– Проводишь лейтенанта до медсанбата! До самого расположения.

– Есть, товарищ полковник.

– И головой за лейтенанта отвечаешь? Понял?

– Все будет хорошо, товарищ полковник, – улыбнулся Иванов.

По дороге сержант спросил:

– У вас все там такие?

– Там это где?

– В госбезопасности. Если да, то я не прочь попасть к вам на месяц.

– Почему же только на месяц?

– На фронте много работы, товарищ лейтенант. Не всем проверками заниматься. Нужно и воевать кому-то. Но вы обиды не держите, лейтенант. Я просто человек веселый.

– Далеко до медсанбата, веселый человек?

– Дак вон там за леском и стоит медсанбат. Раненых там теперь много. Это последнюю неделю здесь тихо. А так немцы и дух перевести не дают. Больно желают взять Воронеж под себя. А вы к нам надолго?

– Нет. Много работы, сержант…

***

Капитан Тропинин был рослый мужчина лет сорока. Он видимо не спал несколько ночей, ибо часто зевал, прикрывая рот ладонью. Да и под его глазами были синие круги.

– Что у вас товарищ лейтенант? Честное слово едва на ногах стою.

– Я не задержу вас надолго, капитан. Но чтобы поговорить с вами я ехала сюда из Москвы.

– Что вас интересует?

– Санинструктор Дроздова.

– Это из первого состава?

Костина заметила, как побледнел доктор.

– Да.

– Была такая девушка. Из добровольцев.

– Была?

– Да. Она погибла еще в 1941 году.

– Погибла? Что можете о ней сказать?

– Я почти не знал Дроздову. Я ведь с Воронежским полком не с самого начала. Меня перевели начальником медсанбата после того как мой предшественник пошел на повывшие в госпиталь для высших офицеров. И Дроздову я знал всего два дня.

– Скажите капитан, а вы ничего не скрываете? – спросила Костина.

Капитан признался:

– Санинструктор Дроздова не совсем погибла.

– Что это значит? Как это «погибла не совсем»?

– Она погибла. Но вот тела никто не нашел тогда.

– Вы хотите сказать, что санинструктор Ольга Дроздова пропала без вести?

–Пропала, – капитан медицинской службы опустил голову.

–Как это произошло?

–Дроздова получила задние отнести бинты и медикаменты в расположение второго батальона. И больше её никто не видел.

– Она пошла без сопровождения?

– Без. Да и идти было совсем недалеко.

– И что вы сделали?

– Приказал искать. Но поиски никаких результатов не дали, товарищ лейтенант госбезопасности.

– И что?

– Я написал, что санинструктор Дроздова погибла.

– Но ведь тела не нашли?

– Это я понимаю, товарищ лейтенант госбезопасности. И мне так писать не советовали. Но я взял ответственность на себя. Сами понимаете, что пропавшие без вести…

– Понимаю.

– Готов отвечать и запираться не хочу. Виноват, так виноват.

– Работайте спокойно, товарищ военврач третьего ранга. Я приехала не разбираться с мелкими нарушениями. У меня работа серьезная. Мне нужна выписка из личного дела Дроздовой.

– Это сколько угодно. Я сейчас распоряжусь и вам принесут.

– Могу я поговорить с медсестрами, которые знали Дроздову?

– Я знаю двоих, что в этом медсанбате с лета 1941 года…

***

Когда принесли личное дело санинструктора Дроздовой, Костина увидела, что в деле нет фотографии.

– А где фотография Дроздовой?

– А в паке с делом нет? – спросил капитан Тропинин.

– Как видите нет.

– Так сами понимаете, могли потеряться. У нас многие дела после боев 1941 года без фотографий. А некоторые вообще сгорели. Пришлось восстанавливать.

***

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Сентябрь, 1942 год.

Нольман был удивлен с какой быстротой Костина справилась с заданием.

– Ты уже принесла отчет?

– Так точно товарищ старший майор! Дело отлагательства не терпит.

– Что-то не так с Дроздовой?

– Так точно, Иван Артурович.

– Докладывай!

– Ольга Дроздова. 22 года. Родилась в Воронеже. С первых дней войны сама записалась на курсы радисток. Окончила курсы с отличием и отправилась на фронт. Взята в плен в сентябре 1941 года. Месяц содержалась в лагере для военнопленных, а затем попала в офицерский бордель в Варшаве. Там пробыла до января 1941 года.

– Это сведения, которые я дал тебе для проверки, Лена. Давай ближе к делу.

– Это сведения из немецкой разведшколы, Иван Артурович. Но я хотела обратить ваше внимание на детали.

– И что не так с деталями?

– Старший сержант Дроздова Ольга Тимофеевна на настоящее время служит в спецшколе радистов НКВД СССР. Начинала она службу радистом в Воронежском коммунистическом добровольческом полку. Но в сентябре 1941 года была ранена и отправлена на лечение в тыл. Награждена медалью «За отвагу», получила звание старшего сержанта и оставлена на преподавательской работе.

– В плену никогда не была?

– Никак нет. Все документы о проверке вот в этой папке. Вы можете просмотреть их сами.

– Значит та Дроздова, что сейчас рядом с Лавровым это подставной агент Абвера!

– Не факт, товарищ, старший майор. В Воронежском стрелковом полку была еще одна Ольга Дроздова. Но не Тимофеевна, а Ольга Дмитриевна. Хотя служила она в должности санинструктора. В сентябре 1941 года пропала без вести.

– Дроздова значится пропавшей без вести? – спросил Нольман.

– Никак нет.

– Что это значит?

– Начальник медсанбата военврач третьего ранга записал её погибшей.

– Что значит записал?

– Но вы сами понимаете, что продовольственный аттестат получают только близкие родственники погибших, но не пропавших без вести.

– Это преступление, лейтенант!

– Нарушение, товарищ старший майор. Военный врач поступил так, как указывала его совесть.

– Совесть? А путаница, которая возникла, может привести к провалу всей операции!

Нольман задумался.

Не связист, а санинструктор?

– Но есть еще одна пропавшая без вести в тот время, товарищ Нольман.

– И кто это?

– Связист Воронежского добровольческого коммунистического полка Анастасия Терентьева. И я могу предположить что и она могла назваться в плену именем Ольги Дроздовой. Нужно срочно информировать капитана Кравцова, дабы сторонился контактов с Лавровым! И самому Лаврову стоит передать по лини подполья сигнал быть осторожным.

– А если Кравцов уже «засвечен», Лена? Ты понимаешь, чем мы с тобой рискуем? Я обещал Берии результат! Он дал мне все, что я просил! И меня на этот раз сошлют не в архив.

– Но это если операция будет провалена, Иван Артурович. Вы хотите знать мое мнение, насколько можно доверять Ольге Дроздовой? Это вполне может быть внедрение агента Абвером. Но возможно, что женщина назвавшаяся Дроздовой желает служить своей Родине честно!

– Не думаю, что это внедрение, – сказал Нольман. – Зачем Абверу такая «нечистая» биография? Ты раскопала все за три дня! Они могли бы подобрать другую легенду! Она назвалась радистом, а не медсестрой. И что с того? Дабы уйти из борделя она могла назваться радистом. Ведь немцы набирали радистов, а не медсестер.

– Но она должна была владеть навыками радиодела. А Дроздова Ольга Дмитриевна не занималась в Осоавиахиме, как Дроздова Ольга Тимофеевна.

– Могла освоить навыки на месте. А сведения из Варшавы полностью подтвердились. Она была там, в офицерском борделе, и у меня есть отчет.

– Вы хотите, чтобы она была чиста, Иван Артурович?

– Да. Иначе мне могут приказать ликвидировать группу Лаврова. Рисковать операцией «Подмена» никто не станет.

– Но вы рискуете, доверяя Дроздовой.

– Я не доверяю ей. Я только желаю сохранить Лаврова. И у меня есть план, как направить Дроздову, если она работает на Абвер, по ложному следу.

– И как? Она знает капитана Кравцова, ибо сама передавала ему послание от Лаврова. Она знает, что Кравцов это Нечипоренко!

– Именно! И если Дроздова работает на немцев, то доклад она уже сделала. И группа под колпаком!

– Но тогда это провал!

– Нет, Лена. Даже если предположить что Дроздова агент, мы продолжим игру. Кравцов сделает вид, что полностью доверился Лаврову и из Москвы получено добро на его использование. Но получать через этот канал они станут не информацию, а дезинформацию.

– Какого характера?

– А вот над этим мы с тобой станем думать, Лена…

****

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Проверяющий из Управления Особых отделов.

Сентябрь, 1942 год.

К комиссару второго ранга Максимову прибыл уполномоченный представитель Управления особых отделов (УСО) полковник Одинцов.

– Чем обязан вашему визиту, Григорий Павлович?

– Я прибыл с проверкой, Владимир Иванович.      Что у вас снова происходит с Нольманом?

– Старший майор Нольман работает над особо важным зданием.

– Именно поэтому я и у вас, товарищ комиссар госбезопасности. Задание по проекту «Подмена» весьма важное. Но сигналы поступают к нам тревожные. И Лаврентий Павлович приказал мне разобраться с тем, что у вас происходит.

– Но у старшего майора Нольмана все под контролем.

– Так ли это?

– Я только вчера докладывал товарищу Судоплатову.

Одинцов возразил:

– А у меня есть сведения, что товарищ Нольман скрывает часть информации от своего начальства и не считает нужным ставить его в известность об изменениях в ходе такой важной операции.

– Ничего про это не слышал, товарищ полковник.

– Товарищ Нольман доложил вам о последней шифровке от Кравцова, товарищ Максимов?

– О которой из них, Григорий Павлович? – спросил полковника комиссар.

– А вот сейчас мы с вами это узнаем, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга. Вы можете прямо сейчас вызвать сюда Нольмана?

– Да.

Максимов приказал срочно найти старшего майора Нольмана и передать ему приказ явиться к себе в кабинет.

– И пусть захватит с собой лейтенанта Костину, – попросил Одинцов.

Максимов передал и этот приказ.

Через десять минут Нольман и Костина были в кабинете Максимова. Они увидели там Одинцова и все поняли. Информация о Дроздовой уже просочилась.

– Полковник Одинцов из Управления особых отделов прибыл к нам с проверкой, товарищи, – сказал Максимов.

– С проверкой? – спросил Нольман Одинцова. – Но операция ведётся, и мы работаем. Что же здесь проверять, товарищ полковник?

– Слишком много вопросов по методам вашей работы, товарищ старший майор государственной безопасности.

– Я готов ответить на все ваши вопросы, товарищ Одинцов.

Одинцов вытащил из папки лист и прочитал:

– Запрос лейтенанта Костиной по поводу Дроздовой Ольги Тимофеевны. Вы были на Воронежском фронте в расположении 1-й гвардейской стрелковой дивизии, лейтенант Костина?

– Лейтенант Костина вела расследование по моему личному приказу, товарищ полковник, – ответил Нольман.

– Но я задал вопрос лейтенанту Костиной. Вы можете мне ответить, лейтенант Костина? Или снова не готовы отвечать за свои действия и поступки, как это было в Ровно?

– Я готова отвечать, товарищ полковник.

– Итак, вы были на Воронежском фронте в расположении 1-й гвардейской стрелковой дивизии, лейтенант Костина?

– Так точно, – ответила Лена.

– И вы можете доложить мне каковы результаты вашей проверки?

– Старший сержант Дроздова Ольга Тимофеевна я настоящее время является инструктором в 12-й школе НКВД на отделении радиосвязи!

– И это все?

– Выяснилось, что Дроздова Ольга Тимофеевна не имеет отношения к нашему делу, товарищ полковник. Но есть другая Дроздова Ольга, но уже Дмитриевна. И вот она может быть в настоящее время сотрудником Абвера.

– Это та самая Дроздова, о которой сообщалось в последней шифровке капитана Кравцова, которая пришла по лини подполья города Харькова?