Вдова: Полковник из Аненербе (Двойные ХХ-лучи) (страница 13)
– Так точно, товарищ полковник.
– Значит это она вышла на капитана Кравцова в Харькове? И, насколько я понял, она знает кто такой Савик Нечипоренко?
– Возможно, что это так, – ответил Нольман. – Но я контролирую ход операции, товарищ полковник.
– Контролируете?
– Да.
– Агент Абвера знает вашего агента в Харькове! И вы операцию «Подмена» контролируете?
Нольман ответил:
– Я уверяю вас, товарищ полковник, что все идет по плану! Мне нужно время и свобода действий. Я смогу завершить операцию «Подмена».
– Но если Нечипоренко работает «под колпаком» Абвера, то это провал, товарищ старший майор.
– Никак нет, товарищ полковник. Так операция и должна развиваться по плану.
– Что это значит? – Одинцов посмотрел на Максимова.
– Я полностью доверил проведение операции товарищу Нольману. И я знаю, что если он сказал, что все под контролем, то так оно и есть, товарищ полковник.
– И вы готовы это гарантировать, товарищ Нольман?
– Я еще не успел сделать доклад по ходу операции, товарищ полковник. Сейчас все в самом разгаре. Операция входит в решающую фазу и мне нужно время. Пока я не готов докладывать.
– Значит, вы не опасаетесь провала группы Кравцова, товарищ Нольман? – настаивал Одинцов.
– Группа Кравцова работает по плану, товарищ Одинцов. Мы ведем игру с Абвером. Так и было запланировано. Одна из групп будет отвлекать внимание на себя!
– Внимание Абвера?
– И Абвера и службы СД. К счастью в Харькове в настоящее время Абвер и СД противостоят друг другу и их соперничество нам на руку. Лейтенант Костина только строго выполняет мои приказы, товарищ полковник. Никакой инициативы она не проявляет. Я прошу вас дать мне время. И я обо всем поставлю в известность руководство.
– Значит, вы принимаете на себя всю ответственность за операцию «Подмена» товарищ Нольман?
– Я давно это заявил, товарищ Одинцов. Я, старший майор Нольман, отвечаю за все!
Глава 5
Удача Вильке
Харьков.
Эльза Шекер.
Сентябрь, 1942 год.
Стенографистка военного коменданта Харькова Эльза Шекер из женского вспомогательного подразделения вернулась домой поздно вечером. Её соседки по комнате не было. Она находилась на дежурстве в штабе. Поэтому комната была в полном распоряжении Эльзы.
Сегодня она ждала особенного гостя. Это был лейтенант Ганс Рикслер, адъютант барона Рунсдорфа. С ним у Эльзы завязались близкие отношения несколько месяцев назад. Им приходилось их скрывать, учитывая особенное положение Рикслера.
Примерно месяц назад он спросил Эльзу:
– Ты ведь знаешь, что нам нельзя встречаться?
– На войне многое нельзя, Ганс. Нам приказано оставить чувства до её окончания. Но что будет потом? И будет ли у нас с тобой это «потом»? Многие наши девушки из службы связи встречаются с солдатами охранного батальона. И знаешь, зачем они это делают?
– Они молодые.
– Вот именно, Ганс. И у большинства никаких чувств нет. Только физиологическое влечение. Потому что завтра может не наступить никогда. Они ловят момент.
– Как и многие на войне.
– Но ведь у нас с тобой не так, Ганс?
Она посмотрела ему в глаза.
– Почему ты молчишь?
– А что я могу сказать? Я не мастер говорить речи, Эльза. Да и чего стоят слова на войне. Хотя мы с тобой мало рискуем.
– Мало? – она усмехнулась его словам.
– Я не сижу в окопах и не сражаюсь на улицах их Сталинграда. А там, по словам прибывших оттуда раненых, настоящий ад.
– Но и здесь убивают, Ганс. Для нас с тобой каждый день может стать последним. Но ты не ответил на мой вопрос. Что я для тебя, Ганс?
– Когда ты в первый раз переступила порог квартиры барона, я сразу понял, что ты особенная. Ты помнишь это?
– Да, – ответила Эльза. – Тогда я только приехала в Харьков из Германии. Меня как стенографистку направили к твоему барону. Но, к счастью, его тогда дома не было.
– Он когда узнал, что к нему направили девушку, сразу отказался от твоих услуг. Больше того, он посоветовал мне посетить бордель.
– Бордель? – удивилась она.
– Он так и сказал мне, чтобы я стал посещать бордель. Таким образом, он советовал мне выбросить тебя из головы.
– Но разве твой барон мог знать, что мы будем встречаться? Тогда между нами ничего не было!
– Не знаю, но такой совет он мне дал тогда.
– А ты… ты воспользовался его советом?
– Нет.
– Нет?
–Я признаюсь тебе честно, Эльза. Я никогда не посещал борделей. Даже в Германии, когда учился в училище для офицеров тыла. Хотя многие наши кадеты тогда наведывались в местный бордель. В здешнее офицерское заведение я тоже не ходил. Признаюсь, что продажная любовь меня не привлекает.
– Но ведь сейчас рядом с тобой я.
– Потому я и боюсь за тебя. Барону совсем не понравится, что я завел девушку.
– Какое ему дело до твоей личной жизни?
– Мы занимаемся важной работой. Ты ведь ничего не знаешь, Эльза.
– Да что такого важного в твоем бароне? Кто он такой? Ведь не фельдмаршал же.
– Его отец был генералом.
– Это было давно, Ганс.
– Ты не понимаешь, но мы ищем важные документы.
– Ганс, я ничего не понимаю в этом. Разве я спрашивала тебя о твоих документах? Я служу Германии, как и ты. Делаю свое маленькое дело. И в свободное время могу встречаться с тем, кто мне нравится.
– Только нравится?
Она поправилась:
– С тем, кого я люблю.
– Я представляю реакцию барона фон Рунсдорфа на подобное заявление.
– Слова о долге перед рейхом и фюрером? Но твой барон тоже не в окопах. А судьба рейха решается именно там.
– А вот здесь ты не права, Эльза.
– Почему?
– Барон ищет то, что может существенно повлиять на ход всей восточной кампании.
– И он ищет это здесь? В Харькове? У русских?
– А почему нет? Нельзя недооценивать противника, Эльза…
***
Эльза и Ганс встречались тайно и смогли скрыть свою связь от всех. Барон фон Рунсдорф и не догадывался о бурной личной жизни своего молодого адъютанта.
Сегодня Ганс не пришел вовремя, и девушка стала волноваться.
«Неужели барон не опустил его? Ганс говорил, что у них много работы. Но он обещал что придет. А если он узнал о том, куда ходит Ганс? Ведь они могли проследить за ним! Хотя нет! О чем это я? Зачем себя накручивать. Мы были осторожны. Никто про это место знать не может».
Её ожидания не были напрасны. В двери постучали три раза.
Условный сигнал!
Она бросилась открывать.
– Эльза!
– Ганс! Ты не торопился.
– Не смог уйти раньше. Мой барон держал меня до последнего. Лимоненко тот и ночевать будет на службе нынешней ночью. А я все же смог уйти.
– Много работы?
– Не то слово. Барона торопят из Берлина!
– Торопят?
– Да. Он имел неприятный разговор с рейхсфюрером. И ему нужен результат.
– Мне страшно, Ганс.
– Почему?
–Вы завершите свою работу, и ты уедешь в Берлин. Мы больше никогда не увидимся, Ганс.
–Почему? Эта война рано или поздно закончится. По радио Геббельс говорит о скорой победе над большевиками. Наши войска в Сталинграде.
–Идут бои, Ганс. Еще ничего не ясно. Так было и прошлом году. Геббельс кричал, что к январю 1942 года война будет завершена! Так что не спеши с выводами. Ты уедешь в Берлин, а я останусь в этом проклятом городе! Ты ведь не сможешь меня забрать с собой!
– Я постараюсь, Эльза! Обещаю тебе!
– Не обещай того, что не в твоей власти, Ганс.
Девушка прижалась к офицеру. Он пытался её успокоить.
– Мы ведь покидаем город еще не завтра.
– Но ты сказал, что вы уже приблизились к окончанию работы? Или нет?
– Не совсем. Архива, который мы ищем, пока нет. Но скоро мы его найдем.
–А если этого архива просто нет?– простодушно спросила девушка. – Вас вызовут в Берлин?
– Архив существует, и мы его найдем.
– Ты скажешь мне, когда наступит это время, Ганс?
– Конечно, скажу. Ты узнаешь первая, Эльза.
***
Харьков.
Улица Сумская.
Квартира гауптштурмфюрера Вильке.
30 сентября. 1942 года.
Гауптштурмфюрер Вильке уже три месяца как стал собирать сведения по барону фон Рунсдорфу. Своему начальству он пока не стал ничего докладывать. Суета вокруг полковника ему совсем не нравилась.
Специального задания работать по барону Вильке не имел. Он даже имел приказ не вмешиваться дела Рунсдорфа. Но именно это подхлестнуло его интерес к делу.
Особенно ярко этот интерес вспыхнул после того как в Харькове тайно снова появилась Вдова. Она быстро смогла добыть информацию о работе барона.
Проявка фотопленки, которую предоставила Вдова, показала, что Рунсдорф занимается архивом русского профессора Пильчикова. Сам профессор умер (официальная версия самоубийство) еще в 1908 году. И пусть бы себе Рунсдорф искал его архив, Вильке не стал бы обращать на это внимание, но Абвер прислал сюда группу Лаврова! А за спиной Лаврова стоит фигура Лайдеюсера. За Лайдеюсером стоит полковник Штольнэ. А за Штольнэ сам адмирал Канарис. С чего это они занялись делом такой давности?
И Вдова снова работает в Харькове.
Вильке задумал собственный план, связанный с архивом Пильчикова…
***
Вильке виделся с «Вдовой» не часто. Но иного места, чем его квартира они подобрать не смогли. Вдова имела ключи и сама приходила сюда. Вильке в это время был на службе. Работа занимала все время гауптштурмфюрера в таком большом городе, как Харьков. Возвращался он поздно вечером или даже ночью, благо, что его квартира была недалеко на улице Сумская19. Она выбирала такое время, когда никто её видеть не мог. Вдове было крайне важно, чтобы никто об этом сотрудничестве не знал.
– Вы здесь, фрау Марта?
– Жду вас уже два часа!
– Что делать, если я загружен на работе. У вас что-то важное?
– Они близки к архиву.
– Это же вы говорили и месяц назад, фрау Марта.
– Но теперь они действительно близки! Рикслер уверен, что они смогут его заполучить.
– И вы уверены, что узнаете об этом событии первой?
– Да, – ответила Вдова. – Но нельзя подставлять Рикслера.
– Вы привязались к нему? – удивился Вильке.
Вдова усмехнулась.
– Я пользовалась «медовой ловушкой»20 уже десятки раз, герр Вильке. И не стоит вам ставить под сомнение мой профессионализм.
– Я и не думал ставить его под сомнение, фрау Марта. Но уточнить был должен. С чего вам переживать за Рикслера?
– Он еще пригодится.
– Рикслер? По моему мнению, он совершенно бесполезен. Кроме того дела, которое Рикслер сможет сделать только раз – передать вам, фрау Марта, то, что они найдут.
– А вот здесь вы не правы, Вильке. Рикслер еще много раз будет нам полезен. Что вы скажете по нашему наступлению в Сталинграде?
– Наши войска вышли в Волге и скоро….
– Вильке! Я уже слушала речь доктора Геббельса по радио мне не нужно её пересказывать. В августе после самого крупного авианалёта в истории, нам обещали, что город почти сдался. «Еще шаг, и мы сбросим большевиков в Волгу!» Так он говорил! И что? Уже 30 сентября, а бои все яростнее и яростнее!
– Что вы хотите сказать, фрау Марта?
– Не придется ли нам услышать то, что мы услышали в январе этого года еще раз?
– Намекаете, на поражение вермахта под Москвой?
– Я ни на что не намекаю, Вильке. Я прямо задала вам вопрос. Такое, по-вашему, возможно?
– Не думаю. Слишком большие силы брошены туда. Там Паулюс и лучшие военные умы Германии.
– Потому это меня и волнует, Вильке. Я занимаюсь здесь всякой мелочью. А могла бы делать настоящую работу.
– А ваши кураторы не хотят перебросить вас на иной участок, фрау Марта?