Строй повернулся, и рота двинулась за своим командиром творить историю.

Поручик Мирович повел своих солдат к каземату номер 1. Именно там содержался тайный узник. Он знал, что доступ ему туда закрыт, но рассчитывал на внезапность.

«Сейчас, когда близко подойдем, часовые внутренние всполошатся. Как все пройдет здесь так и будет».

– Стой! Кто идет?– окликнул его солдат часовой.

– Поручик Мирович! – честно ответил офицер. – По государеву делу!

– Для какой надобности? Сюда хода нет. Слыш, поручик? Я стрелять должон!

– Я же сказал тебе, по делу государеву!

– Дак у нас теперя не государь, но государыня Екатерина Алексеевна! Стой, говорю! Не то стрельну!

Мирович выхватил пистолет и первым послал пулю в солдата. Свинец поразил его в самое сердце, и он упал. Первая кровь пролилась.

– Ты что? – вскричал Семеныч. – Ты что белены объелся, ваше благородие? Ты что наделал? За что служивого порешил?

– Али не поняли, братушки, куда идем? – спросил Мирович своих солдат. – Царя нашего идем спасать из узилища. А завтра все вы уже офицерами будете и в дворяне выйдете.

Он отбросил от себя разряженный пистолет и выхватил шпагу.

–Кто желает славы и денег, за мной!

Все последовали за ним. Никто в сей момент не мог даже осознать на что они пошли. Сработал инстинкт подчинения, и поручик правильно все рассчитал, посвятив солдат в свой план в последнюю секунду.

Но в каземат его не допустили. Другие охранники стали палить в них и два его солдата упали.

– Измена! – заорал кто-то.

– Открывай ворота, мерзавец! – орал Мирович. – Мы за царем пришли! У нас приказ! Царя нашего освободить!

– Чей приказ? – спросили из-за стены.

– Правительствующего Сената! – соврал Мирович. – Открывай! И веди к царю Ивану!

Но открыть ему не спешили. Наоборот двери забаррикадировали изнутри мебелью.

– Пушку! – обернулся к солдатам Мирович. – Нужно вышибить двери! Семеныч, пушку!

Унтер бросился исполнять приказ своего офицера. И через минут десять солдаты прикатили небольшое устаревшее орудие и наскоро его зарядили. Мирович поднял шпагу и скомандовал:

– Огонь!

Двери разлетелись в щепки, и поручик первым ворвался внутрь. На его пути стал солдат, и он ткнул его живот шпагой.

– За мной! Освободим царя нашего!

Солдаты бросились за ним. Мирович подумал – как легко все получается. Сейчас он будет в камере Ивана Антоновича, и они вместе отправятся в Зимний дворец. Вот там и начнется самое главное….

***

Чекин услышал шум и посмотрел на Власьева.

– Началось, кажись! Вот то самое про что нас с тобой и предупреждали.

Власьев перекрестился и потрогал рукой эфес свой шпаги.

– Думаешь, за Иваном пришли?

– Дак ты крики с улицы послушай и пальбу. Чего спрашивать. Идем в камеру узника нашего.

Чекин схватил треуголку и одел на голову.

– Убить императора? – остановил его Власьев. – Не больно то мне сие мило.

– Но у нас приказ! Ты что ополоумел?

– Дак матушки Елизаветы уже и на свете то нет. Какой приказ?

– Мы нового не получали, а сие значит, что старый приказ для нас с тобой закон! – вскричал Чекин. – Слышь? Они уже пушку тянут и вскоре здесь окажутся.

– А ежели нам в сие дело попросту не вмешиваться? – предложил Власьев. – Мало ли что там у них получится.

– Ты говоришь недозволенное. Сие измена!

– Измена, измена! – проворчал Власьев. – Но и свои руки марать не охота.

– Ты давал присягу и приказ сполнить доложон!

– Идем!

Они быстро достигли камеры, где содержался Иван Антонович. В этот момент на дворе ударила пушка. Атакующие прокладывали себе ход. Они шли спасти свергнутого более 20 лет назад императора.

Сухо щелкнул ключ в замке и двери отворились. Чекин и Власьев вошли внутрь. Худой и высокий молодой человек сидел на кровати и с удивлением смотрел на своих тюремщиков.

– Что там за шум, господа? – спросил узник.

– Новый мятеж в нашем государстве, – проговорил Чекин и обнажил клинок. – И на сей раз цель заговорщиков – ты, Иван.

– Я? – не понял Иван Антонович. – Что значит я? И зачем ты обнажил шпагу?

Власьев также достал свой клинок и его шпага с легким свистом вылетела на свободу.

– Вы что? Вы что хотите сделать?

– Выполнить приказ! – ответил Чекин.

Снаружи послышались шаги. Заговорщики приближались к цели. Чекин более ждать не стал и сделал выпад. Его клинок поразил узника в грудь, прямо в сердце и вылетел обратно. Следом тоже самое сделал и Власьев. Его клинок оставил отметину рядом с отметиной Чекина…

***

Мирович шел к цели, и все у него получалось легко. Вот сейчас он освободит императора из заточения. Камера была открыта. Двери нараспашку.

В камере Мирович увидел двух офицеров и мертвое тело молодого бледного человека. На его теле зияли кровавые раны. И ноги его подергивались в конвульсиях. Офицеры Чекин и Власьев точно исполнили тайный приказ живым узника никому не отдавать…

3

В канцелярии полицмейстерской части в Москве:

Допрос действительного статского советника Молчанова.

Соколов выложил действительному статскому советнику Молчанову все, что у него было и потребовал объяснений именем государыни императрицы.

– Вы весьма дотошный человек, господин Соколов, – спокойно ответил Молчанов. – И меня бы не удивляла ваша дотошность, если бы вы старались ради прибыли или ради карьеры. Но вы ведь бессребреник. Не так ли?

– Вы не ответили на мой вопрос, ваше превосходительство. О моих хороших и дурных качества мы поговорим после. А сейчас у нас официальный допрос.

– Вам нужен ответ? Все сие ложь. Я никаких взяток с госпожи Салтыковой не брал. А сия книга – грубый подлог. Придумайте что-нибудь получше.

– Значит, все записанное экономом Салтыковой вы не признаете? Я верно понял ваши слова?

– Истинно так, господин коллежский секретарь юстиц-коллегии. Вы мне предъявили целый список, того чего не было. У вас сказано, что ко мне домой в сии числа было доставлено пять возов из имений госпожи Салтыковой. 17-го числа, месяца апреля, года 1760-го. 1-го числа, месяца июля, года 1761-го. 27-го числа, месяца августа, года 1760-го. 10-го числа, месяца января, года 1761-го. И так далее.

–Сии сведения имеются в книге расходной эконома госпожи Салтыковой. А сей эконом, человек хоть и холопского звания, но весьма скрупулезный человек.

–Но и у меня есть такая книга, где мой собственный управляющий ведет записи о приходах и расходах. Сейчас я при вас, господин Соколов, отправлю чиновника в мой дом, и он принесет сию книгу и вы все проверите. Ежели такие поступления от госпожи Салтыковой были, то и записи о них там имеются. Желаете проверки?

–Не желаю! Какай в том смысл? И так следствие утонуло в кипах бумаг, а вы еще добавить желаете. А ведь подлог могли совершить и вы, ваше превосходительство. Вы могли заранее приказать не вести записи о полученных приношениях. Разве не так? И здравый смысл подсказал бы вам именно такое решение.

–Мог. Но и сия книга, что у вас в руках такоже может быть подложной. Нужны более весомые доказательства, чем простые записи о подношениях. А они у вас есть? – Молчанов ухмыльнулся.

–Помимо записей про продукты и напитки, проверить наличие коих невозможно, есть и записи о подаренных крестьянах. А это уже в нотариальной части зафиксировано, ваше превосходительство. Вот, например, господину актуарису сыскного приказа Пафнутьеву был подарен госпожой Салтыковой крепостной Гаврила Андреев. И ежели, его не «съели» как припасы, то проверить наличие человека или акта о его смерти можно. Не так ли, ваше превосходительство? А господину Вельяминову-Зернову были подарены «Две девки грудастые и собою пригожие. Белье шьют, гладят и крахмалят. Такоже стряпать великие мастерицы». Такие за 1000 рублев пошли бы ежели продать на сторону. Имена им Дарья и Глафира Алексины. Что скажете на сие?

–А то же что и ранее говорил, господин Соколов. Проверки сие, требует тщательной. Вы сами оную проводить станете?

–Естественно, ваше превосходительство. Такое я никому не доверю. Вашей помощи в сем деле не спрошу.

Молчанов спокойно улыбнулся и развел руками. Вольному воля.

–А может еще получиться у нас разговор, господин Молчанов? Может, вы скажете мне, что за делом Салтыковой стоит?

–Что значит что стоит? Вы это о чем, господин Соколов? Неужели вы сомневаетесь в виновности Дарьи Николаевны?

–Много странностей в сем деле. И я не враг госпоже Салтыковой. Я только правды ищу.

– Вы бы, господин Соколов, не совали свой нос куда не следует.

– Так я понял, что помогать мне вы не станете, ваше превосходительство?

– Не стану, господин коллежский секретарь! Ибо меня понять вы все равно не сумеете. Вам сие не дано.

– Отчего так? В дураках не хожу.

– В дураках не ходите. То верно. Да токмо под чужую дудочку пляшете. Неужели вы и правда думаете, что кому-то есть дело до умерших крепостных?

–Долгое время дела никому не было, ваше превосходительство. Но ныне императрица повелела…

–Да бросьте, Соколов. Императрице Екатерине Алексеевне нет дела до русского мужика, который в рабстве у барина своего пребывает. Что она понимает в этом? Они приехала к нам из Европы, где нет рабства. А у нас богатство душами людскими меряют!

–Но у помещика нет права убивать!

–Скажите мне, Соколов, ведь крестьяне в московском доме Дарьи Николаевны вам ничего не сказали?

– Это покуда тайна следствия.

– Какая тайна, коллежский секретарь! И не скажут они вам ничего! А вот Цицианову в Троицком все сказали. И знаете почему?

– Просветите, ваше превосходительство.

– Цицианов показал мужикам и бабам в Троицком, что его бояться нужно больше чем Салтыкову! А вы не показали того. Потому они вам и не сказали ничего и не скажут. Потому вы до сих пор только коллежский секретарь. Вас используют в цели весьма неприглядной и неблагородной. Но поостерегитесь, Соколов. Сие совет друга, но не врага. Не будьте слишком упрямым. И не суйте нос в дела коих понять, не способны.

– Учту ваш совет, ваше превосходительство.

– Тогда прощайте, Соколов.

Молчанов показал, что больше не имеет ничего сказать. Соколов молча поднялся и, откланявшись, ушел….

4

В канцелярии Сыскного приказа.

Допрос прокурора Хвощинского.

Надворный советник князь Цицианов проводил допрос прокурора Хвощинского. Но тот также как и Молчанов все отрицал и утверждал что книга салтыковского эконома – подлог.

– Я ведь сударь много лет в прокурорской должности служу и всякого повидал за сие время. Доказать сии записи куда как не просто. Кто вам подсунул эту дрянь? С сей книгой ко мне и соваться не стоило.

– Господин прокурор, вы хоть себе отчет отдаете, что над вам тучи собрались?

– Надо мной? – Хвощинский не проявил и тени беспокойства. – Скоро может так случиться, что я стану вам задавать вопросы, князь. И ежели вы простой тупоголовый служака-исполнитель то сие одно! А вот ежели вы враг, то сие совершенно иное.

– Что сие значит? – не понял слов прокурора князь. – Мне воспринимать ваши слова как угрозу?

– Да какая там угроза. Дело надобно по правде вести. И все. И никаких угроз тогда бояться не надобно. А вы чем занимаетесь? Грош цена следствию вашему.

– Это мы еще посмотрим, господин прокурор. Я все сведения, что здесь указаны проверю и перепроверю. Так вам сие с рук не сойдет. Будьте уверены. Вы государыне императрице враг! Вы противу её приказа действуете!

– Что? – Хвощинский вскочил со своего кресла. – Я монархам не враг! Я честный патриот отечества моего. И не вам меня в измене обвинять! Вы сами Цицианов личность довольно скользкая. И в том кто враг и кому мы еще разберемся.