– Хорошо! Сядьте, господин прокурор! Сядьте и не кричите, друг и патриот отечества. У меня еще имеется что сказать. У нас имеются документы про то, что крепостные слуги помещицы Дарьи Салтыковой братья Василий и Иван Шавкуновы, Кузьма Тархнохин, Семен Некрасов, да Антип Угрюмов в месяце марте, третьего дня, лета 1762-го донесли до сведения полиции в Москве, о бесчинствах барыни своей. Ведомо ли про то вам, господин прокурор?

– Тогда сие дело было расследовано со всем тщанием. Мой долг был выполнен.

– Актуарис Сыскного приказа Иван Пафнутьев велел тогда холопов-жалобщиков схватить и вызнать причину по коей они на Москве находятся! Он же барыне повелел их выдать. А тот Пафнутьев ваш человек, не так ли?

– Он служит в моем ведомстве и все! А человек он не мой, но государственный. И тогда он действовал согласно закону. Холопы те в бегах находились и закон про розыск беглых подпадали.

– Не стоит играть словами, господин Хвощинский. Не стоит. Те жалобщики в вашем ведомстве и в ведомстве полиции выслушаны не были. Вы то дело прекратили. И, могу предположить, что сделали вы сие не совсем бескорыстно. И вот я лично, проводя дознание, сумел допросить полицейского урядника Пафнутьева. А сей урядник оказался родным братом акутариса Пафнутьева. И доподлинно нам известно, что братья были не в дружбе. Урядник даже обещал раскрыть какие-то тайны своего брата? Он так и сказал, что раскроет его мерзости.

– И что за выводы вы из сего заявления пьянчуги сделали??

–Он может, и пьянчуга но видел кое-что и мне про то сообщил. А когда он сие видел, то состоял урядником 1-ой полицейской команды. А ваш соглядатай в Разбойном приказе, где я урядника нашел, по имени Родька все вам донес о нашей встрече с Пафнутьевым. И после сего урядник Пафнутьев был найден мертвым у трактира. Не кажется ли вам сие странным, господин прокурор?

–Так вы, господин надворный советник, обвиняете меня в убийстве?

–Нет. Пока я вас не обвиняю ни в чем. Я только спросил, не кажется ли вам сие странным?

–Нет. Урядник Пафнутьев много пил. А мало ли чего пьянице может померещиться. С братом своим он действительно много сорился. И я знаю из-за чего. Актуарис Пафнутьев успеха в жизни добился. Служит верно. Женился выгодно. Имение у него исправное. А у его старшего брата ничего нет. Вот он и завидует младшему. Такое случается часто.

– Но у меня есть сведения, что за всем этим стоите вы. Ниточка от актуариса тянется к вам.

– Что за ерунда, князь!

– А от вас ниточка тянется к секретарю Тайной конторы Ярову! И за все сие Салтыкова делала приношения, про что имеются записи в книге её эконома.

– То все доказательств требует. И разбираться вам с тем не един год!

– Это мы еще посмотрим. А и в деле злоумышления на жизнь капитана Тютчева отчего вами никакого разбирательства законного сделано не было?

– Все что надобно было сделано, господин Цицианов. Но следствие выявило полную невиновность в том Дарьи Николаевны. Никакой вины госпожи Салтыковой нет. А Тютчев ваш кляузник и клеветник известный.

– Значит, говорить не станете?

– Значит, сие то, что мы готовы принести клятву на Священном Писании в полной нашей невиновности! Я и все мои чиновники, что к сему делу касательство имеют!

Цицианов знал о возможности приведении чиновников к такой клятве. Она имела законную силу в империи Российской. И он не сомневался, в том, что все они поклянутся и не убоятся гнева божьего.

– Для вас клятву солживить, очевидно, дело обычное, господин Хвощинский. Но мы с господином Соколовым во всем разберемся и до всего докопаемся.

– Вы смеете, не доверять моему честному слову дворянина! – поднялся со своего места Хвощинский. – То дает мне право требовать от вас законного удовлетворения. Сиречь сатисфакции!

– Это вызов на поединок, господин прокурор?

– Именно, князь. Я, столбовой дворянин и мог требовать от вас сего, не так ли?

– Можете. Я делу чести помехой не стану. Но сие токмо после окончания следствия провести можно. Надеюсь, вам сие известно и вы не сочтете сие за проявление трусости с моей стороны и желание уклониться от поединка?

5

Степан Соколов идет по следу.

Коллежский секретарь Соколов отправился в сопровождении двух полицейских в дом к актуарису Пафнутьеву. По пути его догнал на своей коляске Цицианов. Кучера князь отпустил домой, а сам присоединился к товарищу.

– Я едва догнал тебя, Степан Елисеевич. Куда ты исчез сразу же?

– Имел беседу с господином Молчановым. А ты, князь, поговорил с Хвощинским?

– Поговорил, – ответил князь.

– Судя по твоему ответу, там ты ничего не добился.

– Нет. Больше того он меня на дуэль вызвал. После окончания следствия она состоится. Пойдешь ко мне в секунданты?

– В сем отказать тебе, князь, не могу. Но дуэль то зачем?

–Дело чести. Сам понимаешь, Степан Елисеевич. Уклониться от того никак нельзя. Но хватит про сие. Ты куда направляешься?

–Уже не я один, а мы с тобой туда направляемся. К актуарису Сыскного приказа идем. Проверим книгу эконома салтыковсткого. Пока они еще спрятать все концы в воду не успели. Ведь по книге Савелия Маркова был сему актуарису от Салтыковой подарен крепостной Гаврила Андреев.

–Понятно. А как у тебя Степан, разговор с Молчановым прошел?

–Да так же как у тебя с Хвощинским. Только на дуэль он меня не вызвал. Такие люди, князь, как Молчанов и Хвощинский ни в чем не признаются просто так.

–Верно. Их нужно к стене припереть.

– Сделать сие только не столь просто как могло показаться сперва. А ты, князь, сам не думаешь, что книга сия полог? Я здесь проверил кое-что и подумал, что может нам сие специально подсунули?

– А что тобой проверено?

– Да в салтыковском доме беседовал я со слугой Романом Ивановым, что в дом Вельяминова-Зернова возы с подношениями таскал. Он раз пять был в доме сего чиновника, но не знает, что он живет на Кузнецкой. Говорит, возил на Ордынку.

– Но он же не московский?

– Нет. Из деревни приезжал.

– Тогда все понятно. Потому и не запомнил. Ты слишком подозрителен, Степан Елисеевич.

– Но сам посуди, князь. Привозит холоп три воза из села Салаево в московский дом Салтыковой. И зачем его Москву не знающего, отправлять искать дом Вельяминова-Зернова на Кузнецком, ежили в доме полно холопей что Москву знают как свои пять пальцев? Хотел сей вопрос эконому задать, так нет его в доме. Говорят, загулял, где-то на Москве.

– Снова загадки, Степан! Мастер ты загадки находить.

– Сие не моя вина, князь. Дело нам такое досталось с загадками многочисленными.

В доме актуариса Пафнутьева их не ждали. Сам хозяин был на службе и потому обыск начали без него. Соколов вызвал управляющего, старого мужика одетого в ливрею, холщевые порты и лапти, что совершенно не подходили к ливрее.

– Хозяина дома нет, господа, – попытался протестовать старик, но Соколов его сразу же успокоил.

– Ты, старик, не скрипи. Мы чиновники юстиц-коллегии и прибыли сюда по казенной надобности. Тащи в кабинет твоего хозяина книгу расходов и доходов и списки дворни господина Пафнутьева. Он хоть роду и не шибко знатного но дворня у него как я вижу имеется.

– Да какая дворня, барин. Людишек то всего пяток слуг. Лакей, два при кухне работника, повар да конюх. Ну и я к ним шестой.

– Тогда скажи нам, старик, есть ли среди ваших людей Гаврила Андреев? – спросил князь Цицианов.

– Гаврилы нету ни одного, барин, – сразу ответил управляющий.

– Точно ли? У вас нет Гаврилы Андреева? Но может, был такой ранее?

– Николи такого среди слуг господина Пафнутьева не было. Списки слуг у меня имеются и указано там кто и с какого времени служит.

Они сверили все записи, и старик оказался прав. Действительно в тот момент, что был указан в книге экономом Салтыковой, когда Гаврила Андреев был якобы подарен Пафнутьеву, в книгах самого Пафнутьева такого крепостного не значилось.

Из дома Пафнутьева Соколов с Цициановым оправились в канцелярию, где оформлялись сделки и подняли архивы. И оказалось, что крестьянин Гаврила Андреев был не подарен госпожой Салтыковой актуарису Пафнутьеву, а продан за 140 рублей помещице Агафье Леонтьевой в 1761 году.

– Документ составлен по всей форме, – пробормотал Соколов.

– Верно. Сей документ не вызывает сомнения в подлинности, господа, – сообщил архивный чиновник. – У нас все в надлежащем виде хранится. Вот и купчая крепость. А вот и еще один документ до вашего Гаврилы касаемый.

– И что сие за документ? – заинтересовался Цицианов, думая, что может это выведет их куда следует.

– Помещица Агафья Леонтьева, владелица имения в 389 душ, согласно последней ревизской сказке, сего крестьянина Гаврилу отдала без денег своей подруге Анисье Смирновой, урожденной Пафнутьевой.

– Пафнутьевой?– в один голос спросили Соколов и Цицианов.

– Сие девичья фамилия госпожи Смирновой. Она состоит в родстве с актуарисом Сыскного приказа господином Пафнутьев ым. И по сей день сей Гаврила в собственности этой госпожи находится.

– Вишь, князь. Никакому актуарису Салтыкова мужика не дарила. Просто тот, кто подлог сделал, того доподлинно не знал. Вот и попал впросак. Не брату, а сестре тот подарок был сделан. И не Салтыковой вовсе, а помещицей, что сего мужика купила.

– Может быть и так, Степан. Но проверить все в доме Смирновой можно. И тогда все сомнения отпадут или же, наоборот, укрепятся. Ведь мужик сей до сих пор в том доме служит. Сведений о его смерти ведь нет, а стало быть он жив.

Соколов и Цицианов пошли по адресу, по коему проживала госпожа Смирнова. Но там выяснилось, что крепостной Гаврила Андреев в настоящее время в бегах. Ибо всего месяц тому назад он украл у хозяйки своей 20 рублев и дал тягу. Поиски пока результатов не дали. Но говаривали подался он на Каменный Пояс.

– Там искать нет смысла никакого, – сделал вывод Соколов. – Заводчики тамошние беглых людишек к себе прибирают. Ни от Демидовых, ни от Турчаниновых, ни от Шуваловых выдачи нет. Токмо время зря потратим. Да и на кой нам сей Гаврила надобен? И так все яснее ясного.

– Тогда стоит иных проверить. Две девки вот были подарены, – предложил Цицианов.

– Ничего сего делать нам нужно, князь. Неужто, ты до сих пор ничего не понял?

– А что я должен понять, Степан? Ты все объясни.

– А то, князь, что ниточка нас обратно к Мишке привела. Помнишь Мишку убиенного? Сколь веревочке не виться, а в петлю она все одно сложится.

–И как, по-твоему, сия верёвочка к Мишке возвернулась, Степан Елисеевич? Мне сие невдомек.

–А вот смотри, князь, Мишка сообщил нам, что знает того, кто дал деньги крестьянину Ильину на побег от Салтыковой. И того, кто помог ему до самого Петербурга добраться. Так?

– Допустим, так. И что?

– А то, что Мишку за то и убили, и обставили все как, будто тот случайно в драке за карточной игрой богу душу отдал. Кто-то из больших людей желает, чтобы дело против Салтыковой осуждением обернулось.

– Я согласен, Степан. Некто в этом весьма заинтересован. Но что из того? И мы с тобой в том заинтересованы!

– В честные намерения этого большого человека или больших людей я не верю. Помнишь, князь, как ты говорил, что дворянин честный желает торжества справедливости, вот и помогает нам?

–А ты уверен, что сие не так?

– После того как нам сию книгу эконома подложную подсунули. Зачем им был нужен полог, ежели они за честь и правду боролись? У них свой интерес имеется дабы Салтыкову под суд подвести.

– Такое предположить можно, Степан, – согласился Цицианов. – Можно. Но для того нам надобно знать, зачем сие нужно? А ежели, мы того не знаем, то, как следствие вести? Кого искать? Ты что предлагаешь пойти туда не знамо куда, и найти то незнамо что? Так?

– Предположения у меня имеются.

– Предположения, а не предположение? Значит не одно, но несколько?