атамида своим щитом, Танкред подсек ему ноги мечом, вспрыгнул на спину существа, которое готовилось нанести удар одному из солдат, и, прежде чем проткнуть его тело мечом, свалил его ударом эфеса по затылку. Почувствовав, как рядом с головой просвистело одно из странных белых лезвий, он увернулся, кинувшись ничком, перекатился назад, перерубил ноги новому противнику, и тот в свою очередь тоже рухнул на мостовую. Потом, продолжая движение, вонзил в него лезвие. Ощутив, как оно проникло глубоко в плоть, даже не стал проверять, испустил ли дух нападавший, и бросился на следующего врага. Выработанные метанавыки постепенно ввели его в боевой транс, вызвав изменение метаболизма, повысив скорость рефлексов и точность ударов, сосредоточив все его способности на каждой новой схватке, в которую вступал он сам, и на тех, что шли вокруг.

Смерть, под его рукою размножаясь, По нескольку зараз уносит жертв^[5].

Танкред понял, что в рядах врагов возникло некоторое смятение. Никто не умел пользоваться сервомоторами «Вейнер-Никова» подобно ему, и очень скоро при виде скорости перемещений, мощи и точности ударов этого человека, который, как и они сами, сражался холодным оружием, атамиды пришли в замешательство. Непревзойденное мастерство Танкреда придало мужества его солдатам, они с новым пылом кинулись в бой, и вскоре воины-атамиды в нерешительности попятились. После чего без всякого видимого сигнала все они предпочли отступить и мгновенно исчезли в извилистых улочках пригорода. Бой закончился так же неожиданно, как начался.

У солдат Танкреда даже не появилось желания издать победный клич, настолько они вымотались. Большинство понимали, что они едва избежали резни. В этот момент по общему каналу раздалось:

– Семьдесят восьмое п/к, посылаем к вам отряд третьей кавалерийской бригады! Держитесь!

Льето расхохотался – и от нелепости отправки уже бесполезного подкрепления, и потому, что напряжение, накопившееся за время сражения, внезапно спало.

По возвращении в Новый Иерусалим подразделение Танкреда насчитывало всего пятьдесят восемь человек, из которых дюжина тяжело раненных. Из двенадцати погибших только семь тел удалось доставить обратно, пятеро оставшихся исчезли при бомбардировке перехватчиками.

Как и предполагалось, первое сражение армия крестоносцев выиграла. Однако после подсчета потерь – куда более значительных, чем по предварительным прогнозам, – радость победы слегка померкла.

Удостоверившись, что все его раненые распределены по лагерным госпиталям, Танкред поспешил в расположение амазонок. Все встретившиеся ему по пути мужчины и женщины выглядели осунувшимися. Сражаться врукопашную оказалось в новинку даже для прошедших не одну военную кампанию солдат. Подавление мятежа в городской зоне, когда стреляешь издалека через ИЛС-прицел, сильно отличается от ситуации, когда тебя захлестывает волна осатаневших врагов и каждый норовит проткнуть тебя копьем.

Сектор амазонок превратился в огромную ремонтную мастерскую под открытым небом. Между бараками в ожидании, пока кто-то из спецов ими займется, выстроились десятки по большей части поврежденных боевых бипедов. Натянутые кое-где тенты позволяли ожидавшим своей очереди амазонкам укрыться от солнца, впрочем уже клонившегося к закату.

Танкред обнаружил Клоринду перед ее бипедом, явно настроенную попытаться самостоятельно починить его. При приближении Танкреда она выпрямилась и тыльной стороной ладони утерла пот со лба, заодно испачкав его машинным маслом.

– Любовь моя! – воскликнул пехотный лейтенант. – Ты жива и невредима!

Он с облегчением сжал ее в объятиях, не обращая внимания на гневные взгляды смотрительниц и смешки других наездниц.

– Да, – ответила она, – жива. И, судя по тому, как ты меня стиснул, ты тоже не ранен!

Удивленный тоном молодой женщины, он отстранился.

– Что случилось? Ты, похоже, не в настроении.

– Сражение прошло не так, как я предполагала. Нас все время держали в стороне. Подальше от настоящих боев. Мы остались в зоне первой атаки атамидов, лишенные права следовать за продвижением фронта. Мы даже не зашли в город!

Танкред тут же понял, что произошло.

– Думаю, главнокомандующий вооруженными силами на Акии совершенно не ценит корпус амазонок. Видимо, он счел бой слишком серьезным, чтобы вывести на передовую женские подразделения…

– Пусть скажет мне это в лицо! – взорвалась Клоринда. – И я покажу ему, как сражаются амазонки! Мы сто́им ничуть не меньше любого солдата-мужчины!

– Я знаю, успокойся, – попытался унять ее Танкред, которому стало не по себе от этой внезапной горячности. – Я не говорил, что разделяю его мнение, а только предположил, что Вильнёв-Касень мог так думать.

Казалось, воительница немного смягчилась.

– Ты прав, – согласилась она. – Извини, просто эта ситуация вывела меня из себя.

Она с раздражением бросила гаечный ключ, который держала в руке, в стоящий у ее ног раскрытый ящик с инструментами.

– И где эти проклятые спецы, чего они ждут, чтобы заняться наконец моим бипедом?

Вокруг них, от одной амазонки к другой, сновали бесшипники, предупреждая их о предполагаемых сроках ожидания. Их начальники, специалисты узкой квалификации, трудились не покладая рук, ремонтируя боевые бипеды, но работа предстояла огромная, а их штат был ограничен.

– А мы зашли в город, – продолжил Танкред. – И я там потерял много своих людей…

– О, сочувствую. Конечно, куда важнее остаться в живых, чем в тылу…

Она резко выпрямилась и уставила на него обвиняющий перст.

– Кстати, я видела по Интра, что ты отличился, сражаясь на мечах! Какая муха тебя укусила, что ты пошел на такой риск?

– Как? – забормотал он. – Меня показали по Интра? Но как они…

– Не уходи от темы! Интересно, что бы ты сказал, если бы я решила сражаться, держа одну руку за спиной или с завязанными глазами?

– Я… хм, но это не одно и то же…

– Совершенно то же самое. Из-за этого я могла тебя потерять!

– Да, ты права, – признал он. – Это было рискованно. Но я лишился своей Т-фарад и принял решение спонтанно, особо не раздумывая.

Ему показалось, что Клоринда злится не только из-за того, что он подверг себя такой опасности, но, возможно, немножко и от зависти.