– Того не будет, гетман. Именно благодаря её уму того не будет. Она и Гришку Орлова в свое время от себя прогонит. И нам про то думать сейчас не следует. А если силы сторонников узника шлиссельбургского не таковы как мы рассчитываем? Если их больше? Граф Строганов, бывший генерал-прокурор Глебов, и тайный секретарь покойного императора Волков люди умные.

– Что ты предлагаешь? – генерал Панин поставил вопрос ребром.

– Да, что нам делать если вы правы, Никита Иванович? – спросил гетман. – Не войну же со Строгановым, Волковым и их кумпанством начинать?

– А вы не догадываетесь что делать? Устранить причину. Узник крепости должен уйти вслед за свергнутым императором Петром III. Сие обезопасит нас. Хотя и даже тогда Манифест Петра III для нас опасен. И его обязательно нужно сыскать и уничтожить.

– Ты предлагаешь убийство? Шутка ли? – усмехнулся гетман. – Петра было не в пример легче убрать. Князь Федор Барятинский и Алеханом Орловым его убили и на пьяную драку списали. А как нам сего в крепости достать? Его денно и нощно охраняют. И при нем у самых дверей камеры офицеры капитан Чекин и поручик Власьев. Собаки цепные, а не люди.

– Вот и отлично, гетман. Ты сам подсказал, как его убрать с дороги и на тот свет спровадить.

– Никита Иванович, я тебе сказал что ни Чекин, ни Власьев под твою дудку плясать не станут.

– А под мою и ненадобно, Кирилл Григорьевич. У Власьева и Чекина секретное предписание имеется. Знаешь про то? Еще покойная государыня Елизавета такой приказ отдала. Ежели узника кто освободить вознамериться, то Власьев и Чекин имеют тайную инструкцию узника живым не отдавать!

– И что с того? – спросил Петр Панин.

– Так мы такую ситуацию организуем и руками Чекина и Власьева узника Шлиссельбургского устраним, – произнес Никита Иванович.

– Но для сего надобно чтобы кто-то попробовал узника освободить. Разве кто уже собирается сие сделать после того как Хрущов и братья Гурьевы были арестованы?

– Вот именно, пока никто о таком даже и не мечтает, гетман. Но ты найдешь такого человека.

– Я? – удивился гетман. – Но отчего именно я?

– Подбери кого понеприметнее, – игнорировал его вопрос Никита Панин. – Такого чтобы умом не блистал. Лучше всего круглого дурака. Хотя где теперь найти круглого идиота? Редкость даже на святой Руси.

– И ты думаешь, Никита Иванович, что я сейчас побегу предлагать моим офицерам бывшего императора Ивана Антоновича из Шлиссельбурга освобождать? И сие сейчас, когда только заговор Хрущева и Гурьевых раскрыли. Да на меня завтра же донесут.

– Граф Кирилл, если такого человека сейчас не сыскать, то завтра на нас и так донести могут. И тогда раскопают такое, про что мы с тобой и вспоминать сейчас боимся. Али ты забыл, что императрица нынешняя никаких прав на троне сиживать не имеет? Али ты забыл что …

– Хватит, Никита Иванович! – прервал его гетман. – Я все хорошо помню. Но ты, однако, пойми, что не так просто сие сделать, про что ты молвил.

– Но неужели нет у тебя на примете бедного офицерика, что про карьеру мечтает? Такого быть не может.

Гетман задумался и вспомнил про поручика Мировича. Только вчера тот был у него и выклянчивал пособие. Молодой, недалекий, жадный. И сестер у него целый выводок, в бедности пребывающих.

– Есть такой офицер, – произнес он. – Дак ты его и сам знаешь, Никита Иванович. Он постоянно императрице-матушке прошения подает. А сии прошения через твои руки проходят, не так ли?

– Кто таков? – спросил Панин.

– Земляк мой. Малоросс. Поручик Мирович. При Петре Великом его предок вместе с Мазепой к Карлу шведскому предался. За то всех имений их и лишили. А наш Мирович говорит, что он за деда своего не ответчик и просит вернуть хоть половину того, что у их семьи взято было.

– Мирович? Как же помню. Императрица уже дважды возвращала его прошения «с надранием»⁴², иными словами просьбишку его без ответа оставила. И что он?

– И меня заступы и покровительства искал.

– Вот как? Отлично. Вот и подбрось ему идею. Он ведь про секретный приказ Чекину и Власьеву не знает. Вот и пойдет освобождать Иванушку, а те его и упокоят. Вишь, как все отлично складывается. Действуй, гетман, и не медли.

– А ты мне содействие обещаешь в деле сохранения гетманства на Украине? – Разумовский посмотрел на Никиту Панина.

– Честно тебе скажу, граф Кирилл Григорьевич. Императрица с сепаратизмом покончить решила. И мои слова на неё не подействуют.

– Но разве я не показал себя как её верный слуга? – возмутился гетман.

– Да дело не в тебе, гетман. Ей вообще гетманство на Украине не нужно. Малороссия станет обычной частью империи без всяких привилегий. С тем смирись. Это тебе надобно было с теми идти, кто конституции для России придумывает. Чего же ты против них пошел?

– Какие конституции, Никита Иванович? Кому они у нас надобны?

– Вот именно, гетман. Именно. А ежели что, то мою личную заступу я тебе гарантирую. Не пропадешь со мной, граф.

– Ладно, и на том спасибо, Никита Иванович. Пойду я.

Когда гетман Разумовский вышел и братья остались одни, Петр обратился к старшему:

– Думаешь, сделает?

– А куда ему сердешному деваться, брат? Сделает все как надобно. К врагам он переметнуться уже не может. Много в каких пакостях замешан гетман. И у меня много чего есть на него. И ежели те верх одержат, и меня прижмут, я и гетмана им с потрохами отдам. Он сие хорошо знает.

– В опасные ты игры играешь, Никита.

– И не только я. Императрица такоже в них играет, и как видишь успешно. Екатерина сама приказа убить своего муженька Петра III.

– То не правда, брат. Такого приказа она не отдавала.

– Прямо нет. Но мысль высказала, что де хорошо бы он умер. Это мол все наши проблемы бы разом решило. И Алешка Орлов с Федькой Барятинским его пришибли! И награды за то поимели немалые. И узник шлиссельбургский ей мешает. Ей в первую очередь. Ей, а не нам. Ибо ежели документы и манифесты относительно Ивана всплывут, то…

Панин не договорил, а лишь развел руками.

– А коли его не станет, то и опасность для нас снизится. Вот и рассуждай, брат. А ежели, они первыми удар нанесут? Завтра опубликуют Манифест и провозгласят волю императора покойного Петра Федоровича. И тогда восшествие на трон Екатерины будет незаконным не токмо для дворянства российского, но для монархов иностранных. И тогда никакой переворот будет ненадобен.

– Но Глебов, уже от должности генерал-прокурора отстранен, брат. Он больше ничего не может. Тайный секретарь Волков для нас мало опасен. Это при Петре он манифесты был мастак строчить. А Строганов Александр жидок для такого дела.

– А люди на Москве? Они такоже влияние имеют на дворянство тамошнее. А ежели сановная Москва слово скажет, то гром по всей империи пойдет. Они ведь Салтыкову в обиду сколь долго не давали? Подумай про то. И даже гражданская война с того может произойти в империи…

4

В доме, где квартировал в Москве сенатский секретарь Иван Иванцов.

Иван Иванович был удивлен приходом Веры утром. Он ждал её не ранее восьми вечера.

– Вера? Ты так рано?

– Да, Ваня. У меня к тебе дело наиважнейшее. И потому отложить я того просто не могла.

– Женщине про дела лучше не говорить…

– Помолчи, Иван. И послушай меня. У меня нет много времени на препирательства с тобой. В прошлом я тебе уже не раз оказывала услуги. Не так ли? И когда ты обратился ко мне в Петербурге с просьбой помочь тебе, то женщина тогда могла вмешиваться в дела?

– Ты права, Вера. Прости меня. Говори. Я слушаю.

– Вот что я нашла в кабинете моего мужа.

Женщина протянула Иванцову большую книгу.

– Что это? – не понял тот.

– Книга записей эконома госпожи Салтыковой. Мой муж давно нашел её в доме, но тебе почему-то не показал. И прятал её всегда. Спрашивается зачем? Если в ней ничего нет, то почему прятал?

– А с чего ты взяла, что он прятал её?

– Он нынче утром из кабинета вышел и все с чем работал обратно спрятал. Да ключи на своем столе позабыл. И я из женского любопытства в тот стол заглянула.

– И ты украла сию книгу? Но он может заметить её отсутствие.

– Не заметит. А ежели и заметит то не сразу. Я вместо неё ему иную положила.

– Ты смотрела что здесь? – Иванцов указал на книгу.

– Нет. С сими делами сам разбирайся. Я только помочь тебе хотела. Да и интересно узнать, почему муж её спрятал. Он ведь, Ваня, тебе помогать, но не мешать должен. А выходит, что он от тебя и от Соколова важное свидетельство скрыл.

– Думаешь, и ему взятку уже сунули?

– Как знать, Ваня, как знать. Мой муж сребролюбец каких поискать. Так что того отрицать я не могу.

– Стало быть, он мог переметнуться на сторону приятелей Салтыковой? К Хвощинскому и Молчанову?

Она пожала плечами…

5

В канцелярии Юстиц-коллегии.

Князь Цицианов просто возликовал, когда полистал книгу, принесенную Иванцовым.

– Да сие цены не имеет, Иван Иванович. Ежели со всем здесь разобраться, то мы от того много пользы поиметь сможем. Вот услужил нам господин Сабуров.

– Не Сабуров, князь, а жена его нам услужила, – поправил его Соколов. – И не нам, а лично Ивану Ивановичу. Ради него сия дама старается, а не ради нас с тобой.

Иванцов покраснел от тех слов.

–Да не важно, кто ради кого старается, Степан Елисеевич, а важно, что сия книга в наших руках. Марков, эконом салтыковский, столь скрупулезно все записывал. Все сведения за много лет здесь имеются.

–И нашего дела касаемые такоже имеются?

–Именно так, Степан, – отозвался князь. – Вот гляди! В 1760 году несколько раз посылались на Москву телеги с припасами. И вот кому они развозились. «Туша мясная говяжья – одна, туши свиные – три, масло, сыры…» и многое иное в дом Федора Хвощинского! А вот и в дом действительного статского советника Молчанова, почтенного начальника полицмейстерской канцелярии. И такие подарки делались регулярно, Степан. С чего это Салтыковой их так одаривать? Скажешь запросто по дружбе?

– Все может быть. Сама Салтыкова так и скажет.

– Хорошо. А вот записи о выделении господину Вельяминову-Зернову 500 рублей! А сие такоже подарочек? А отчего она простым помещикам таких подарков не дарит, а токмо полицейским и сыскным чинам? Нет, Степан! Сие прямое подтверждение подкупа Салтыковой полицейских Москвы. А они за сие закрывали глаза на её преступления.

– Да погоди ты, князь, с выводами. Погоди. Все нужно проверить и сопоставить.

– Проверим и сопоставим. В том не сомневайся, Степан. Делом пора заняться, а не думать про всяких, кто якобы на Салтыкову напраслину наговаривает. Вот сим и займемся.

Они составили список тех, кому часто передавались подарки и деньги от Салтыковой в период с 1759 по 1762 годы. И вот что получилось:

«Андрей Молчанов – начальник полицмейстерской части, действительный статский советник.

Федор Хвощинский – прокурор Сыскного приказа.

Лев Вельяминов-Зернов – чиновник VII класса, надворный советник, присутствующий Сыскного приказа.

Петр Михайловский – чиновник VII класса, надворный советник, присутствующий Сыскного приказа.

Иван Яров – чиновник VI класса, коллежский советник, секретарь Тайной конторы при ведомстве генерал-губернатора.

Иван Пафнутьев – чиновник IX класса, актуарис Сыскного приказа».

–И все сие взяточники московские! Здесь на каждого такое собрано, что вовек не отмоются! – вскричал князь. – А здесь и имя твоего начальника имеется, Степан.

– Все они и ранее нами были на подозрение взяты, Степан Елисеевич, – произнес Иванцов. – И все они нашему следствию как могли мешали и продолжают мешать. Разве не так?

Соколов задумался. Иванцов прав. Все так. Похоже, что взятки госпожа Салтыкова чиновникам московским раздавала весьма щедро. И делал она сие не из простой дружбы.